Ольга Дзюба - Черный Оборотень и другие ужасные истории [сборник litres]

Она кивнула, скинула свой рюкзачок и достала оттуда книгу.

Я в первый раз увидел не свою книгу и удивился: она была совсем другой! А я-то думал, что все они, как наши учебники, одинаковые. Но эта была нежно-сиреневого цвета и на обложке фиалка. Тут я вспомнил, что имя Виолы и означает «фиалка», и совсем офонарел. Я уже знал, что книга для каждого своя, но чтобы до такой степени, что и обложка…

Виола торопливо листала страничку за страничкой, пропуская знакомые уроки. Потом пошли листы сплошного непонятного текста – это я догадался, глядя, как она их переворачивает. И вдруг она остановилась и впилась глазами в страницу.

– Нашла? – догадался я. – Что там?

Она не отвечала, дочитывая страничку до конца, а потом вздохнула и прочла нам с Витей вслух:

– «Ты, что родилась под красной луной, возьми красный камень. В нем кровь родившей не в добрый час. Соединившись с луной, он призовет Врага. Двери откроются печатью заветной, и восстанут те, кто проклинал его много лет. Тогда: сильные, будьте сильнее. Если круг разорвется, Враг завладеет силой живущих». Я ничего не понимаю, – с отчаянием подняла Виола глаза от книги.

Витя молчал. Я, если честно, тоже не все понял, но попробовал разобраться:

– Значит, так. «Ты, что родилась под красной луной» – это Виола. Ведь это в ее книге так написано, верно? – посмотрел я на нее. Она кивнула. И я продолжил: «Возьми красный камень». Может, это тот камень из шкатулки? Он тоже красный. И если «в нем кровь», то, может, и правда в нем кровь этой… Элеоноры?

– А что, может быть! – обрадовался Витя.

– Тогда все сходится. В свитке, то есть в рукописи из шкатулки, сказано, что нужна кровь матери Оборотня. Это его она «родила не в добрый час», верно ведь? – спросила Виола.

– Ну да, – кивнул я. – И он соединится с луной, то есть на него луна посветит, и Ворон сразу явится. Только держать камень должна ты.

– Я подержу, – пообещала девочка. – Там еще написано… – она заглянула в книгу, – вот, «двери откроются печатью заветной».

– Перстень с печаткой! – осенило меня. – А двери…

– Вот двери, – показал Витя на склеп. – Откроешь, и восстанут…

– Кто? – испугалась Виола.

– Я знаю? – пожал он плечами. – Наверное, те, кто проклинал, или как там у тебя сказано?

– Там еще говорится, что нельзя разрывать круг, – напомнил я. – Иначе…

– В общем, иначе плохо всем придется, – подытожил Витя. – Предложения есть? С чего начнем?

– С кругом все-таки неясно, – тихо ответила Виола. – Что за круг, как его не разорвать. Где он должен быть?

– Я так понимаю, что круг – это мы. «Трое образуют круг, а в середине…» А что в середине?

– Луна выйдет, дочитаем, – пожал плечами Витя.

– Значит, открываем двери, – предложила Виола. – И пусть восстает кто хочет, но мы должны сначала посмотреть, что там. Пока Ворон не прилетел, – добавила она тихо.

Я подошел к дверям. Вообще-то безнадега: двери ровные, гладкие. Ни зацепочки, ни впадинки. В середине бугорок какой-то…

Присмотрелся – а это засохшая жвачка! Наверное, какой-то идиот прилепил. Но бугорок маленький, жвачка наверняка была гораздо больше. Значит, она закрывает какую-то ямку. И находится прямо посередине дверей. Так, может…

Я достал нож и подцепил жвачку с краю. Она совсем окаменела, но подцепить ее мне все-таки удалось. Немного покачал нож и выковырнул слипшийся комок. Под ним в самом деле обнаружилось отверстие. Небольшое, с рубль величиной, не довольно глубокое – примерно полсантиметра. И квадратное.

Точно как печатка на перстне!

Ну и недолго думая я достал из шкатулки перстень и приложил к отверстию.

Печатка вошла туда как влитая. И прилипла! Намертво. Я дернул за кольцо раз, другой…

– Стой-ка, – отстранил меня Витя. – Я вспомнил.

Но что вспомнил – не сказал. Я сделал шаг в сторону, и Витя взялся за кольцо. Он вдавил его глубже, а потом качнул – сначала вверх, а потом дважды вниз. Раздался хруст. Виола ойкнула, да и я, если честно, тоже испугался. А двери склепа медленно открылись.

Как раз в этот момент луна вышла из-за тучки и ярко осветила и склеп, и распахнутые двери, и нашу компанию.

Мы замерли – вдруг что случится? Но ничего не происходило. А потом я, словно что-то меня подтолкнуло, шагнул в открытые двери. Ребята не отставали.

Внутри склепа было совсем не страшно. Никаких скелетов и гробов. Посреди небольшого помещения стояла невысокая колонна, а сверху лился лунный свет. Странно, неужели в крыше есть окна? А снаружи их совсем не видно.

И только мы вошли внутрь, как двери склепа со скрежетом за нами захлопнулись.

У меня мурашки пробежали по коже. Я резко оглянулся – лица Виолы и Вити в свете луны казались мертвенно-бледными.

– Что дальше? – хриплым голосом спросил Витя. Потом откашлялся и повторил. – Дальше-то что? Как вставать будем?

– Сейчас узнаем, – спокойно отозвалась Виола.

Она достала чистый лист бумаги и поднесла его ближе к столбу лунного света, а я поднес зеркало к листу. И вновь в нем проступили строчки. Виола молча всматривалась в текст и наконец заговорила:

– Вот! «…а в середине круга на жертвенный столб прольется кровь, и Враг падет».

Она замолчала. Мы с Витькой подождали немного, а потом он спросил:

– Все?

– Больше ничего не написано.

– А глубже смотрела? – уточнил я и взял у нее бумагу. – Ну-ка…

Навел зеркало и сосредоточился, точно так же, как и с автобусом. И точно – эти строчки пропали, а вместо них появились совсем другие.

– «Пройдешь сквозь пламя серой пыли в бездонном озере и в сверкающем обруче найдешь выход» , – медленно прочитала Виола и подняла от листа глаза. – Я ничего не понимаю! Где здесь пламя, где озеро?

– Да, ерунда какая-то, – нахмурился Витя. – Наверное, что-то начинали писать, а потом стерли. Мне кажется, это совсем про другое что-то. Ненужное.

Мне не показалось, что это не нужно. Может, это и очень важно, но Витя прав: нам все же нужна другая, более поздняя запись. Но почему и ее стерли?! И кто ее стер?

– Надо торопиться, – заволновалась Виола. – Пока луна не зашла.

Она сунула зеркало и лист обратно в шкатулку, достала оттуда цепочку с красным камнем и шагнула в столб лунного света. Камень заискрился, засверкал, и я услышал – правда! – как зашумели вдалеке крылья, как будто встряхивали мокрую простыню на ветру.

– Получилось! – выдохнул Витя. Он тоже услышал шум. – В круг!

Виола не шевельнулась. Она стояла как будто окаменев. Зато мы с Витей мигом обошли столб, что стоял посередине, и встали так, чтобы получился треугольник, а мы с Виолой и Витей – вершины в нем.

Но только я до сих пор не понимал, что делать дальше.

И Виола не двигалась. А камень сверкал все ярче и ярче, словно в нем разгоралось пламя.