Виталий Абоян - Мёртвая жизнь [litres]

«Произошло самопроизвольное срабатывание маневровых двигателей малого корабля «Аквариус». Всем членам экипажа необходимо незамедлительно покинуть территорию носового отсека».

Но это если верить. Доверия псевдоразум не вызывал.

Захар активировал виртуальную панель доступа к программному коду «Зодиака». Пальцы быстро набрали выученную до автоматизма последовательность символов – личный пароль кибертехника исследовательского корабля «Зодиак». Он ожидал чего-то подобного: код не действовал, окно доступа к данным псевдоразума не активировалось. «Зодиак» вышел из повиновения.

Странная мысль пронеслась в голове Захара и тут же исчезла – может, и не было никакого Хозяина Тьмы, может, это все происки свихнувшегося корабля? Но гипотеза не выдерживала критики: «Зодиак» не имел возможности влиять на мозг людей. Разве что транслировать картинки в личную виртуальность. Но на мозг умел влиять Грац.

– Ты еще не понял, что этот паршивый корабль нас всех надул? – сказала Герти, с грохотом вонзив копье между двумя платформами, чтобы зафиксироваться в этом месте. Ей удалось, наконец, сделать плавное сальто и, кувыркнувшись, опуститься в десятке метров от устроившего на нее охоту «Аквариуса».

– Гертруда, скорее иди сюда. «Аквариус» не сможет быстро развернуться внутри ангара. Мы выйдем отсюда, и я проверю мозг «Зодиака». Нет никаких пришельцев, здесь все свои.

Захар вытянул вперед руку, ожидая, что Герти одним уверенным прыжком перенесется к нему. Но он ошибся. Планетолог внезапно вскинула голову, посмотрев немного правее Захара, ее взгляд снова подернулся пеленой и утратил осмысленное выражение.

Сам кибертехник почувствовал, что кто-то опять рассматривает его изнутри, вынимая мысли и мешая течь сознанию. Перед глазами замелькали темные пятна, голова закружилась.

Все, что произошло дальше, он запомнил плохо. Точнее – почти ничего не запомнил. Лишь голос Герти, выкрикнувший:

– Я с самого начала знала, что Хозяин Тьмы излучает, видела на радаре! Но он не позволял мне… – Тут она метнула свое копье в сторону Захара, и окончание фразы утонуло в грохоте взрыва.

Копье, брошенное Гертрудой, неслось в лицо Захару. Инстинктивно, чтобы защититься, он выставил вперед свой зонд. Два детонатора столкнулись, раздался короткий сухой щелчок, а потом грохот направленного взрыва сотряс помещение ангара.

Судя по всему, пиропатрон сработал только на зонде Захара, иначе «образец породы» был бы вынут из головы кибертехника. Но его только оглушило на время.

А когда он пришел в себя, прямо перед ним, точно по центру большого прямоугольного корабельного люка, раскинув в стороны безвольно повисшие руки и ноги, парила Гертруда. Вернее, ее тело. Огрызок искореженного взрывом зонда, который она сама и бросила, торчал из груди женщины. Раздувшаяся, словно воздушный шар, кофта Гертруды пропиталась багровым, а вокруг парил веер переливающихся в свете ламп гранатовых капелек.

«Аквариус» стоял на положенном ему месте, системы исследовательской капсулы были деактивированы.

Непонимание, отчаяние, обида, чувство собственного бессилия терзали Захара. Как же так? Как могло случиться, что Герти… ее больше не было. Совсем. Только тело, пронзенное огрызком металлического штыря. Теперь он знал, где Гертруда брала свои копья, – на ее складе было полно таких зондов. Но что толку от этого знания?

Ничего не видя перед собой, Захар брел по коридорам жилого отсека. Он оставил ее там, в ангаре. Незачем ее тревожить, теперь уже ничего не изменишь. Нет никакой надежды.

Сколько они рассчитывали протянуть на борту «Зодиака» – десять месяцев? Сейчас их былые чаяния и надежды казались смешными и бессмысленными. Десять месяцев… Они не протянули и двух недель. Он и Грац все еще живы. Но надолго ли?

Десять месяцев. Подводя черту жизни, ставя себе границы, разве не надеялись люди, что за десять месяцев что-то изменится и их найдут? Разве надежда не жила в каждом из них? В каждом, две трети из которых теперь были мертвы. Да и оставшиеся жили лишь условно – упорное поддержание метаболизма в угоду развлекающемуся монстру, неведомо кем и когда созданному.

Жить не хотелось. Не было нужно. Проклятый инстинкт самосохранения не давал разом покончить с бессмысленностью бытия. Кто из них слабак – Клюгштайн, что нашел в себе силы прекратить этот фарс, или он, Захар, продолжающий влачить жалкое существование, плохо понимая, что же он такое и для чего?

Что говорил Фриц? Что-то про жизнь.

Жизнь мертва. Вот что он сказал перед тем, как отправиться в вечное путешествие по равнодушному космосу. Но что он имел в виду?

Внезапно картина того страшного дня встала перед глазами Захара. Он будто бы снова перенесся в шлюз, снова смотрел на улыбающегося биолога, бормочущего бессвязные, непонятные слова. И сообщение, что пришло по вирт-связи – последнее, что успел подумать Клюгштайн. «Вы всё поймете, Захар. Всё узнаете». Он хотел сказать что-то еще, но не успел.

До Захара только сейчас дошло, что последние слова, последняя мысль, отданная виртуальной сети «Зодиака», предназначалась только для него. Только он, Захар, слышал эту фразу. «Всё узнаете». Фриц не предполагал, он был уверен в этом.

«Зодиак, – вызвал он мозг корабля, – у тебя в памяти есть личное сообщение для меня от Клюгштайна?»

«Да», – ответил бесстрастный голос.

Надо же быть таким тупым! Фриц рассказал ему все, что не успел рассказать лично, оставил виртуальное сообщение, а он не понял этого. Столько времени потеряно, столько всего упущено. Ведь биолог явно что-то понял, что-то очень важное.

«Воспроизведи его».

В воздухе прямо перед Захаром возник Клюгштайн. Совершенно настоящий. От неожиданности Захар отшатнулся. Учитывая события последних дней, впору поверить в призраков, но это была всего лишь виртуальная картинка.

«Думаю, вы спрашиваете себя, Захар, почему я оставил сообщение именно вам, почему только вам я рассказываю то, что узнал об этом… образовании. О Хозяине Тьмы. Что же, охотно отвечу».

Без сомнения, Захару интересна причина, по которой биолог выбрал именно его, но сейчас она заботила его меньше всего. Он хотел докопаться до сути, знать, чем можно взять инопланетную гадину. Правда, сомнение, что ее вообще можно чем-то взять, не отпускало. Иначе зачем Фрицу было кончать жизнь самоубийством?

«Все дело в том, – продолжал виртуальный образ биолога, – что вы ему больше всего подходите. Да, да, именно так. Мы для него – лишь расходный материал, энергия и вещество. Может быть, еще – орудия воздействия на вас. Мы ему не интересны. А вы – отчего-то вызываете у него доверие».

Что он такое говорит? Какое еще доверие? Захар ничего не понимал. Где-то глубоко внутри маленьким, но настойчивым молоточком стучало: «Ты знал. Ты знал» – но он упорно отказывался обращать на это внимание. Не знал он ничего! Нет, не надо, не может такого быть!