Наталья Тимошенко - Правда или желание

Никита снова взглянул на отца.

— Ты надевал их? Браслет и медальон были у тебя? — охрипшим голосом спросил он.

Отец еще несколько долгих секунд смотрел на него, а затем повторил:

— Не позволь этому случится. Что хочешь делай, чем хочешь жертвуй, но не позволь.

Сказав это, он отвернулся к окну и снова стал напоминать ту живую статую, к которой Никита привык за эти годы. Сколько ни бился он над дальнейшим разговором, отец больше не сказал ни слова, не взглянул на него и никак не дал понять, что слышит. Будто на несколько часов он вышел из своего вечного ступора, а теперь снова вернулся в него.

Никита нырнул в прохладный вечер, стремительным шагом дошел до ворот клиники, но не вышел на улицу, остановился. Несколько раз глубоко вдохнул, впуская в легкие свежий воздух и надеясь, что он приведет в порядок мысли. Единственное, что он сейчас чувствовал, это непонятную горечь во рту. Хотелось заесть ее чем-нибудь сладким, но он никогда не держал в машине ничего съестного. Даже долбаной жвачки не валялось в бардачке! Единственное, что он может, это дышать глубже.

В кармане снова завибрировал мобильный телефон, в котором он так и не включил звук.

— Да, — сказал Никита, даже не посмотрев на имя звонившего.

— Ты не нашел Янку? — спросила трубка голосом Сатинова.

Никита проглотил замечание о том, что искать ее было не его задачей.

— Я был занят, — ответил он, отстраненно отмечая, как странно звучит голос, будто и не его вовсе.

— Ее нет ни у меня, ни у Леры, я проверил. Позвонил парочке однокурсниц, номера которых знаю, они сказали, что Яны сегодня не было не только на твоих лекциях, а вообще в университете. Я не знаю, где она. И дома у меня все перевернуто, а кот в таком шоке, будто дьявола увидел.

— Твою мать, — сквозь зубы выругался Никита, хотя не позволял себе подобных выражений вот уже лет пять, с тех пор, как устроился на работу в университет.

Этот сумасшедший день никогда не кончится.

Из забитого тонкой фанерой окна нещадно сквозило, и Яна, привязанная к ножке большой железной кровати веревкой и потому не имеющая возможности сменить местоположение, продрогла до костей. Как ни пыталась она съежиться, сгруппироваться, тело все равно дрожало и зубы стучали друг о друга. Первые несколько часов она отчаянно пыталась освободиться, но веревка оказалась слишком толстой, узел — крепким, а кровать словно весила целую тонну. Яна только вспотела, но ни на миллиметр не приблизилась к свободе. А когда она выбилась из сил и мокрая одежда начала остывать, вот тогда-то и поняла, насколько злую шутку сыграла с собой. Тонкое пальто грело на улице, во время движения, но на сквозняке почти не защищало от холода.

Утром Яна проснулась от того, что что-то мокрое и шершавое трогало ее лицо. Сначала отмахнулась нетерпеливо, не желая просыпаться, но утробное «мяу!» быстро прогнало сон. У нее на груди, придавливая к матрасу своим немалым весом, сидел большой Сашин кот Макс. И то ли ему не нравилась гостья в хозяйской постели, то ли он не против был позавтракать в ее компании, но решил разбудить таким вот бесцеремонным способом.

Яна нехотя поднялась с кровати и вышла из спальни. В квартире было тихо: Саша ушел на работу, а часы показывали бессовестные десять утра. Яна опоздала на первую пару, но еще могла успеть на вторую. Пропускать занятия она не считала возможным даже в такой скверный день. Еще не все потеряно, и вести себя так, будто завтра у тебя уже нет, не имеет никакого смысла.

На столе ее ждала короткая записка, сообщающая, что все содержимое холодильника в ее распоряжении, свежие полотенца лежат в ящике над стиральной машиной, а Макс накормлен и не следует поддаваться на его провокации.

— Понял? — сказала Яна коту, который выглядел самым несчастным и голодным животным в мире. — Ты ел. Так что не обманывай.

Кот коротко мяукнул, явно выражая свое презрение, и забрался под стол. Наверное, еще не терял надежды что-нибудь выпросить.

Сашин холодильник Яну очень порадовал: в нем было много всего, и самое главное — все это не нужно было готовить. Как нормальный холостяк, живущий один и не испытывающий финансовых затруднений, Саша предпочитал класть туда то, что готовить не нужно, максимум — требуется разогреть. Яна вытащила сыр, масло и мясную нарезку, соорудила себе несколько бутербродов под чашку кофе и через двадцать минут уже вышла из дома. Если автобус не опоздает, то шансы успеть на вторую пару у нее достаточно велики. Оставалось надеяться, что Никита простит ей отсутствие на его лекции.

Автобус пришел вовремя, и Яна доехала до нужной остановки как раз в тот момент, как на университетское крыльцо высыпали студенты передохнуть между парами.

— Яна!

Незнакомый женский голос заставил ее недоуменно покрутить головой в попытках понять, кто и откуда ее зовет. Лишь несколько секунд спустя она заметила, как из машины, припарковавшейся на остановке перед автобусом, ей машет короткостриженая блондинка в больших темных очках-стрекозах.

— Вы мне? — уточнила Яна, наклоняясь к открытому окну пассажирской двери.

— Ну конечно! Садись, Саша просил тебя отвезти кое-куда.

Яна не почувствовала в тот момент никакой угрозы, но садиться все равно не спешила. Она рассчитывала еще успеть на занятия…

— Садись скорее, — торопила девушка, — пока водила на меня ментов не вызвал, здесь же нельзя стоять.

Яна нырнула в салон, и автомобиль тронулся с места как раз в тот момент, когда автобус недовольно посигналил.

— Вот ведь вредный! — со смешком заметила девушка. — Мог бы не подъезжать так близко, и выруливать было бы легче.

Девушка представилась давней Сашиной знакомой Светой и сказала, что тот попросил привезти Яну в одно место, поскольку готовит ей сюрприз.

— А разве он не на работе? — удивилась Яна.

Вот ведь дурочка, тогда еще надо было понять, что дело пахнет керосином! Тогда они еще ехали по городским улицам, и она могла позвать на помощь! Но она ничего такого не поняла.

— Да кто его контролирует? — рассмеялась Света.

И Яна погрузилась в приятные мечты о том, какой именно сюрприз ей готовит Саша. Думала, что ему захотелось отвлечь ее от неприятных мыслей, подарить незабываемый день, который наверняка будет лучше лекций.

Напряглась Яна только тогда, когда машина выехала за город и стремительно понеслась по пустой трассе. Она взглянула на Свету, чтобы задать вопрос, и едва не вздрогнула от заметной перемены: девушка больше не улыбалась, не строила из себя веселого собеседника. Губы ее были плотно сжаты, брови нахмурены.

— Куда мы едем? — настороженно спросила Яна, и Света не сразу удостоила ее ответом.

— Куда надо, туда и едем, — наконец грубо сказала она, когда Яна повторила вопрос в третий раз. — Сиди и молчи.