Ольга Дзюба - Черный Оборотень и другие ужасные истории [сборник litres]

Мы бежали еще какое-то время, пока не добрались до деревьев. А под деревьями стоял Витька!

Я ужасно обрадовался ему. Он мне тоже. Похоже, Витя Виолу знал, потому что совсем не удивился, когда увидел ее.

«Привет, – сказала она. – Слушай, ты расскажи ему о том, где надо прятаться. Его сегодня чуть не сцапали!»

«Да, – подтвердил я. – Мне просто повезло, что я случайно влез в ее нору».

«Норку, – поправила она. – Тебе надо иметь свое убежище».

«А почему вы не прячетесь вместе? – спросил я. – Ведь это удобнее».

Они переглянулись и промолчали. Потом Витя сказал:

«Это мы потом обсудим. Пока можешь прятаться у меня».

«Или у меня, – добавила Виола. – Но почему тебя никто не провел по Лесу? Неужели родители не хотели, чтобы ты здесь все знал? Так не бывает. Меня отец целую неделю водил, пока я все не запомнила. Я здесь уже два года, – гордо сказала она. – А вот Витя – он вообще уже пять лет. Хотя мы одного возраста. А ты что, маленький, что ли?»

«Нет, мы с Витькой в одном классе учились. А мои родители не из Стаи, поэтому так и вышло, что я здесь один».

Виола переглянулась с Витькой и покачала головой:

«Я что-то не слышала, чтобы кто-то оказался здесь случайно. Все приходят с родителями. Я попробую узнать у отца, чей ты. Он должен знать. И Витя может попробовать, да, Вить?»

«Я пробовал, – сумрачно сказал Витя. – Мама ничего не знает. Она сказала, что, когда я был маленьким, два Волка из Стаи погибли. Это были Волк и Волчица. Но она точно не знает, что тогда случилось».

Виола кивнула и подошла ко мне вплотную.

«Чтобы не рисковать в следующий раз, сразу, как появишься здесь, беги или ко мне, или к Витьке. А потом мы что-нибудь придумаем с твоим убежищем».

«А как я вас найду? Я же мест не знаю. В тот раз Витька меня вел, сейчас – ты».

«Смотри», – сказала она и прижалась головой к моей голове.

Я вдруг увидел весь лес и равнину. Причем с высоты, как карту. Середина виднелась ясно, а края карты терялись в тумане. Причем там были две яркие точки среди деревьев и травы. Одна – красная, другая – синяя. Виола отодвинулась, но карта продолжала стоять перед моими глазами. Я моргнул, и карта пропала.

«Когда тебя здесь выбросит в следующий раз, – сказала Виола, – ты увидишь еще и желтую точку. Это будет место, где ты сам находишься. Тогда беги к синей – это Витя или к красной – это я».

«Спасибо, – поблагодарил я, хотя и не понимал, как это она сделала и как мне опять вызвать карту. – Много у нас еще времени?»

«Не очень, – сказал Витя. – А что ты хочешь узнать?»

«Ну, во-первых, как мне исчезать? Я не совсем понял про магическое исчезновение. У меня про него не очень подробно описано».

«Про магическое исчезновение – почти в конце, – пояснила Виола. – Я туда еще не добралась».

«Я тоже не скоро до него доберусь, – пожалел я. – А нельзя побыстрее читать?»

«Книга сама решает, когда и что тебе читать. Кстати, ты попробуй полистать в середине. Она не обязательно по порядку идет. А еще что? Поторопись, времени почти не осталось!»

У меня вдруг закружилась голова, все уплыло, и я не успел спросить про карту…

…Я проснулся среди ночи. В окно светила луна, хотя и не такая круглая, как в Зачарованном Лесу. Жаль, что я так мало поговорил с Витькой. Я же хотел спросить про маскировку – хорошо ли выучил, и про корыстные цели – что имеется в виду? И что такое «развоплощение»?

Тени на полу, звуки в коридоре. А, это родители вернулись! Я посмотрел на светящиеся часы – уже час ночи. Странно, неужели в театре так долго идет спектакль? Дверь в коридор была открыта, там горел свет, и тихо переговаривались мама с папой. Потом папа заглянул ко мне, и я закрыл глаза. Не хотел, чтобы они думали, что я до сих пор не сплю. Я ведь спал, просто проснулся. Папа постоял немного в дверях и ушел к себе в комнату.

Тут я сообразил, что сейчас как раз можно проверить, правильно я маскируюсь или нет. Я тихонько встал, произнес заклинание для простой маскировки, – за мной же никто пока не наблюдает! – и вышел в коридор.

Если бы у нас был паркет, то у меня ничего бы не получилось, конечно. Вон у Сережки паркет, так он жутко скрипит! Не Сережка, конечно, а пол у него в квартире. Но у нас линолеум. По линолеуму я вышел в коридор абсолютно беззвучно.

Прошел в комнату к родителям. Они почему-то не собирались ложиться спать. Мама сидела на диване, а папа стоял у окна, и они смотрели друг на друга. Папа вполне уже мог меня заметить, но не замечал. Я обрадовался: получилось! Но для окончательного подтверждения мне надо было, чтобы на меня посмотрела мама. Если уж она не заметит, тогда точно – все здорово!

Поэтому я тихонько, стараясь ничего не задеть, стал двигаться к середине комнаты. При этом внимательно смотрел на родителей: как они на меня отреагируют?

– Может, ты зря переживаешь? – сказал папа. Видимо, он продолжал какой-то разговор. – Может, еще ничего он не знает?

Мне, в общем-то, не было никакого дела до того, кто и чего там не знает. Главное – увидят меня или нет.

– Но он же спросил сегодня! – голос у мамы приглушенно звенел. – Может, ему уже кто-то сказал?

– Ну, кто мог ему сказать? Подумай сама!

– Тихо, Женьку разбудишь! – мама оглянулась на дверь и посмотрела прямо на меня. Я чуть не вскрикнул. Но она меня не заметила! Вот это круто! Значит, получилось.

– Не разбужу, – папа тоже посмотрел на меня. – Я заходил, он крепко спит. Подумай сама, – еще раз повторил папа, – кто мог ему рассказать, что он приемный? Мы оттуда давно уехали, почти сразу. Потом еще раз переезжали. Родных у нас нет, на новом месте мы никому ничего не говорили. Исключено!

Я ничего не понимал. Они говорили о ком-то, кто был приемным. Но о ком? Я не догадывался.

Не хотел догадываться…

– А если кто-то поднял старые газеты, сравнил фамилии?

– Ну успокойся, кто может связать то страшное убийство с нами? У нас же разные фамилии!

– Да, но тогда об этом писали все кому не лень и могли написать, что я ее сестра! – плакала мама.

Я замер на месте. Убийство! О чем это они?! Какая сестра?!!

– Ну, во-первых, не родная, а сводная…

– Какая разница! – чуть не закричала мама. – Я любила ее, как родную. Больше, чем родную! И когда их нашли в квартире, буквально растерзанных, а в кроватке плакал Женька, я чуть с ума не сошла! Только Женька меня и спас. Я взяла его на руки, он прижался ко мне и умолк, а у самого по щекам катились слезы. Как будто он знал, что остался сиротой! Тогда я поклялась, что воспитаю его, как родного. Что он никогда не узнает, каково это – остаться без родителей!

– Тише, – испугался папа. – А то и правда проснется.

Мама умолкла. Папа подсел к ней и стал гладить по плечу, по голове, как маленькую.

– Мне кажется, ты напрасно беспокоишься. У него в школе новые предметы. Наверное, и правда, им что-то такое задали. А он ничего не знает, ни о чем не догадывается, – шептал папа. И вдруг спросил: – А ты не думаешь, что ему надо будет когда-то об этом рассказать?