Александр Варго - Льдинка

Аккуратно распарывая заиндевевшую рубашку незнакомца, Дильс распорядился согреть еще воды, отправив для этого Костю. Тот, что-то недовольно буркнув, пошел выполнять поручение, а все остальные сгрудились над бородачом, сгорая от нетерпения. Наверное, единственный вопрос, который вертелся у всех в голове, был только один – откуда этот человек?

«Не удивлюсь, если он очнется и скажет, что сейчас 20-е годы», – подумал Тима. В самом деле, что мог делать на необитаемом острове этот странный человек? С одним только ножом?

Будто угадывая его мысли, Дильс проговорил:

– Сто плешивых пингвинов мне в трусы, но спорю на получку, что этот тип не похож ни на полярников-чилийцев, ни на любителей опасных путешествий, ни вообще на кого-либо, кого здесь можно встретить. Это не ваш друг? – он искоса взглянул на ребят.

– Нет, – словно оправдываясь, сказал Антон, будто бы непризнание этого бородатого, похожего на лешего мужика, своим другом было их виной.

– Отойдите, не мешайте, – велела Злата.

Все сделали шаг назад, хотя любопытство было сильнее.

Незнакомец был очень истощен, хотя по всему было видно, что в недавнем прошлом он был человеком крепким. Волосы светлые, почти как у альбиноса, борода чуть темнее, плечи и спину покрывали глубокие шрамы, на груди татуировка в виде огромного кельтского креста, который беспорядочно переплетали толстые змеи с разинутыми пастями, из которых свисали раздвоенные языки. Надпись, изображенная под крестом в готическом стиле, гласила:

UNSCARRED

Но самый натуральный шок наступил, когда Злата и Дильс с неимоверным трудом стащили с него закостеневшие штаны. На левой ноге, от бедра до правой ягодицы, зияли две глубокие раны. И довольно свежие.

– Ого, – выдавил из себя Костя, сделав непроизвольно еще один шаг назад.

– Что это? – не выдержала Яна, дернув Тиму за локоть. – Медведь?

– Нет, откуда? – отозвался Дильс.

Он рассматривал раны с неподдельным, почти веселым интересом, как если бы находился в какой-нибудь лаборатории и перед ним лежал препарированный кролик, а не полумертвый мужчина с изгрызенной кем-то ногой.

– Руки и ноги тоже обморожены, – констатировал он, бросив взгляд на пальцы нездорового белого цвета и, наоборот, почерневшие ногти. – Хотя, думаю, до ампутации дело не дойдет. Может, ногти сойдут. Если он проживет эту ночь, то у него есть все шансы выкарабкаться. Злата, согрей бульону, вдруг он снова очнется. Перенесем его на кровать. Очень надеюсь, что он не болеет какой-нибудь заразой.

– Сплюнь, – посоветовал Костя, но Дильс с невозмутимым видом начал шарить по карманам незнакомца. Результат, казалось, немного огорчил его – они были абсолютно пусты.

Он уже собирался кинуть груду белья в алюминиевый таз, как вдруг глаза его сузились – в рубашке был крошечный внутренний карман, и он был намертво зашит суровыми нитками. Судя по всему, в нем что-то лежало, твердое и плоское. Не долго думая, Дильс подцепил скальпелем стежок, разрезая карман. Вскоре в руках его оказалась… монета. Размером с пятак советских времен, только более тяжелая, с неровными, будто бы обгрызенными, краями.

– Что это, Дильс? – жадно спросил Костя, не сводя взгляда с монеты. – Она… она золотая?

– Похоже на то, – задумчиво пробормотал Дильс, поднеся монету к свету. Затем осторожно нажал лезвием скальпеля на боковую сторону монеты, оставив на ней царапину.

– Золото, – уверенно сказал он. – И причем, как я вижу, самой лучшей пробы.

– Но откуда она у него? – удивленно спросил Артур. – Уж не хочешь ли ты сказать, что он нашел ее здесь?

– Не знаю, – буркнул Дильс. – Одно время тут были какие-то исследования… Но нас они не касаются.

– Можно посмотреть? – осмелился подать голос Тима, и Дильс, поколебавшись, протянул ему монету.

Тима присвистнул. Она была прохладной, приятно-увесистой, с шероховатой поверхностью. На одной стороне был изображен профиль молодой женщины с распущенными волосами, вверху странные значки, имеющие отдаленное сходство с иероглифами, на обороте – несущаяся волна, по всему периметру все те же знаки. Интересно, что это за язык?

Монета пошла по кругу, причем когда она оказалась в руках Кости, на лице последнего появилось голодное выражение, словно в следующую секунду он зажмет ее в кулаке и вылетит с ней наружу, прямо в бурю.

– Монета будет храниться у меня, – бескомпромиссным тоном сказал Дильс, забирая у Кости желтый кружок. – Потом выясним, что да почем.

Он еще раз оглядел лежащего в беспамятстве светловолосого мужчину.

– Человек из ниоткуда, – задумчиво произнес Дильс, будто разговаривая сам с собой. – «Меня зовут никто, а сам я из ниоткуда…» Что ж, подождем, когда он придет в себя и сам поведает нам о своих приключениях…

– Все это замечательно, – влез в разговор Костя. – Только вы, кажется, забыли об одной маленькой вещице. Ведь завтра мы вылетаем домой, не так ли?

Брови Дильса сдвинулись к переносице, а Злата сказала:

– Он не выдержит перелета.

– Ну и что? – нахально спросил Костя, уперев руки в бока. – Он что, брат мне?

– Если не можешь сказать ничего дельного, лучше молчи, – вспыхнула Злата, но Костя неожиданно окрысился:

– А кто ты мне такая, чтобы давать советы?

– Ты прав, – спокойно сказала Злата. – Абсолютно никто.

– Прекратить! – гаркнул Дильс, стукнув здоровенным кулаком по столу. Глухо звякнула кружка, расплескав остывающий чай. – Не сметь так разговаривать с матерью, понял?!

«Она мне не мать», – было написано на красном от злости лице Кости, но у него хватило здравомыслия не продолжать назревающую ссору.

– Злата права, – вставил слово Артур. Он по очереди вытаскивал из кармана патроны, бережно обтирал их сухой ветошью и складывал в кожаный мешочек. – Ему нужно вылежать как минимум двое суток.

– Я не хочу торчать здесь еще два дня! – взвился Костя.

Тима с друзьями молча наблюдали за семейной ссорой.

– Еще одно слово, и ты вылетишь отсюда, – угрожающе проговорил Дильс, которому явно было стыдно перед посторонними за происходящее. – В общем, вот мое решение. Завтра мы сообщим о происшедшем, далее в соответствии с указаниями. Ясно? Скажут вылетать – полетим. Скажут ждать – будем сидеть и курить бамбук. Все, – оборвал он разговор, отсекая любую возможность продолжения полемики. – Вы, – он посмотрел на притихших ребят, – марш спать!

Яна уснула почти моментально, ребята же тихо переговаривались.

– Слышь, Тимыч, – позвал Антон друга.

– Ну?

– А я ведь много читал про этот остров.

– Ну и что? – зевнул Тима.

– Ничего хорошего, – неожиданно глухим голосом произнес Антон. – Да-да, можешь не ухмыляться, я даже в темноте вижу, что ты лыбишься. Думаешь, я только чужой самогон хлестать умею и на «Буране» в сугробе застревать?