Галина Полынская - Театр Эль Вагант

– Дорогой, почему ты не держишь пару орехов в машине на такие случаи?

– Наверное, никак не хочу привыкать к тому, что эти чертовы орехи теперь со мною навсегда. Но с внезапным голодом видимо придется так и сделать.

Феликс поставил на стол бокал с напитком, вышел из кухни и вскоре вернулся в халате, с влажными после душа волосами. Он сел за стол, вытянул ноги и спросил, беря бокал:

– Есть хотите? Могу заказать вам что-нибудь.

– Да-а-а! – радостно воскликнул Паблито. – Закажи мне устр-р-р-риц!

– Не слушай его, дорогой, – вмешался крыс, – мы не голодны, а у тебя уставший вид. Тяжелый выдался день?

– Да не особо, – поморщился Феликс. – Самым утомительным было вести машину в состоянии голода. Что ж, если дело терпит, накормлю вас попозже, пока кое-что сделаю.

Прихватив бокал, он пошел в гостиную. В полумраке поблескивала перламутром и золоченой бронзой мебель авторства Анри-Шарля Буля. Феликс включил напольный светильник, сел за бюро, достал альбом, карандаш и принялся что-то набрасывать. Рука его двигалась свободно, быстро, удивительно легко и вскоре на бумаге стал появляться мужской портрет. Тихонько забравшиеся на бюро ворон с крысой с интересом наблюдали за этими художествами, пока Дон Вито не выдержал и не нарушил тишину:

– Всегда восхищался твоим дарованием!

– Как-никак, я брал уроки у Веласкеса, – напомнил Феликс. – Но живопись меня особо не захватила.

Когда он закончил, со страницы смотрел мужчина средних лет, с густыми волнистыми волосами и одним немного косящим глазом. Паблито покрутил головой, рассматривая портрет, и поинтересовался:

– Кто такой?

– Одна из важных, вероятно, ключевых фигур нашего расследования. Возможно, именно его бессознательные рисунки ты, Вито, расшифровывал. Вот только я был уверен, что создатель дубля сделал собственную копию, но они совершенно разные. Однако какая-то ментальная связь между ними имеется, рукой Плетнева водили амбиции его творца. И, сдается мне, мы были с ним когда-то знакомы.

– Расскажи! – хором потребовал «домашний зоопарк».

– Сегодня за день я так наговорился, что очень бы хотелось помолчать. Да и надо для начала убедиться, что это именно тот, кто мне нужен.

Феликс убрал альбом в бюро и понес бокал с остатками напитка в спальню.

Сняв черное покрывало, он вытянулся на прохладных простынях. Сквозь неплотно задернутые шторы сочился рассеянный свет уличной иллюминации и застывал бликами на клинках оружейной коллекции. Покачиваясь на этих зыбких бликах, как на мелких волнах, Феликс быстро погрузился в сон.

Он проснулся среди ночи от давно забытого ощущения жажды. Не голода, а именно жажды. Хотелось чистого вина. На спинке кровати посвистывал во сне ворон, на соседней подушке свернулся клубочком крыс. Феликс приподнялся, взял халат и исчез из спальни, никого не разбудив.

Завязывая черный шелковый пояс, он пошел в гостиную и остановился на пороге комнаты. На маленьком диване-банкетке, в ореоле золотистого сияния сидела Даана.

Глава 39

В пене белоснежных кружев, напоминающих ночную рубашку по моде двухвековой давности, девушка сидела, откинувшись на спинку, «медные стружки» волос свободно сыпались, источая сияние. На банкетке рядом лежала распечатка с древним портретом пустынного демона.

– Не хотела будить тебя, Феликс, – сказала Даана. – Заскучала по атмосфере твоего дома – музею старинных вещей и воспоминаний. Прекрасный дом.

– Меня разбудила жажда. Хочешь вина?

– Не откажусь.

Феликс принес бутылку с двумя бокалами, один протянул Даане и присел в кресло напротив.

– Значит, это единственная причина, по которой ты хотел меня видеть? – девушка кивнула на распечатку.

– Считаешь ее малозначительной? Почему бы мне не узнать, наконец, о тебе немного правды? Ты что, на самом деле демон?

– И что это меняет? – Даана принялась рассеянно покачивать бокалом. – Все мы когда-то кем-то были, вопрос – кем мы стали.

– В таком случае прямо сейчас я хочу узнать, что представляет собою компания «Гнозис». Играть в таинственность мне наскучило. Что за существа ее создали, какие цели преследуют. Мне ведь и мысли допускать не хочется, что вы решили каким-то образом использовать меня втемную. Проще прекратить принимать ваш волшебный эликсир и вернуться обратно во мрак кровопийства, чем и дальше задаваться вопросами – чем вызвана такая забота о каком-то вампире, которых и без меня на этой планете больше, чем требуется.

– Ты и впрямь способен это сделать? – в бесстрастном голосе девушки прозвучал слабый намек на удивление.

– Конечно.

– Что ж, зная тебя, уточнять не стоило. Ты не какой-то там вампир, Феликс…

– Прошу, только не надо про какую-то там особенность и исключительность, все это беллетристика и скука, – он долил вина в свой бокал. – Просто скажи мне, наконец, правду. Все это время я исправно выполнял все обязательства, возложенные на меня компанией. Дальше двигаться вслепую я не желаю.

Даана долго молчала, глядя в сумрак гостиной, подсвеченный позолотой мебели и светильников, затем произнесла чужим глухим голосом:

– «Гнозис» объединила многих, кто находился столетиями по разные стороны баррикад. Кого-то из нас люди почитали как богов, потом забыли, перестав питать энергиями своих молитв и жертвоприношений. Не пожелав сгинуть бесследно в песках времени, мы стали искать свой путь выживания и влияния на мировую паутину событий.

– Клуб сбитых летчиков?

– Я бы так не сказала, – улыбнулась она.

– Про мировую паутину событий интересно.

Даана вытянула руку и раскрыла ладонь. Феликсу показалось, что тишина в комнате начала пульсировать, как темное сердце. В пространстве возникло полотно, сотканное из тончайшей золотистой паутины со сложными переплетениями, образующими рисунки множества фракталов. По нитям беспрерывно двигался рой черных точек.

– В какой-то степени каждое живое существо способно влиять на эту паутину и даже менять ее рисунок, – сказала Даана. – Кто-то в большей степени, кто-то в меньшей. Многое зависит от того, какое направление движения выберет личность с высоким потенциалом. Никто не хотел использовать тебя втемную, Феликс, компания сделала ровно то, что собиралась. Мы просто поддерживаем баланс, не позволяя паутине разорваться, ради собственного благополучного существования в том числе.

– И я, конечно же, основной связующий элемент.

– Не основной, но немаловажный, как и каждый из сотрудников твоего агентства. В своем нынешнем положении ты гораздо успешнее начал расплачиваться с миром за свое бессмертие. И не стоит ничего менять.

– Хочешь сказать, со временем мне станет легче?

Девушка устремила долгий взгляд на его серебристо-бледное лицо в обрамлении волн черных волос, улыбнулась светло и произнесла: