Дин Кунц - Сумеречный Взгляд

— Ну-ну, — заметил Студень Джордан, — как видно, боги нынче улыбаются братьям Сомбра. Черт меня возьми, если это не так — послать нам такого замечательного молодого мастера на все руки. Абсолютно замечательно. Абсолют.

— Можете шутить надо мной сколько угодно, мистер Джордан, но, пожалуйста, найдите мне что-нибудь. Я даю слово, что не разочарую вас.

Он встал и потянулся, колыхая пузом.

— Ну что ж, Слим, я, пожалуй, поговорю о тебе с Райей Рэйнз. Она концессионер, и ей нужен человек для работы с силомером. Занимался этим раньше?

— Конечно.

— Прекрасно. Если ты ей понравишься и вы найдете общий язык, то все в порядке, оставайся там. Если не найдете, возвращайся ко мне — я тебя пристрою к кому-нибудь другому или запишу в платежную ведомость братьев Сомбра.

Я тоже поднялся с места.

— А эта миссис Рэйнз...

— Мисс.

— Раз вы подняли эту тему... с ней трудно найти общий язык или как?

— Увидишь. Ладно, теперь что касается того, где спать. Сдается мне, что собственного трейлера у тебя нет, как и концессии, так что тебе надо устроиться в одном из спальных трейлеров шоу. Я посмотрю, кому нужен сосед, и тогда ты заплатишь деньги за первую неделю Монете Дули — бухгалтеру, ты с ним столкнулся в той комнате.

Я суетливо дернулся:

— Э-э... ну, у меня там снаружи рюкзак и спальный мешок, и, по правде сказать, я предпочитаю раскинуться под звездным небом. Для здоровья полезнее.

— Здесь это не позволено, — отрезал он. — Если бы мы такое допустили, тут бы целая куча быков дрыхла на земле, напивались бы в открытую и совокуплялись со всеми — от баб до бродячих кошек, а мы бы выглядели как полнейший бродячий цирк, а мы вовсе не бродячий цирк. Мы держим класс во всем.

— А-а.

Он поднял голову и покосился на меня:

— На мели?

— Ну...

— Не можешь платить за ночлег?

Я пожал плечами.

— Две недели будешь жить за наш счет, — сказал он. — После этого будешь платить наравне со всеми.

— Ну, спасибо, мистер Джордан.

— Зови меня Студнем — ты теперь один из нас.

— Спасибо, Студень, но за ваш счет я буду жить только одну неделю. Потом я уже встану на ноги. Ну что, мне отправляться к силомеру прямо сейчас? Я знаю, где он находится, и я знаю, что у вас сегодня открытие в одиннадцать часов, иными словами, ворота откроются через десять минут.

Он по-прежнему косился на меня. Под глазами образовались жировые складки, нос-слива сморщился, точно вот-вот станет черносливом. Он спросил:

— Ты уже завтракал?

— Нет, сэр. Я не был голоден.

— Скоро обед.

— Я все равно не голодный.

— А я всегда голодный, — сообщил он. — Ты вчера вечером ужинал?

— Я?

— Ты.

— А как же.

Он скептически нахмурился, порылся у себя в кармане, выудил оттуда пару долларовых бумажек и двинулся из-за стола в мою сторону, протягивая руку с деньгами.

— О нет, мистер Джордан.

— Студень.

— Студень. Я это не могу принять.

— Это просто взаймы, — ответил он, взял мою руку и всунул в нее доллары. — Позже отдашь. Это абсолютный факт.

— Но я не до такой уж степени на мели. У меня есть немного денег.

— И сколько?

— Ну... десять баксов.

Он опять ухмыльнулся:

— Покажи...

— Э-э...

— Лгун. Сколько в самом деле?

Я уставился на собственные башмаки.

— Ну, честно? Только правду, — предостерегающе повторил он.

— Ну... э-э... двенадцать центов.

— О да, я понял. Ты абсолютный Рокфеллер. Силы небесные, да я от стыда готов сквозь землю провалиться, как подумаю, что хотел дать тебе взаймы. Богач в семнадцать лет, не иначе наследник Вандербильда! — Он протянул мне еще два доллара. — А теперь послушай меня, мистер Плейбой-денег-как-грязи. Ты сейчас отправишься в пробегаловку Сэма Трайзера, что возле карусели. Это одна из лучших, к тому же открывается пораньше, чтобы обслуживать балаганщиков. Как следует перекусишь и только потом пойдешь к Райе Рэйнз и ее силомеру.

Я кивнул, смущенный своей бедностью, потому что Станфеусс никогда не надеялся ни на кого, кроме Станфеуссов. Тем не менее робкий и клянущий себя, я все же был благодарен толстяку за его добродушную, веселую благотворительность.

Я уже дошел до двери и открыл ее, когда он сказал:

— Погоди минутку.

Обернувшись, я обратил внимание, что он смотрит на меня не так, как вначале. Сперва он измерял меня взглядом, чтобы определить мой характер, возможности и чувство ответственности. Сейчас это был взгляд, каким участник скачек осматривает лошадь, на которую собирается поставить.

— Ты сильный юноша, — сказал он. — Хорошие бицепсы. Хорошие плечи. И двигаешься хорошо. Судя по твоему виду, ты бы смог за себя постоять в трудной ситуации.

От меня, видимо, ждали какого-нибудь ответа, поэтому я отозвался:

— Ну... в общем, да.

Мне стало любопытно, что он скажет, если я расскажу ему, что уже убил четырех гоблинов — четырех тварей со свиными рылами, собачьими клыками и змеиными языками, с кровожадными красными глазами и когтями, словно рапиры.

С минуту он молча рассматривал меня и наконец заговорил:

— Слушай, если ты найдешь общий язык с Райей, на нее ты и будешь работать. Но я хотел бы, чтобы завтра ты выполнил необычную работенку для меня. Вряд ли там будет серьезная заварушка, хотя опасность есть. Неприятности поодиночке не ходят, и на них желательно иметь хороший кулак. Правда, я думаю, что тебе просто придется стоять поблизости с устрашающим видом.

— Как пожелаешь, — ответил я.

— Даже не спросишь, что за работа?

— Это ты можешь объяснить и завтра.

— Ты не хочешь даже иметь возможность отказаться?

— Нет.

— Это связано с определенным риском.

Я поднял руку, в которой были зажаты четыре доллара:

— Ты купил рискового парня.

— Дешево же ты продаешься.

— Меня купили не четыре доллара, Студень. Меня купила доброта.

От этого комплимента ему стало не по себе.

— Выметайся отсюда к черту, лопай свой завтрак и ступай зарабатывать на жизнь. Нам тут бездельников не надо.

Чувствуя себя лучше, чем когда-либо за последние месяцы, я вышел в передний офис. Дули Монета сказал, что я могу оставить свое барахло у него, пока они не подыщут мне место трейлере. Затем я отправился в забегаловку Сэма Трайзера, чтобы взять что-нибудь поесть. Такие местечки здесь именовали забегаловками, или пробегаловками, потому что там не было мест, чтобы сидеть — приходилось хватать еду и жевать на ходу. Я купил две превосходные сосиски с соусом чили, жареной картошки, ванильный коктейль и направился к аллее.

По сравнению с большинством подобных ярмарок местного значения эта была выше среднего уровня, почти большая — конечно, далеко не такая большая, как крупные ярмарки, например, в Милуоки, Сент-Поле, Топике, Питсбурге и Литл-Роке, где в удачный день только с платы за вход набиралось до четверти миллиона долларов. И все же четверг — уже почти уик-энд. К тому же было лето, дети были на каникулах, многие взрослые — в отпуске. Кроме того, в сельской Пенсильвании ярмарка была самым большим развлечением — люди приходили сюда за пятьдесят-шестьдесят миль. Так что, хотя ворота только-только открылись, в аллее было уже около тысячи посетителей. Все игры и аттракционы были готовы к работе, и их операторы устанавливали турникеты для прохода. Уже заработали некоторые из каруселей. В воздухе витали ароматы попкорна, дизельного топлива, жира — от походной кухни. Двигатель пестрой машины фантазии еще только набирал обороты, но пройдет несколько часов — и он заработает на полную мощность: сотни экзотических звуков, все охватывающее великолепие цвета и движения, разрастающиеся до тех пор, пока в конце концов не будет казаться, что они стали самой вселенной, и невозможно представить, что что-то существует за пределами ярмарочной площади.