Вики Филдс - Дом пустых сновидений [litres]

– Ммм… – неопределенно протянул он.

– Так какие вещи?

– То, что делают обычные люди. Любовь. Развлечения. – Он отвернулся. – Тебе всего двадцать лет. В твоей жизни должно быть что-то светлое и хорошее.

– Светлое и хорошее, – повторила я. Ной внезапно повернулся на бок и накрыл мою ладонь, лежащую между нами.

– Послушай, Кая, я хочу, чтобы ты запомнила: есть вещи и пострашнее. Есть кое-что гораздо, гораздо страшнее смерти. Смерть – это покой. Понимаешь? Больше нет ничего – нет ни мучений, ни страха, ни боли. Смерть – это конец пути, который ведет в никуда. Хуже смерти – жить той жизнью, которой живешь ты. Потому что это не жизнь. Ты ведешь себя не как живой человек. Ты не обращаешь внимания на те вещи, которые интересуют обычных людей. Ты должна сосредоточиться на них – на моментах, которые приносят радость, счастье, страсть. Откройся этому, пока есть время, – он сжал мои пальцы в своих, и я не успела убрать руку. Жаль, что Ной обрушил на меня эти слова без предупреждения. Я бы попросила прекратить до того, как они больно ужалят. Я бы успела до того, как они заберутся под кожу иголками и по венам достигнут мозга.

Ну зачем он снова заставляет меня испытывать боль?

– Эй, – прошептал он успокаивающим тоном и провел большим пальцем по щеке, но слез не было. Его палец скользнул за ухо, надавил, и мне пришлось повернуть голову в его сторону.

Ной продолжал действовать мне на нервы своими звенящими в тишине словами:

– Ты ведь знаешь, что твои родители и Джорджи хотели, чтобы ты прожила полную, хорошую жизнь. Пожалуйста, подумай над тем, что я сказал. Жажда жизни иногда придает больше сил, чем желание найти ответы.

Он обнял меня, стараясь не тревожить плечо. Пальцы оставались на моей шее – холодные и приятные. Мы одновременно вздохнули, прижались друг к другу. Я опять захотела заплакать. Я так скучала по своей семье! Ежедневно гнала от себя тоскливые мысли, и вот Ной обнажил мои переживания. Он мучает меня, как Стивен Роджерс. Тот резал меня, а затем латал. Ной поступает так же. Кромсает мое сердце на тысячу кусков, а затем остается рядом и лечит раны.

Проснувшись утром, я не сразу смогла пошевелиться – поверх моих коленей лежала нога Ноя. С трудом повернув гудящую голову, я обнаружила, что он скатился с подушки и теперь свернулся калачиком у меня под боком.

– Ной, – позвала я, с трудом высвобождая из плена руку. Он не отреагировал, продолжая мирно посапывать. Замешкавшись, я коснулась его макушки. Волосы оказались невероятно мягкими. Убрав руку, я уставилась перед собой, постепенно осознавая, что все происходящее – не очередной сон.

– Ной? – позвала я громче, но, как и в первый раз, не получила никакой реакции. Сдавшись, я выпуталась из кокона и отправилась в ванную, надеясь, что, когда вернусь в спальню, Ной уберется восвояси.

Но десять минут спустя он по-прежнему спал. Я раздраженно замерла в дверном проеме, глядя, как во сне Ной переворачивается на живот, одну руку вытягивает вдоль тела, а вторую прячет под грудью. Подушка упала на пол рядом с тапками-собаками.

Собираясь разбудить его, я решительно приблизилась, но, склонившись, потеряла дар речи.

Это еще что такое?

Ной что-то протестующе проворчал сквозь сон, и я поняла, что с моих влажных волос на него капает вода. Откинув волосы за спину, я снова наклонилась и осторожно, чтобы не разбудить, оттянула край его растянутой футболки. От увиденного мой желудок свело судорогой и к горлу подкатила тошнота. Вся спина Ноя – плечи, лопатки, позвоночник – все в чудовищных шрамах. Не может быть! Переваривая увиденное, я медленно выпрямилась. Не могла отвести от Ноя глаз – он спал как ни в чем не бывало, а мои руки покрылись гусиной кожей.

Он медленно повернулся на спину, близоруко прищурился, глядя в мое лицо, и вдруг тихонько вскрикнул, когда его взгляд наконец сфокусировался.

– Что ты здесь делаешь?

– Где – здесь? – мрачно спросила я, стаскивая полотенце с волос и кидая его на спинку стула. – Поднимайся с моей кровати!

Ной покрутил головой в разные стороны, потом медленно сел.

– Прости, Кая, я даже не думал здесь спать. – Он сонно провел ладонью по волосам, пытаясь их пригладить, затем сунул ноги в тапки-собаки. – У тебя такое выражение лица, будто ты планируешь, как лучше вышвырнуть меня из своей комнаты.

– Вообще-то нет.

– Так ты хочешь, чтобы я остался здесь? – Он забыл про тапки и поднял голову, глядя на меня в упор. – С тобой, в твоей мягкой постельке?

– Хватит шутить, – осадила я. Ной поднялся с кровати и теперь возвышался надо мной на целых пятнадцать или даже двадцать сантиметров, что не могло не раздражать. Мне хотелось предъявить ему претензии, расспросить о шрамах. Но я не могла вести себя грубо, пусть Ной и не доверяет мне так, как я ему.

– Откуда у тебя шрамы?

Он выгнул брови, как будто удивившись, но взгляд похолодел.

– Какие такие шрамы?

– Те, что на спине.

– Так ты рассматривала меня во сне? Могла бы и попросить…

– Хватит, – повторила я более серьезно. Я почувствовала удовлетворение, видя, как Ной избегает смотреть мне в глаза, как уставился в пол, только бы не отвечать. Раньше он выпытывал мои секреты, теперь я подобралась к какой-то его тайне.

– Я… – начал было он, и я вздрогнула, не ожидая, что он так быстро сдастся. – Я попал в жуткую автокатастрофу. – Он пожал плечом, потом, немного подумав, добавил, будто для себя самого: – Да, ты бы и так все узнала.

Затем Ной резким движением стянул с себя растянутую футболку, и я едва сдержалась, чтобы не отшатнуться. Я не испугалась увиденного, просто удивилась, ведь большая часть его торса была покрыта белыми рубцами. Я почувствовала мурашки по всему телу.

Я тоже прячу много шрамов под одеждой, но тело Ноя – что-то за гранью реального. Скрестив руки на груди, только чтобы не коснуться его случайно и не испугать, я вдруг брякнула:

– Как тебя сбила машина, если ты из дома не выходишь?

– Потому и не выхожу, – недовольно отрезал Ной и попытался натянуть футболку, но я схватила его за локоть.

– Погоди. – Его кожа была горячей, мышцы напряженными. Я старалась удержать зрительный контакт, но глаза сами собой опускались ниже.

– Может, сфотографируешь? – рассердился он.

– Значит, тебе в мою жизнь лезть можно, а мне в твою нет? – спросила я, и Ной поджал губы, явно чтобы не сказать лишнего. Я снова перевела взгляд на шрамы и сказала: – Это невозможно. – Мне до боли в пальцах хотелось коснуться хоть одного шрама, проверить, реальный ли он, но только теснее скрестила руки на груди. – Ты бы вряд ли выжил после такого.

– Сюрприз. Я просто медицинское чудо и ходячий эксперимент для…