Максим Макаренков - Дни стужи [litres]

Якут говорил – неторопливо, подбирая слова, объясняя.

Вокруг костра в звездной тьме танцевали духи и существа других Явей, но Иван не тревожился. Этой ночью не могло случиться ничего плохого.

– Они древние очень, Вань. Уже сами не помнят, насколько. Может, когда-то такими, как мы, были. Ну, кто-то из них точно. Чем старше становились, тем интереснее им было жить и мыслить. И созидать. Вот они и создавали Мироздания.

– Это… Боги? – Иван сполз на теплую землю, оперся спиной о бревно и запрокинул голову. Было очень уютно сидеть здесь и смотреть на покачивающиеся Вселенные.

– Хочешь – богами назови, – пожал плечами Якут, – хочешь – Старшими Разумами. Не в названии дело, хотя я их Звездным Трактом назвал, и мне нравится.

– И они нас создали?

– Нет. Они не создают разум. Лишь миры, в которых он может появиться. Они наблюдают. Я почему сказал, что кто-то из Старших Разумов на нас был похож. Мы, люди, одни из немногих Молодых Разумных, кто может их воспринимать и вообще понимать, что такое возможно.

– Как ты это узнал? – оперся на локоть Иван.

– Долго живу, далеко хожу. Со многими знаком. – Якут подкинул в костер полешко. Тихо защелкали искры, взлетели, закружились в воздухе.

Пахнуло сгорающими в костре вместе с полешком травами. От этого запаха сладко щемило сердце.

– Так тебя и Ниулу прислал Звездный Тракт? – кажется, он не произнес это вслух, только подумал.

– Что? Мы – посланники Звездного Тракта? Не-е-ет, – от души рассмеялся Шаман. – Но мы наблюдали за развитием событий.

Он оборвал смех.

– И должны были помочь, если сможем. Но эта роль досталась вам. Тебе и Стасу.

– Столяров, – Иван не спрашивал, утверждал.

Вопросов становилось все больше, все выше взлетали искры костра, все быстрее и исступленнее танцевали духи. Иван вдруг понял, что не говорит. Молчит и Якут. Они открыли друг другу сознания.

Якут уже не отвечал. Он показывал.

Там, высоко, где соприкасаются кронами Вселенные, Старшие Сущности обнаружили новый Разум. Юный, мятущийся, еще почти ничего не понимающий, но очень мощный.

И один из Старших внес частичку себя в Наблюдателя. В того, кто станет их глазами и ушами. И сообщит, когда Младший Разум ― человечество – разовьется настолько, что сможет присоединиться к Звездному Тракту.

Наблюдатель честно выполнял свой долг. Пока не стал человеком.

Такое случалось и раньше.

В этом не было ничего страшного – часть Сущности возвращалась к целому.

Но родился ребенок, появления которого не предсказывали даже видящие сквозь пространство и время Создатели Миров.

– Смотри внимательно, видишь? – Якут показал рукой, куда смотреть. Костер покачивался высоко над кронами Мировых Древ, они смотрели на Звездный Тракт сверху и чуть сбоку, а Якут показывал в темноту за пределами миров.

Иван различил там силуэты темнее самой тьмы. Сгустки того, что когда-то было существами, а теперь стало отсутствием всего.

Там были Жонглер и Повешенная Девочка, Арлекин и Белоголовый. Их имена звучали в голове Ивана, и всплывали их истории. Теперь он долго не заснет.

– Ты спрашиваешь, кто они? Такие же древние разумы. Можешь называть их темными богами, хотя это очень сильное упрощение. Они не такие, как Звездный Тракт, разумы которого видят свою цель в том, чтобы заполнить Многомирье сотрудничающими разумами, превратить Звездный Тракт, Реку Рек в океан.

Темные Боги хотят не просто перестроить Многомирье, а превратить его в самих себя. Стать единственной сутью всех миров. Поглотить их.

И Якут показал, как воплощаются в разных мирах посланцы темных богов, которые постепенно, век за веком, перекраивают мир, отрывают его от Древа Мироздания, в результате чего почерневший и обезумевший мир падает за пределы Многомирья, присоединяясь к другим чудовищным икринкам Черной Кладки. В каждом таком мире-икринке зреет часть одного из темных богов. Когда-нибудь они родятся, сольются в новые Сути и вместе со старыми темными поведут борьбу друг с другом.

Пока не останется кто-то один. Тот, кто станет Единым.

Небо начало светлеть. Не так, как в Яви, когда восходит солнце. Все вокруг постепенно становилось прозрачным и тихим. Все слабее доносился мыслеголос Якута, размытыми и непонятными делались образы…

– Кто, кто он? – Иван вызвал образ человека, который выступил из теней и коснулся Шамана.

– Таких, как он, называют Наладчиками. Это Наладчик, Ваня. Они готовят миры к прибытию темных.

Над вселенскими кронами разгорался свет. Силуэт Якута расплывался, дрожал в золотом мареве.

– Девочка. Не ищи девочку, – едва расслышал Иван, – она сама найдет тебя, когда будет нужно. А теперь прощай, Ваня. Ты знаешь, что нужно делать.

Иван знал. Раскинув руки, он повернулся к духам, плясавшим у костра.

И они разорвали его на части, чтобы воскресить к вечеру.

Полковник Левшов был раздосадован. Честно говоря, он даже слегка нервничал, что случалось с ним довольно редко – иначе он не продержался бы на своем посту так долго, не создал бы свою, как он иногда говорил самым доверенным людям, «тихую империю».

Но сейчас – как же обидно! Пришлось свернуть множество операций, люди, которые обязаны ему всем, под благовидными предлогами отказываются встречаться, делают вид, что не знают его.

Там, в верхах, приходится ждать в общей очереди и даже отвечать на крайне неприятные вопросы. Самое плохое, что Державный демонстративно отменил встречу для регулярного доклада и затребовал материалы по происшествию в Кривоколенном.

Прошло уже несколько дней, а буча не утихает, и даже те газетки, которые раньше не смели рекламное объявление без его ведома напечатать, сейчас размещают полосные интервью с кретинами из Думы, которые спрашивают, как это так получилось, что хваленые специалисты по иномирной безопасности из Службы Охраны проморгали крупнейший инцидент с момента События. И с пафосом вопрошают, куда ушли ассигнования на исследования «мест взаимопроникновения пространств с различными физическими параметрами и их воздействия на психику человека».

Куда ушли… Куда надо, туда и ушли.

Словом, положение было опасным.

– Гос-споди… нельзя же так, – полковник даже руку к сердцу прижал, когда в кресле перед ним сплелся из теней хорошо одетый господин.

– Ну отчего же, господин Левшов. Очень даже можно.

Полковника раздражала эта снисходительная барственная манера, но сейчас приходилось терпеть.

– Мы же договаривались, что вы не будете искать встречи со мной, – раздраженно сказал Левшов.

– Помилуйте, да меня и нет здесь, – улыбнулся посетитель.

Спорить было не только бесполезно, но и опасно.

– Ну хорошо. Что вам от меня сейчас нужно?