Вики Филдс - Дом пустых сновидений [litres]

– Мне казалось, что у тебя уже есть девушка. У вас же будет ребенок, в конце концов! Ты ничуть не отличаешься от своего отца!

Внезапно Аспен понял, что она решила переехать в Эттон-Крик, чтобы испортить жизнь его несуществующему ребенку.

Кира вытаращила глаза и уставилась на него:

– У тебя будет ребенок?!

– Да, – встряла Патриция, посылая Кире мстительную улыбку. – И я застала его недавно с невестой.

Ее взгляд «ты мне не нравишься» был таким ощутимым, что у Аспена побежали мурашки по спине.

– Думаю, тебе пора уйти, мама , – сказал Аспен, скрещивая руки на груди.

Кира переводила взгляд с него на мать, к счастью, не встревая. Она лишь сцепила пальцы рук, нервно сдавливая их в замок. Патриция высокомерно изогнула бровь:

– А твоя девушка знает, что здесь творится?

– Да. А теперь попрошу на выход.

Когда Патриция ушла, Аспен пригласил Киру к столу. Она предприняла смехотворную попытку вернуться домой, которую Аспен тут же оборвал. Налив ей целую тарелку ароматного супа, он усадил ее за стол, а сам остался на безопасном расстоянии.

– А ты не будешь?

Аспен отвернулся от окна, где в темноте постепенно зажигались тысячи огоньков, и посмотрел на Киру. Она отвечала ему виноватым, покорным взглядом, что выводило Аспена из себя. Почему она притворяется, почему делает вид, что слабее, чем есть?

Он покачал головой, отворачиваясь, но Кира снова спросила:

– У тебя действительно будет ребенок?

– Нет.

– Ладно.

Аспен видел ее профиль в отражении окна. Кира ссутулилась, зачерпнула ложку супа и отправила в рот. И все это под оглушающее биение его противоречивого сердца. Оно билось в груди так сильно, что Аспена бросило в жар.

Когда эта девушка стала такой покорной? Такой… сломленной? В университете она была совершенно другой. Это Аспен делает ее такой? Он заставляет ее прикидываться слабой, или она хочет быть слабой рядом с ним?

В любом случае ему это не нравилось. Если бы она оставалась той Кирой – жестокой, язвительной, упрямой, – он мог бы вести себя соответственно, но когда она ведет себя так… это выбивает из колеи.

Он отвернулся от окна. Кира все еще сутулилась, но когда поймала его взгляд, тут же выпрямилась и нервно улыбнулась.

– Спасибо, все очень вкусно.

А что, если… что, если это и есть Кира? Что, если она лишь притворялась той, кем он видел ее в университете? Что, если она лишь притворялась жестокой и сильной, а теперь, рядом с ним, внезапно стала самой собой?

– Я могу помыть посуду, – начала она, неуклюже выбираясь из-за стола, но Аспен уже справился. Вымыв тарелку, он поставил ее в шкаф и застыл, когда Кира предприняла еще одну попытку разрядить обстановку, спросив:

– Может, посмотрим кино? Ты все еще фанат «Звездных войн»?

Она же не думает, что…

– Я бы посоветовал тебе отправиться спать, – настойчиво перебил Аспен собственные мысли. Вытерев руки о кухонное полотенце, он обернулся и заметил, каким изумленным взглядом Кира на него смотрит.

– В девять вечера, что ли?

Точно. Аспен и думать забыл, что в его квартире есть человек, живущий по другому графику. По человеческому графику.

Он отложил полотенце.

– Я лягу на диване в гостиной.

Он вышел из кухни, и Кира побежала следом. Аспен видел выражение разочарования на ее лице, но не стал уточнять, что именно ее расстроило. Он думал лишь о том, что случится завтра. И рассчитывал, что если ляжет спать прямо сейчас, то проснется много времени спустя. Его ждут много-много часов спокойствия. Много спокойствия, мало Киры.

– Ну ладно, – он сдался, – можешь включить что хочешь, но будешь сидеть в кресле.

– Почему?!

– Я буду спать, – отрезал он. Перед тем как плюхнуться на диван, он сбросил на пол все подушки, кроме одной, и закутался в плед, закрыв глаза.

Он дико устал, что особенно почувствовалось, стоило принять горизонтальное положение. Сначала Кира, потом Марисса, потом Патриция… Он хотел, чтобы этот день наконец-то закончился.

– Включай телевизор, – глухо сказал он из-за подушки, потом с трудом разлепил глаза и повернул голову в сторону Киры. – Сядь, почему ты стоишь?

Тут она наконец-то пришла в себя и нахмурилась.

– Ладно, спи. Я иду в комнату.

Когда Аспен проснулся, он даже не был удивлен, обнаружив Киру рядом с собой. За окном было совсем темно, сумрак в квартире разгоняли только лампы на каминной полке и свет на кухне.

– Что ты делаешь?

Она резко отстранилась от его лица и виноватым тоном сказала:

– Ты что-то бормотал. Плохие сны?

Убрав волосы с лица, Аспен сел, и на него тут же накатило головокружение.

– Зомби. Во сне меня атаковали зомби.

Кира выпрямилась и быстро пошла на кухню, словно боялась, что, если не поспешит, Аспен растворится в воздухе. Меньше чем через минуту она уже протягивала ему стакан с водой. Сделав несколько глотков, Аспен отставил стакан на столик, поблагодарил Киру и снова лег. Едва он сделал это, как Кира склонилась и внезапно положила ладонь на его лоб.

– У тебя жар, – сказала она, тут же убирая руку. – Ты болен?

– Я просто устал.

Он хотел уйти. Или чтобы Кира ушла. Но она продолжала нависать над ним, словно с намерением остаться здесь на всю ночь, что не могло не тревожить.

– Ты не хочешь принять душ?

– Я принял. – Он ощущал присутствие Киры на физическом уровне, словно она не просто стояла рядом с ним, словно она была внутри него.

– Принести тебе одеяло?

Тут он распахнул глаза и грубо спросил:

– Не пора ли тебе уйти? – Он закинул одну руку за голову, вторая осталась лежать на груди. Он чувствовал, как колотится сердце. Краем глаза Аспен настороженно следил, как Кира опустилась перед диваном на колени, и внизу живота тут же что-то скрутилось от нервного возбуждения. Он почувствовал, что не может зажмуриться, не может отвести взгляд, когда Кира наклонилась над ним ниже, шепнув:

– Может быть… – Ее грудь, обтянутая футболкой, коснулась его плеча. – Ты не можешь прогнать меня, потому что все еще любишь…

– Нет, – сказал Аспен даже до того, как дослушал, даже до того, как обдумал ответ. И лишь потом он повернул голову в сторону Киры и повторил: – Нет, Кира. Не люблю.

Он видел, как она сглотнула, видел, что до нее начинает доходить. Судя по тому, как сошлись ее брови на переносице, как расширились глаза и как уголки губ опустились, она поверила. Но тут ее взгляд стал подозрительным, и она сказала:

– Тогда докажи.

– Что? – Аспен не поверил своим ушам. – Ты хочешь доказательств, что я не люблю тебя?

– Да. Я тебе не верю. Ты все еще меня любишь, Аспен, но лжешь. И себе, и мне. Поцелуй меня. – Она произнесла все это скороговоркой, с каждым словом обретая былую уверенность. И тогда до Аспена разом дошло: она его не любит и никогда не любила. Да она ведь… она ведь и себя никогда не любила. Она понятия не имеет, что это вообще такое.