Линкольн Чайлд - Книга мертвых

– Я знаю, что это будет для вас нелегким испытанием. Но сейчас не время для полумер. Вы не должны ничего скрывать. Какой бы ни была правда, придется принять ее – чтобы противостоять ей во всей полноте. Договорились?

Пендергаст кивнул.

– Тогда удачи.

Холодная усмешка скользнула по лицу агента. Не говоря ни слова, он открыл дверь и быстро вышел из комнаты.

Капитан отдела по расследованию убийств Лаура Хейворд стояла слева от входа в Египетский зал и с сомнением рассматривала собравшихся в нем людей. Для сегодняшнего вечера она специально выбрала темный костюм – чтобы слиться с толпой, и единственным свидетельством ее принадлежности к полиции служили приколотые к лацкану крохотные золотые капитанские шпалы. Ее пистолет – стандартный «смит-вессон» тридцать восьмого калибра – был спрятан в плечевой кобуре под жакетом.

Картина, представшая перед ее глазами, казалась списанной с учебника: каждый из ее подчиненных, как в штатском, так и в полицейской униформе, находился строго на отведенном ему месте. Это были ее лучшие сотрудники – да и, если честно, во всем Нью-Йорке.

Здесь же находилась и музейная охрана, причем секьюрити маячили на самом виду – для того чтобы создать у публики психологическое ощущение безопасности. Манетти все это время с готовностью шел на контакт и выполнял все ее просьбы, и вместе им удалось добиться того, чтобы и остальные помещения музея так же тщательно охранялись.

Лаура прокрутила в голове десятки возможных сценариев катастрофы, предусмотрела любую внештатную ситуацию: появление смертника со взрывчаткой, возникновение пожара, сбои в работе системы безопасности или электропитания, выход из строя компьютеров. Единственным слабым местом оставалась гробница, поскольку в ней имелся всего один выход. Но этот выход был достаточно широк, а стены гробницы и все находящиеся в ней предметы по настоянию руководства пожарной службы Нью-Йорка обработали специальным огнеупорным веществом. Лаура знала, что все двери, ведущие на выставку, открываются изнутри и снаружи, как вручную, так и с помощью электроники, причем даже в случае полного прекращения подачи электричества. Она специально заглянула в диспетчерскую – полупустое помещение рядом с гробницей – и лично убедилась в этом, проверив работу компьютерной программы.

Команда токсикологов провела не одно, не два, а целых три исследования гробницы на предмет присутствия в ней вредных веществ – и результаты неизменно оказывались отрицательными. И теперь Лаура ощупывала взглядом толпу, мысленно спрашивая себя: «Неужели может случиться что-то непредвиденное?»

Рассудок уверенно отвечал ей «нет», но интуиция говорила другое. Лаура почти физически ощущала надвигающуюся опасность. Это чувство было иррационально, в нем не было логики. Она вновь и вновь пыталась проанализировать его, надеясь установить причину, и ее мысли, как обычно, почти автоматически выстраивались в виде списка. На этот раз все его пункты были связаны с Диогеном Пендергастом.

1. Диоген жив.

2. Он похитил Виолу Маскелин.

3. Он напал на Марго.

4. Он украл коллекцию алмазов и уничтожил ее.

5. Он, по всей вероятности, совершил хотя бы часть убийств из тех, что приписывались агенту Пендергасту.

6. Он много времени проводит в музее в каком-то пока еще неизвестном качестве – скорее всего является куратором одного из отделов.

Оба преступника, размышляла Лаура, работали в гробнице Сенефа и оба внезапно лишились рассудка, пробыв в ней какое-то время. Тем не менее тщательное исследование помещений самой усыпальницы и прилегающего к ней зала не выявило никаких проблем, связанных с экологией или электричеством. Абсолютно ничего, что могло бы спровоцировать внезапный психический срыв или повреждение головного мозга. Был ли Диоген как-то в этом замешан? Что, в конце концов, он замышляет?

Сама не желая того, Лаура мысленно вернулась к разговору с д’Агостой, состоявшемуся в ее кабинете всего несколько дней назад. «Все, что он совершал до сих пор – убийства, похищение человека и кража алмазов, – лишь подготовка к чему-то более серьезному, – сказал тогда лейтенант. – Возможно, гораздо более серьезному».

Поежившись, Лаура припомнила свои догадки и вопросы, которые она задавала о прошлом Диогена. Все произошедшее было как-то связано между собой, все это было предусмотрено неким планом. Но в чем заключался сам план?

Капитан Хейворд не имела об этом ни малейшего понятия. И тем не менее интуиция подсказывала ей, что сегодня вечером произойдет нечто ужасное. Ошибки быть не может. Сегодня вечером случится «что-то гораздо более серьезное» – то, о чем предупреждал ее д’Агоста.

Она вновь внимательно осмотрела зал, задержав взгляд поочередно на каждом из своих людей, – в ответ они едва заметно кивнули. Среди присутствующих на открытии гостей Хейворд увидела множество известных людей: мэра, исполняющего обязанности спикера палаты представителей, губернатора и по крайней мере одного из двух сенаторов от штата. Здесь были также руководители крупнейших американских корпораций по рейтингу журнала «Форчун», голливудские продюсеры, актеры и телеведущие. Лаура успела заметить и знакомых ей сотрудников музея – Коллопи, Мензиса, Нору Келли…

Она перевела взгляд на членов команды Пи-би-эс, расположившихся в конце зала и ведущих прямую трансляцию торжественного вечера. Другая часть телевизионщиков находилась в еще не открытой гробнице – они готовились снимать первый VIP-осмотр экспозиции и сопровождающее его светомузыкальное шоу.

У Лауры не оставалось никаких сомнений: все это было частью задуманного. То, чему суждено сегодня случиться, будет транслироваться на всю страну, для миллионов зрителей. И у Диогена, скрывающегося под маской хранителя или другого влиятельного сотрудника музея, имелись все необходимые средства для осуществления своего плана. Но кто он? Манетти тщательно изучил личные дела персонала, но это ничего не дало. Вот если бы у них были снимки Диогена не двадцатипятилетней давности, да еще отпечатки пальцев или образец ДНК…

Каков же его план?

Взгляд Лауры остановился на двери, ведущей в гробницу. Сейчас она была закрыта, толстая сталь обшита панелями, имитирующими каменную кладку, поперек входа натянута широкая красная лента.

Тревога ее еще больше усилилась. А вместе с тревогой пришло ощущение полного одиночества. Она сделала все от нее зависящее, чтобы предотвратить или по крайней мере отсрочить открытие выставки, но ей никого не удалось убедить. Даже комиссар полиции Рокер, бывший союзник Хейворд, отказался ее поддержать.