Виталий Абоян - Мёртвая жизнь [litres]

– Его видно только в оптическом диапазоне, – сказал Захар.

– Сдается мне, – не отрываясь от экрана, сказал Грац, – что оно и в оптическом не видно. Оно же не имеет никакого объема, у него нет массы. Оно не существует в реальности.

– Что вы имеете в виду? – спросил Лившиц. Внеземелец крутил головой из стороны в сторону, пытаясь рассмотреть непонятное явление под разными углами. Захар уже пробовал делать так – ничего не менялось.

– Кибер видит это? – спросил Грац у кибертехника.

– Мы видим то же, что и он, – ответил Захар. Он не совсем понял, к чему клонит доктор.

– А вы спросите у него.

– Невозможно. У ремонтника нет интеллекта. Он не способен к общению.

– Жаль. А изображение записывается?

– Конечно.

– Тогда давайте просмотрим… – доктор закашлялся.

Захар отдал команду «Зодиаку» показать запись на другом мониторе. Голоэкран над одним из терминалов вспыхнул тусклым свечением фоновой подсветки, после чего внутри рамки появился двойник картинки, что они видели на главном экране.

– …потом, когда закончим осмотр тоннеля, – закончил фразу Грац.

На записи появились сполохи. Очень похожие на те, что метались из стороны в сторону на прямой трансляции. Но Захар был готов отдать руку на отсечение, что сполохи лишь похожи, но не точно такие же.

– Оно транслирует это нам прямо в головы, – пробормотал доктор. – Сейчас пытаться подловить его бессмысленно. Судя по всему, оно страстно желает запудрить нам мозги.

– Я же вам говорил, – сжав зубы, прошипел Лившиц.

Грац посмотрел на внеземельца. В его взгляде было столько омерзения и неприязни, что Лившиц мгновенно замолчал и отвернулся.

– У нас нет другого выбора. Или мы заставим их помочь нам, или – останемся здесь навсегда.

– Вы… – начал было Лившиц, но замолчал.

– Отчего вы так негативно настроены? – спросил Клюгштайн.

– Вы все еще полагаете, что нам здесь что-нибудь дадут даром? – поинтересовался Грац. – Для начала придется убедить их там, внутри этой штуки, что мы вообще существуем. А как доказать, что мы разумны и стоим спасения, я даже ума не приложу. Люциан, может быть, вы знаете?

Лившиц лишь отрицательно помотал головой.

– То-то же! – рявкнул Грац.

Едва заметный, видимый на самой границе восприятия сполох продолжал крутиться между светом и тьмой. Кибер послушно ждал команды, зависнув точно в центре тоннеля.

– Пусть ремонтник движется дальше, – сказал Грац Захару. – Только медленно. Посмотрим, что они станут с этим делать.

Захар кивнул и отдал команду роботу. Стены тоннеля медленно поползли назад. Таинственное пятно, рисующее круги, двинулось впереди кибера. Или оно маячило в поле зрения?

«Зодиак», – обратился к кораблю кибертехник, – проверить виртуальную сеть».

Перед взором Захара поползли строчки символов и схемы ветвления сети. Только одна веточка тянулась за пределы корабля – это была нить, связующая мозг корабля и слабенький нейропроцессор ремонтника в единое целое. Никаких внешних подключений.

– К нашей виртуальной сети они не подключались, – непонятно кому сообщил Захар.

– Они молчат в радиодиапазоне, – напомнил Грац.

Кибер добрался до очередной развилки. Тоннели расходились вправо и влево, образуя Т-образный перекресток. Сполох на секунду замер на гладком, скругленном крае той части тоннеля, в которой находился робот землян, а затем, сжавшись в яркую, но все равно какую-то нематериальную точку, разорвался надвое и исчез в ответвлениях.

– Зачем они нам это показывают? – пробормотал Захар.

– Я думаю, – ответил доктор, – они не нам это показывают. Они просто так реагируют на вторгшегося в их владения нарушителя. Вы же не для автобуса кашляете, когда случайно пыль, поднятую им с дороги, вдохнете.

Усики кибера, на которых находилось большинство фотофоров, вытянулись вперед, осматривая оба хода. Люди не могли видеть одновременно два изображения, их зрение бинокулярно [10] Из двух изображений, что видят глаза, мозг человека формирует одно. Это позволяет более точно определять расстояние до предметов, придает картинке объем. Однако это же свойство не позволяет людям разглядывать разными глазами одновременно два разных предмета, как, например, может делать хамелеон. – преимущество объема, но недостаток площади обзора. Захар, привыкший к общению с киберами, совершенно машинально перешел в режим слияния сознаний, виртуально переместившись в тело ремонтника. На одно короткое мгновение голова закружилась, потом весь спектр образов и ощущений, что получал робот из окружающей его реальности, наполнил восприятие Захара. Люди, в сущности, слепы, в сравнении с тем, как мог видеть кибер. Теперь Захар смотрел глазами робота.

Он лишь успел бросить мимолетный взгляд на тоннели, быстро оценивая их в доступных датчикам робота диапазонах. А в следующее мгновение с обеих сторон на него ринулось… Он не понял, что это было. Только безумный страх, пронзивший всю его суть, захлестнул его, заставив на мгновение забыть, кто он есть и где он на самом деле.

Захар от неожиданности и испуга дернулся. Толстая трехметровая креветка в тоннеле рванулась, активируя реактивные двигатели в такт мышцам человека. Только мышцы остались расслаблеными – виртуальность обманывала тело, перенося сигналы мозга туда, где было сознание.

Ремонтник несколько раз взмахнул клешнями, пытаясь удержать мнимое, доступное только Захару равновесие, автоматика тщетно боролась с человеческой волей, запускающей на хвосте кибера один двигатель за другим. Креветку крутануло вправо, потом вроде бы положение робота стабилизировалось, и тут вспышка, яркая, словно внезапно зажегшееся в темноте космического колодца солнце, ослепила Захара, ворвалась в сознание, неся за собой смертельный ужас и разрывающую голову боль.

Тело кибертехника конвульсивно вздрогнуло, оседая на пол. Перед тем как потерять сознание, Захар успел заметить широко раскрытые глаза Станислава и губы Лившица, вроде бы шептавшие: «Я же говорил, не прикасайтесь к нему». Шершавый пол рубки совсем не больно ткнул в висок, и мир померк.

Отвратительная вонь острой бритвой разрывала ноздри, бесцеремонно выдергивая сознание Захара из небытия. Кибертехник вяло взмахнул руками в попытке оттолкнуть от лица источник резкого запаха, но ладони, не найдя опоры, с гулким стуком рухнули на пол. Реальность нехотя проявлялась перед глазами, лавиной обрушивая в сознание воспоминание о том, что случилось за последние два с половиной дня.

Захар снова был в курсе, что они потерялись в дальнем космосе.

Грац убрал из-под носа кибертехника пузырек с нашатырем, поднес к его виску небольшую никелированную трубку и надавил на клавишу. Тело Захара передернуло судорогой, короткая, но сильная боль пронзила голову – от виска к виску. Было больно и противно, но в голове тут же прояснилось.