Александр Варго - Приют

Он размотал руки Ласки и жестом предложил ей сесть в машину.

– Они больше нужны твоему брату, – проворчала она, но подчинилась. Девушка уселась на переднее пассажирское сиденье, и Ярик пристегнул ее правую руку к рукоятке дверцы. После этого они с Рутой не без труда затащили в «пятерку» спящего Митрича. В процессе перетаскивания Ярик нечаянно коснулся руки Руты, и та бросила на него взгляд, от которого молодого человека бросило в жар.

– Он что, будет спать со мной в машине? – вернул его к реальности нервный голос Ласки.

– Не волнуйся, – подала голос Рута. – Я вколола ему лошадиную дозу, он проспит до утра.

Костер угасал. Ярик достал из багажника потрепанное одеяло с проеденными молью дырами и вынул ключи из машины. Посмотрел на Руту. Его здоровая рука потянулась и обняла девушку за талию. Пальцы ощупали упругую, теплую кожу. Рута глубоко вздохнула и прижалась к Ярику.

– Мы будем спать снаружи? – шепотом спросила она, и по ее гибкому телу прошла дрожь. Ярик почувствовал сладостное ощущение в нижней области живота, и желание расплавленной лавой забурлило во всех конечностях. Он обнял девушку.

– Ты боишься замерзнуть? – спросил он.

– С тобой нет… – Рута уткнулась лицом в плечо молодого человека.

Ярик прерывисто дышал, возбуждение росло, и он с трудом сдерживался, чтобы не наброситься на девушку прямо здесь. Он плохо помнил, как они оказались в глубине леса, как очутились на траве, как сорвали друг с друга одежду, и их окутала пелена экстаза…

Спустя час, когда Ярик с Рутой спали крепким сном, укрывшись старым одеялом и обнявшись как дети, Митрич открыл глаза.

Высокий, крепкий мужчина в светло-сером костюме задумчиво постукивал пультом по гладкой поверхности стеклянного столика. Его лицо можно было назвать красивым, если бы не жесткие черты и змеиный, колючий взгляд. Из ванной комнаты слышался шум льющейся воды. Тихо работал огромный телевизор с жидкокристаллическим экраном, по кабельному каналу передавали вестерн Серджио Леоне, главную роль в котором исполнял Клинт Иствуд. Сидящий в мягком кресле мужчина обожал ковбойские фильмы, но сейчас его мысли были заняты другим. Арсений Петрович, он же Хоха, напряженно думал.

(«Что, амиго, испугался?» – На экране щербато улыбался загорелый мексиканец в сомбреро, дырявом, как решето. Рядом расположились еще трое бродяг. Все одеты в лохмотья и разбитые сапоги, но каждый опоясан широким ремнем с револьверами по бокам.

«Понимаете, ребята, – невозмутимо отвечал Иствуд, попыхивая своей неизменной сигарой. – Я-то понимаю, что вы просто шутили, но вот моя лошадь… По-моему, ей показалось, что вы ее обидели. Я вот думаю, если вы все извинитесь перед ней, может быть, она вас простит…»

Ковбои расхохотались.)

Хоха отложил пульт в сторону и взял телефон. Набрал номер, подождал. Медленно текли секунды, ковбои продолжали издеваться над храбрым героем-одиночкой. Губы Хохи сжались и стали похожими на два сложенных вместе лезвия бритвы.

– Дерьмо, – вполголоса выругался он и швырнул трубку на стол. Поскольку поверхность была абсолютно гладкой, телефон проехался по ней, как сноуборд по накатанному снегу, и свалился на пол.

Шум воды в ванной прекратился, и через мгновение в дверях появилась босая невысокая девушка в ярко-желтом пушистом халате.

– Хохушка, ты соскучился? – игриво спросила девушка, встряхивая короткими волосами. Несколько капель попали мужчине на лицо, и он натянуто улыбнулся:

– Аллочка, каждая минута, когда ты обделяешь меня своим драгоценным вниманием, превращается в очередной гвоздь моего гроба.

– О, сколько пафоса! – Девушка закатила свеженакрашенные глаза и опустилась на колени Хохи. – Ты все врешь, пупсик. Как мы себя чувствуем? – Она попыталась обвить руками мужчину, но тот отстранил ее.

– Алла, иди в спальню. У пупсика кое-какие дела, мне нужно поговорить.

– С кем? С самим собой? – Девушка вызывающе сверкнула глазами.

Хоха с шумом выпустил из легких воздух и поднял телефон. Девушка недовольно отодвинулась от него и сделала вид, что занята изучением своих ухоженных ноготков.

– Алла, иди в спальню, – жестко повторил мужчина, щелкая кнопками трубки.

– Ну и пожалуйста! – Девушка надула пухлые губки и, запахнув халат, выскочила из комнаты, раздраженно хлопнув дверью. Хоха поморщился. Что-то эта шлюшка стала много себе позволять, он явно ее распустил. Пупсик, мать ее.

– Слушаю? – прозвучало в трубке.

– Шмель, поднимись ко мне.

– Иду, – торопливо произнес мужской голос, и телефон отключился.

Хоха взял пульт и выключил телевизор. Он решил еще раз предпринять попытку связаться с Денисом, но передумал. Последние три раза, когда он пытался дозвониться, абонент находился вне сети обслуживания, а это означало одно из двух – телефон либо отключен, либо села батарея.

Мужчина потер виски. Затем встал и достал из бара бутылку «Джек Дэниэлз». Наполнив виски хрустальную рюмку, он разом выпил ее содержимое.

Что же могло случиться с его людьми? Пару минут назад ему звонил человек от Ксо-Ли-Рэя. Он сообщил, что товар в полном порядке, деньги переданы, никаких проблем, все чики-пуки. По его словам, Сергей и Денис уехали ранним утром, соответственно, они должны были быть здесь уже как минимум пять часов назад. Если, конечно, эти олухи не решили расслабиться по дороге. Хоха снова выругался. В таком случае это развлечение будет последним в их гребаной жизни. Неожиданно страшная догадка осенила его – эти двое попросту дурят ему мозги, а сами смотались с деньгами! Мужчина сжал кулаки, и аккуратно подстриженные ногти впились в ладони.

«…мы попали в заварушку. Серж убит», – сказал Денис. И хотя связь была хуже некуда, Хоха чувствовал, что он дьявольски напуган. Значит, что-то действительно случилось.

«Это приблизительно в пяти километрах западнее от развилки в сторону Гриднева…»

Значит, эти придурки все-таки съехали с основной трассы. В дверь робко постучали.

– Шмель, входи, черт тебя дери! – недовольно сказал Хоха, вытягивая ноги. – Ты так стучишь, словно боишься застукать меня онанирующим…

– Простите, Арсений Петрович. – Щеки вошедшего громилы на мгновение вспыхнули.

Хоха оценивающе оглядел своего подчиненного. Шмель был одним из его лучших и опытных помощников, и он доверял ему почти как самому себе. Если он не решит возникший вопрос, то его вообще никто не решит. Правда, шестьсот тридцать косых не такие уж большие деньги для Хохи, но при всей своей расточительности он не может позволить себе упускать такой куш. Кроме того, если Денис провинился (а в этом Хоха уже почти не сомневался), его в любом случае следует наказать.

Он вкратце изложил Шмелю суть дела.