Александр Варго - Льдинка

– Хватит целоваться! – раздраженно прокричал Дильс. – Идите в обход! Быстрее!!

Злата подняла голову, и Аммонит еще раз поразился, насколько привлекательна она была.

– Благодарю. Я запомню этот день, – едва слышно сказала она. Затем, будто бы ничего особенного не произошло, она поднялась на ноги и побрела вдоль трещины. Аммонит тоже встал, только сейчас ощутив, как предательски ноет рука. Но все это ерунда по сравнению с выражением ее глаз, излучающих безграничную благодарность.

Буря прекратилась так же быстро, как и началась. Дильс все время хмуро молчал, словно чувствовал свою вину за происшедшее, хотя Злата теперь не отходила от него ни на шаг. Аммонит намеренно отстал и шел с Артуром, о чем-то переговариваясь с ним.

Через час они остановились.

– Вам направо, – сказал Дильс. – Надеюсь, с самолетом все в порядке. Хотя, учитывая погоду, вам, возможно, придется очищать его от снега. Злата, ты в порядке?

– Да, – коротко ответила она.

– Тогда все по плану. Яна, Тимофей… И Аполлинарий.

Аммонит, услышав свое настоящее имя, даже ухом не повел.

– Ты слышал? – повысил голос Дильс.

– Слышал. Глухота не является моим недостатком, Фриц, – невозмутимо ответил Аммонит, и Антон прыснул, но тут же замолчал, стыдливо прикрыв рот. Похоже, шутки зашли слишком далеко.

Лицо Дильса залила краска, и он непроизвольно сжал кулаки.

– Ты знаешь мое имя, – медленно проговорил он.

– А ты – мое, – бесстрастно парировал Аммонит, не шелохнувшись.

– Лады, – неожиданно легко сдался Дильс. – Аммонит так Аммонит… Ты идешь с нами.

– Первоначально я был в другой группе, – напомнил Аммонит.

– Планы изменились, – произнес жестко Дильс.

– Хорошо, – пожал плечами Аммонит и встал на сторону Дильса.

– До встречи, – буркнул Дильс и, даже не взглянув в сторону Златы, взвалил на себя рюкзак.

Злата негромко позвала его.

– Что? – нехотя обернулся Дильс.

– Пойдем с нами. Мне кажется, это будет лучше, – произнесла она.

Дильс заколебался. С одной стороны, у него никогда не было случая усомниться в скрытых, необъяснимых способностях своей жены, проявляющихся в сверхчувствительной интуиции, но сейчас все его естество бурлило и требовало беспрекословного подчинения, а свои решения он не менял. И поэтому он не раздумывая бросил через плечо:

– Мы должны узнать, что у них там происходит. Может, им нужна помощь. Может, там тоже произошли какие-то изменения. Мы идем, и точка.

Вперед выступил норвежец. Нечленораздельно мыча, он знаками показал, что хотел бы вернуть себе монету. Дильс отрицательно покачал головой:

– Ты получишь ее, когда мы снова встретимся. Это, скажем так, будет некоторой гарантией. Яна, передай ему это.

Блондин внимательно выслушал перевод, и на его лице промелькнуло сожаление. Тем не менее спорить он не стал.

Группы разъехались, даже не попрощавшись. Тима только успел заметить побледневшее лицо Антона и знаком показал ему, что все будет в порядке. Только верил ли он сам в это? Ему очень хотелось думать, что это именно так.

Остаток пути прошел на удивление быстро, и скоро на горизонте замаячили два невысоких домика, крыша одного из них ощетинилась антеннами.

– Я был на их станции два года назад. Хорошая, со всеми удобствами. У них даже душ имеется, – говорил Дильс, стараясь выглядеть беспечным. Но Тима видел, что того не отпускает мысль о том, что его жену спас от смерти не он, законный супруг, а какой-то малознакомый мужик неизвестно откуда, с дурацкой кличкой. Аммонит всю дорогу не проронил и слова, сосредоточенно работая лыжными палками.

– Надеюсь, среди чилийцев есть англоговорящие, – пыхтя, продолжал Дильс, когда они приблизились почти вплотную к зимовкам. – Иначе придется объясняться на языке жестов… Яна, на тебя вся надежда.

Воодушевленная оказанным доверием, Яна даже немного вырвалась вперед. Она легко бежала на лыжах (отсутствие тяжелой ноши позволяло это делать без затруднений), жадно вглядываясь в приземистые строения. До домиков оставалось не более тридцати-сорока метров, как она внезапно вскрикнула. Неприятный холодок пополз по спине Тимы, и в памяти промелькнули ее слова вчера вечером: «Ничего не наладится, все только хуже и хуже…»

Подойдя ближе, они увидели, что ее напугало – прямо перед ними лежал мужчина, наполовину занесенный снегом. Руки выставлены перед собой, как будто он собирался вцепиться кому-то в горло, лицо застыло в злом оскале. Дильс склонился над ним и потрогал пульс на шее. Медленно покачал головой. Аммонит стал осторожно расчищать труп от снега, и практически никто не удивился, когда нижний слой оказался ярко-красным. Кровь.

– Что здесь случилось? – охрипшим голосом спросила Яна. Вопрос риторический, и ей, конечно, никто не ответил.

Глядя на мертвого мужчину, Тима неожиданно понял, что в нем показалось странным: он был чертовски похож на норвежца. То же мощное телосложение, светлые волосы, борода… Тем временем Аммонит перевернул его на живот, и все увидели торчащий из спины нож, воткнутый почти по самую рукоятку.

– Нож столовый, – проговорил Дильс и посмотрел на выглядывающие из сугробов зимовки. – Думаю, все произошло там. Давайте снимайте лыжи.

Пока распаковывались, взгляд Тимы неосознанно возвращался к мертвецу, и с каждой секундой в нем крепла уверенность, что этот убитый кем-то великан и есть один из «другов» норвежца, ТТ. Интересно, как его звали? ББ? Или ММ?

Дильс проверил ружье, затем вынул охотничий нож и, помедлив, протянул его Аммониту.

– Так, на всякий случай, – проворчал он. – Вдруг там внутри есть кто-то еще и ему не терпится испробовать на наших черепах, скажем, табуретку или ледоруб?

Аммонит вежливо принял нож.

Дверь была нараспашку, в помещении гулял ветер. С первого взгляда стало ясно – на станции никого в живых не осталось. Прямо на пороге они наткнулись еще на один труп, причем полураздетый. Голова несчастного была смята, как комок фольги. На кухне еще два тела, тоже одетые по-домашнему. У одного вилка в горле, у другого, судя по всему, свернута шея. Еще два трупа в гостиной, причем один из них тоже сильно смахивал на уже знакомого норвежца. Живот у него был разорван, заледенелые петли кишок тянулись по всей комнате. Его большие пальцы рук были полностью погружены в глазницы тучного мужчины с темными волосами, который даже в предсмертной агонии продолжал сжимать в руках ружье. Очевидно, он выпустил не одну пулю в своего убийцу, но тот все равно нашел в себе силы подползти к чилийцу и выдавить ему глаза.

– Вот такие дела, – сказал Дильс, присаживаясь на краешек стула. Голос его даже не дрогнул, хотя он только что вернулся из радиостанции, и, судя по всему, хороших новостей ожидать не приходилось. – Вся система связи и оповещения раздолбана вдребезги, и рация наверняка не работает.