Галина Полынская - Кинжал милосердия

– Да, ещё можно попробовать железосвязывающие препараты.

– Повышение температуры тоже влияет на свойства магнита, может, стоит дать ещё и пирогенал?

– О, вы и такие вещи знаете, – заулыбался Павел.

– Я много чего знаю, – сухо ответил Феликс. – Так стоит?

– Такое активное подавление может сказаться на его способностях. Пусть пропьёт препараты курсом, а дальше смотрите по ситуации. Пирогенал можно дать разово, в период обострения. А теперь позвольте совет от нашей компании. В кризисный момент попробуйте приложить к его вискам небольшие серебряные пластины, да хоть бы и монеты – это должно моментально снизить напряжение. Вы как с серебром, ладите?

– Вполне. Вред мне способно нанести только первородное серебро, не прошедшее термообработку. А обработанное для меня обычный металл.

– Отлично, тогда так и сделайте.

– Ясно. Спасибо за информацию.

Феликс наконец поднялся и прошёлся по периметру комнаты, проверяя координацию с реакциями. И вдруг произнёс, обращаясь к наблюдавшим за ним Петру и Павлу:

– В одну из наших первых встреч вы сказали, что препарат «Фелис–1» разработан индивидуально для меня и если его примет любой другой вампир, то он умрёт в мучениях в течение сорока минут. Всё остаётся в силе, или сейчас, с препаратом концентрацией повыше, дела как-то иначе обстоят?

– Нет, всё в силе, – ответил Пётр, и в его спокойных серых глазах зажегся огонёк пристального внимания. – А что, появились желающие?

– Возможно, скоро появятся.

– Я бы не советовал делиться.

– Да и сам желанием не горю.

– Если понадобится помощь, любая помощь, – сказал Павел, делая акцент на слове «любая», – без колебаний обращайтесь.

– Днём и ночью, – добавил Пётр.

– Спасибо, учту. – И Феликс потянулся за своим пиджаком.

– Чувствую себя нормально, могу ехать.

– Имейте в виду, что сглаживание реакций на кровь пойдёт постепенно, не ждите мгновенных результатов и пока что постарайтесь избегать по возможности провоцирующих ситуаций.

– И это учту.

Они пожали друг другу руки, и Феликс ушёл.

По дороге домой пару раз возникали приступы головокружения, под конец пути приступ случился такой сильный, что Феликс пожалел, что рано уехал. Пришлось даже остановиться, подождать, пока сознание прояснится. Решив не заезжать на стоянку, он припарковался во дворе, закрыл машину и направился к подъезду. Пересекая тротуар, Феликс поднял голову, посмотрел на свои окна и увидел на стене между рамами женскую фигуру.

– Здравствуй, Габриэла! – окликнул он её по-французски.

Девушка резко обернулась, посмотрела вниз и быстрой, юркой ящерицей скользнула по стене на асфальт.

– Здравствуй, аморе мио! – Она бросилась к нему с объятиями и запечатлела на щеке ледяной поцелуй. – А я уж волновалась, что ты совсем забыл свою маленькую Габи!

В темноте, в отсветах фонарей, её глубокие тёмные глаза казались лиловыми.

– Как видишь, память меня ещё не подводит. Что ты тут делаешь? Место людное, тебя могут заметить.

– Так хотела увидеть тебя, что забыла всякую осторожность.– Габриэла рассмеялась звонким переливчатым смехом, не выпуская его из объятий.

– Так что ты тут делаешь? Не только же ради меня оказалась в России.

– А почему нет? Ну, хорошо, я проездом в Монреаль, решила остановиться тут на пару дней, посмотреть город. Вспомнила, что ты здесь, нашла твой дом, думала устроить сюрприз, а дом-то на замке, никак в него не попасть.

– Предпочитаю уединённую жизнь. – Феликс мягко высвободился из её объятий. – Так тебе нужен гид по городу?

– Не особо, я уже посмотрела всё, что хотела. Завтра улетаю. Надеялась провести вечер в твоей компании.

Феликс помедлил с ответом, и тогда девушка продолжила:

– Я без машины. Отвези меня в отель, тут недалеко.

– Хорошо, идём. – И он указал на тёмно-зелёную «Ауди».

Девушка юркнула на переднее сидение и осмотрела салон.

– Великолепно. На заказ делал?

– Да. Как отель называется?

– «Краун плаза».

– В Центре международной торговли?

– Да.

– Почему именно там?

– Не я выбирала. Отелями по миру, как и прежде, занимается Арман, он избавляет нас от этих хлопот. Помнишь Армана?

– Как не помнить. – Выехав со двора, Феликс встроился в вечерний поток машин. – Эта шваль ещё живая?

Габриэла от души расхохоталась, взмахивая рукой, отчего на пальце сверкнул массивный золотой перстень с красным камнем и вензелем в виде буквы «G».

– Ты несправедлив к бедняжке Арману! Но вы всегда не ладили, что поделать. А он неизменно вспоминает о тебе исключительно хорошо.

– С чего бы ему меня плохо вспоминать, не я же постоянно всюду гадил с упорством свиньи. Как его только в обществе до сих пор терпят.

– Арман полезен и услужлив, он старается для нас.

– Пусть дальше старается, не хочу о нём говорить.

– И правильно. Давай говорить о нас.

Свернувшись на сидении кошкой, она коснулась его щеки указательным пальцем с длинным винно-красным ногтем и медленно провела им до подбородка.

Остановившись у отеля, Феликс вышел и открыл переднюю дверь. Габриэла выскользнула из салона и поманила его за собой.

– Не говори, что ты собрался уезжать и не составишь мне компании.

– Вообще-то собрался.

– Нет, Феликс, посиди со мной немного. Я же убью кого-нибудь от скуки. Хотя бы часок.

– Хорошо, часок.

Они зашли в гостиницу и поднялись в роскошный номер с панорамными окнами и видом на усыпанный огнями ночной город. Не зажигая света, девушка сбросила туфли, сняла куртку и, мягко ступая, прошла в гостиную комнату.

– Выпьешь со мной? – предложила она. – У меня есть фляжечка. Беру с собой в путешествия небольшой запас.

– Благодарю, не голоден.

Проходя к окну, Феликс заметил на диване нечто вроде чёрного спального мешка. Заметив его взгляд, Габриэла улыбнулась:

– Это произведение Карломана. Правда теперь он представляется Карлом, но между собой мы зовём его как прежде. Смотри, какая изумительная работа, чудесный шёлк и светонепроницаемая сетка. – Она взяла мешок и тряхнула его, разворачивая. – То, что надо для безопасного сна в светлое время. Можно не опасаться неплотно задёрнутых штор или же вовсе их отсутствия. А в свёрнутом виде не больше зонтика, и есть чехол.

– Да, оригинально. Случалось видеть Карломана в телеинтервью и на модных показах. Зачем ему это всё?

– Он всегда имел тягу к искусству – почему нет? Карломан теперь владелец целой модной империи.

– И вид у него соответствующий: черные очки, костюм, кожаные перчатки и веер. Зачем он всё время с веером?

– Он как-то рассказывал, да я прослушала. Теперь это уже неотъемлемая деталь его образа. Карломан всегда был эксцентричен. Ты не одеваешься у него?