Александр Варго - Льдинка

Антон с Яной неуверенно кивнули, а Тима поспешно сказал:

– Разумеется, слыхали.

– Вот, – удовлетворенно сказал Дильс. – Партия доверила нам, и мне в частности, осуществлять обслуживание этой станции. Это наша советская круглогодичная метеостанция, и раз в год здесь необходимо проводить разные профилактические работы – замена батарей, дозаправка генераторов, настройка радиостанции… Кстати, Артур, как там со связью?

– Никак, – ответил Артур. – Я же еще в прошлый раз говорил, пусть специалистов пришлют. Так что связи с Большой землей пока нет.

– Гм… Ну ладно, у нас в вертолете есть своя портативная радиостанция. Продолжим. Как я уже сказал, этот остров, по сути, необитаем. Не знаю, откуда он получил свое название, но если посмотреть на него сверху, то по форме он действительно напоминает спящего на боку человека. Сто сорок километров в длину, восемьдесят в ширину. Тут есть еще одна зимовка, но она в шестидесяти километрах отсюда и принадлежит государству Чили. Есть ли сейчас на ней люди, я не знаю, меня не информировали.

– А дом? – вырвался у Тимы вопрос, который не давал ему покоя последние часы. – Дом, в котором вы нас нашли?!

– Хороший вопрос, Тимофей. Только у меня нет на него ответа. Этот дом существовал всегда, сколько я здесь был, где-то с середины пятидесятых. Кто его выстроил и для чего – загадка для всех.

– Но ведь там были какие-то запасы, консервы, – сказал Тима. – Дрова, в конце концов.

– Это мы привезли в прошлом году, – просто ответил Дильс. – И самогон тоже. Хорош?

– Да уж, – проговорил сконфуженно Антон и дотронулся до головы.

– А поскольку этот дом находится ближе к нашей станции, чем к чилийской, то мы, посовещавшись, так сказать, в узком партийном кругу, приняли решение его национализировать, – закончил Дильс. – Почему мы все обалдели, увидев в закрытом снаружи доме людей, то есть вас. Да еще одного в подвале.

– И не говори, – негромко сказал Аммонит. – Дернул же меня черт спрятаться именно в этой избушке…

Дильс строго посмотрел на него, но ничего не сказал.

– А чей это остров? – спросила Яна.

Тима с удовлетворением сделал вывод, что она уже смирилась с ситуацией и больше не вскрикивала каждый раз, когда речь заходила о разнице во времени.

– Ничей. У него социальный статус как у Антарктиды. Промышленные разработки здесь запрещены, геолого-разведочные и археологические исследования тоже, хотя что тут копать – камни кругом. Наблюдать погоду, температуру, скорость ветра, брать воду на экспертизу – пожалуйста, а все остальное – найн. Еще вопросы?

– На чем мы полетим? – поинтересовался Антон.

– «Ми-24», – ответил Артур. – Знаком с такой моделью? Только недавно государственное испытание прошел.

– Конечно, знаком, – словно обидевшись, ответил Антон, и Тима бросил на него удивленный взгляд. Вертолеты и Антон – понятия несовместимые по определению, читалось на его лице.

– Какая у него взлетная мощность? – ехидно спросил Артур.

– Две тысячи двести лошадок, – не моргнув глазом, сказал Антон.

Дильс присвистнул.

– А номинальная – тысяча семьсот, – «добил» всех Антон, и Артур непроизвольно раскрыл рот. – Первая модель начала разрабатываться на заводе М.Л. Миля, и спустя…

– Все, хватит, верим, – отмахнулся Дильс. – Молодец. А теперь ужинать.

Во время ужина Дильс с интересом поглядывал на ребят, затем спросил:

– Ну коль скоро уж вы из будущего, хотя я до сих пор с трудом верю в это, расскажите чего-нибудь. Кто сейчас генеральный секретарь? Леонид Ильич умер, наверное.

Тима чуть не поперхнулся сайрой с хлебом. Он хотел как-то выкрутиться, но его опередил Антон.

– Брежнев давно умер, – важно сказал он, намазывая маслом хлеб. – Сейчас у нас президент. Путин Владимир Владимирович.

– Президент? – не поверил Артур. – Быть такого не может! Президенты в Америке!

– В 2007 году будет и в России, – сказал Антон.

– А сколько еще республик присоединилось за это время к РСФСР? – поинтересовался Дильс.

Тима замялся. Сейчас этот усатый мужик с пристальным взглядом устроит им, как говорил Хрущев, кузькину мать.

– Сейчас Российская Федерация поделена на субъекты.

– А, понял. Эстония, Грузия, – закивал головой Костя.

– Нет, – вздохнул Тима, гадая, стоит ли продолжать этот бесполезный разговор. Сказать ли, к примеру, что в 2007 году в России будут царить рыночные отношения, а коммунизм почил в бозе.

– Они стали независимыми государствами и отсоединились, – сказал он.

– А войны больше не будет? – спросила, немного смущаясь, Злата.

– Будет, – брякнул Антон, и Тима толкнул его под столом ногой, но того уже было не унять. – Война с Афганистаном, в конце семидесятых. А война с Чечней до сих пор идет.

– Как с Чечней? – переспросил Дильс недоверчиво. – У меня там столько друзей…

– Уже больше десяти лет, – вздохнул Тима. – С 1994 года.

– Что же это такое? – в голосе Артура слышалось изумление. – Войну с фашистами выиграли, и все заново, здрасте пожалуйста?

Тима тактично промолчал. Если бы они услышали про эпопею о «Бронзовом солдате», устроенную эстонскими властями, их, наверное, кондрашка бы хватила. Про падение рубля и прочие проявления капитализма он решил вообще ничего не говорить, иначе его тут расстреляют.

К его счастью, Злата сама перевела разговор в другое русло, видя, что ребята смущены расспросами.

– Может, подышим воздухом перед сном? – предложил Антон после ужина.

Тима согласился, а Артур буркнул:

– Не отходите далеко от станции.

– Почему? – спросил Тима.

– Выйди и увидишь, – не стал пускаться в объяснения Артур, занявшись чисткой ружья.

Тима поймал себя на мысли, что, несмотря на нарочитую грубоватость, Артур в целом производил впечатление неплохого человека, он прямо-таки излучал скрытую силу и надежность. А вот Константин нравился ребятам все меньше и меньше, Антон не преминул воспользоваться случаем, когда они остались одни, и сказал об этом Тиме с Яной.

– Тебе что, жениться на нем? – усмехнулся Тима.

– Нет, но что-то подсказывает мне, что с ним еще будут геморрои.

– Какие геморрои, завтра мы расстанемся и никогда больше не увидим его, – отмахнулся Тима.

Молодые люди обулись, накинули куртки и вышли за дверь. От яростных порывов ветра у них тут же перехватило дыхание – бушевавшая снаружи метель как нельзя лучше проиллюстрировала напутственные слова Артура. Маяк, высившийся в нескольких шагах от них, превратился в едва мерцающее желтое пятнышко, то пропадающее в снежной пелене, то появляющееся снова. Видимость ограничивалась расстоянием вытянутой руки.

– Пошли обратно! – прокричала Яна. – Ужас, я уже замерзла!

«Да уж, и вправду остров Усопших», – не очень весело подумалось Тиме. Неожиданно сквозь снежную светонепробиваемую вату что-то промелькнуло. Кажется, что-то темное… Или это ему показалось?