Галина Полынская - Театр Эль Вагант

– Я как про материализацию услышал, так сразу и говорю – где-то наверху должен находиться аккумулятор, нечто вроде преобразователя! – заявил Сабуркин с важным видом просвещенного эзотерика. – Аля отвечает, что крышу она уже осматривала, ничего похожего там не видела. Но она ведь может и не знать, как выглядит преобразователь, верно?

– Даже если он в данном случае выглядит как помесь мясорубки с будильником, любой посторонний предмет на крыше я бы заметила! – огрызнулась Алевтина. – Но суть не в этом, аккумулятор, а их там было два, мы все-таки нашли на чердаке!

– И пустой крепеж для третьего нашелся на крыше! – добавил Валентин. – Так что все равно ты пропусти…

– Хватит, Валя, и так понятно! Аккумулятор трогать не стали, только сфотографировали. В общем, мы пробыли в здании полночи, отыскали театральный архив – хотелось узнать, когда делали ремонт, расписывали потолок. И нашли целый альбом, с фотографиями, газетными вырезками, описывающими возрождение и преображение театра. Ремонт шел два года и закончился в семьдесят восьмом. Автор потолочной росписи некий известный художник Станислав Конев. И настолько, видимо, известный, что вторую половину ночи мы искали в интернете хоть какую-нибудь информацию о нем, но так ничего и не нашли. Еще в альбоме были фотографии процесса реконструкции и бригады рабочих, одно фото мы пересняли, вот, смотри.

Аля включила мобильный и развернула экран к Феликсу. Остальная команда также подошла поближе, желая взглянуть. Черно-белая фотография запечатлела бригаду из семи человек, все смотрели в объектив, кроме одного мужчины – он стоял, слегка наклонив голову. Но и в таком положении обознаться было сложно – это без сомнения был Всеволод Плетнев.

– Что ж, – сказал Феликс, вдоволь насмотревшись на фотографию, – если это один и тот же дубль, то он весьма живуч, странно, что его убил отравленный осколок.

– Может, поизносился за давностью лет, вот и это… того, – предположил Сабуркин.

– Может. Из сотовой компании тебе еще не ответили?

– Скоро должны, обещали в первой половине дня.

– Ждем, – Феликс развернулся к Герману. – Адрес прислуги выяснил?

– Да, – парень полез в карман за листком бумаги, – как настоящий детектив, проследил за нею. Живет в соседнем поселке, в доме-бараке для рабочих. Там раньше ткацкая фабрика была и дома эти, наверное, приличнее выглядели, но теперь мрак и запустение.

Феликс взял бумажку и пробежал взглядом по строчкам.

– В котором часу она с работы уходит?

– В пять.

– Одна живет, с семьей?

– Где-то с полчаса я наблюдал за домом, но, кроме нее, никто не выходил, не выходил. Соседей там еще четыре семьи.

– Вечером заеду к ней, – Феликс бросил бумажку с адресом в мусорную корзину. – Аля, покажи аккумулятор.

Она поискала фото и протянула ему мобильный. На экране был небольшой плоский металлический прибор с вентиляционными прорезями на боку.

– Какой-то таблички с инвентарным номером, названием института на нем не было? – спросил Феликс, возвращая телефон.

– Нет, – уверенно ответил Сабуркин. – Чистые стенки, мы со всех сторон осмотрели, да и сварен корпус кустарным способом, не заводской он.

– Что ж, хотя бы разобрались, зачем дублю понадобилось актерствовать в театре – хорошее место, чтобы вызывать в скоплении людей эмоции посильнее, – сказал Феликс. – Если появятся какие-то новости, сразу докладывайте, а я пока съезжу в институт теоретической и экспериментальной физики.

Глава 36

По пути в институт Феликсу снова позвонили из компании «Gnosis» и поинтересовались, когда он приедет на осмотр.

– Не знаю пока, в ближайшее время я все время занят, – ответил Феликс, глядя в лобовое стекло на ровно текущий автомобильный поток. – Да и чувствую я себя превосходно, чего меня осматривать.

– И все же, – настаивал Петр, – выберите время, пожалуйста.

– Конечно, при первой же возможности явлюсь.

– И в этот раз не забудьте лишнюю инъекцию, которая до сих пор у вас находится. Теперь она для вас совершенно бесполезна и даже вредна, у нее ведь срок действия всего месяц. Привезите, мы утилизируем препарат должным образом.

– Хорошо, что напомнили, все время про него забываю.

– Странно, что вы способны хоть что-то забывать, – натянуто усмехнулся Петр.

– Так я практически вернулся в мир людей, куда теперь без человеческих недостатков. Приеду, как только смогу, все привезу, не беспокойтесь.

Закончив разговор, Феликс открыл бардачок, нащупал там синюю бархатную коробочку со шприцем внутри и задвинул ее поглубже.

Вскоре «Ауди S8» подъехала к институту, занимавшему часть старой усадьбы Черемушки-Знаменское. Пройдя через проходную незамеченным, Феликс нашел кабинет директора. Ощущая присутствие человека в помещении, он постучал в дверь, надеясь, что в кабинете находится именно Николаенко Андрей Владимирович.

– Да! – раздалось из-за двери, и Феликс вошел в кабинет.

За столом сидел довольно молодой русоволосый мужчина с близко посаженными внимательными глазами и тонкими, сжатыми в нитку губами. При виде посетителя брови директора института невольно поползли вверх, и Феликс достал удостоверение детективного агентства «ЭФ», пока Андрей Владимирович ничего не успел сказать. Николаенко предложил гостю присаживаться и поинтересовался:

– Чем же наш институт мог заинтересовать детективное агентство? Вроде ничего криминального у нас не случилось.

– Надеюсь, и не случится. Мне поручено провести небольшое расследование, ищу человека, и поиск привел сюда. Возможно, в конце семидесятых – начале восьмидесятых на балансе вашего института находился генератор Кокрофта-Уолтона с инвентарным номером… – Феликс назвал цифры. – Хотелось бы выяснить, каким образом аппарат покинул эти стены, как мог попасть в руки частного лица для личного пользования?

– Думаю, никак, – не раздумывая, ответил Андрей Владимирович. – Инвентарный номер за такой давностью лет не пригодится, к сожалению. По мере износа аппаратура списывается и отправляется на свалку. Да и кому нужен дома такой генератор?

– Кому-то, знаете ли, понадобился. Давайте попытаемся узнать его судьбу, вдруг получится.

Николаенко пододвинул ближе ноутбук, пощелкал клавиатурой и сказал:

– С шестьдесят восьмого по девяносто седьмой год директором института был Чувило Иван Васильевич, но он умер в две тысячи первом. Даже не знаю, кого спросить, кто работал здесь в те времена и до сих пор жив, – немного подумав, он потянулся к трубке телефона. – Попробую позвонить в отдел кадров, там одной сотруднице лет сто пятьдесят, как мне кажется, не удивлюсь, если она работает в институте с момента его основания.