Арсений Суворов - Поверьте один раз

— Если мы так еще полчаса посидим, то точно свихнемся, — произнес Слава. В сторожке залаяла собака. Лай перешел в тихий скул. На соседней могиле что-то упало. Жуткий невыносимый страх настырно полез в душу, сея вызывающую дрожь панику. За оградой появилась и исчезла тень. Игра света в этом состоянии истолковывается однозначно, хотя в большинстве случаев неверно. Где-то вдали скрипнула ограда.

— Я пойду домой, — произнес Слава.

— Иди, — ответил Александр.

Слава передумал.

— А если они не помогают? — спросил Хомут, с сомнением разглядывая колышек. Никто не ответил. Осуждающе смотрела фотография со странного памятника. Анютины глазки настороженно замерли в ожидании. Напряжение возрастало.

— Пойдемте, — произнес Александр, стараясь говорить спокойно. — Нужно обойти кладбище.

— Зачем? — почти в один голос воскликнули Олег со Славой.

— Какой смысл так сидеть и дрожать. Ни мы никого не видим, ни нас, произнес, вставая, Александр. За ним, на секунду замявшись, встал Хомут.

— Я не пойду. Здесь останусь, вас подожду, — недовольно произнес Слава. — Делайте, что хотите. Мне надоела эта затея.

Александр молча открыл сумку, достал колышек и, открыв калитку, вышел. Хомут поплелся за ним. В проеме обернулся:

— Я не буду закрывать калитку, а то потом будет тебя трудно найти.

— Не закрывай. И пусть упырь приходит. Я его в гости жду. Добро пожаловать. Милости просим! — выпалил Слава с плохо скрываемым раздражением.

Они пошли по лунной дорожке, мимо свежевскопанных могильных ям, зияющих зовущей темнотой. Вдоль холмиков с камнями вместо памятников. Обходя кучи скрюченных, разлагающихся венков и прочих, отслуживших свое, похоронных принадлежностей, в гнетущей зябкой, прихватывающей влажным ночным холодком тишине, угнетающей легким, едва слышимым эхом собственных шагов. Птицы время от времени, испуганные незваными гостями, мстили громом хлопающих крыльев. В сторожке протяжно была собака. Что-то невесомое стянуло горло и «успокоило» сердце.

— Пора назад, — глотая слюну, произнес Александр. — Зря мы его одного оставили.

— Ты на самом деле уверен, что действительно видел? — вспоминая прошлое, спросил Хомут.

— Я видел, как тебя сейчас, — его глаза блеснули в лунном свете. Возвращаясь, они ускорили шаг. — Хомут! Ты ничего вон там не видел?

— Вроде тень какая-то промелькнула.

— Давай живей!

Они побежали. Подойдя к калитке, Александр почувствовал смутное, забытое еще в детстве чувство чего-то непоправимого. Войдя, они не обнаружили никаких изменений, все было по-прежнему. Не хватало самого существенного. Слава исчез.

— Куда он подевался? — спросил Хомут.

— Будем надеяться, что сам ушел.

— Давай отсюда уйдем. Это становится уже неинтересным.

— Ладно, пойдем. Все равно скоро рассветет.

Им вслед смотрели немножко потревоженные анютины глазки.

По аллее они уже бежали. Ветки хлестали по лицу, корни хватали за ноги. В ушах нарастал грохот погони. Уже шлепая по городу. Хомут тронул Александра за плечо. Он резко повернулся и брызнул в него святой водой.

— Ты чего, я только хотел колышек в сумку положить.

— Извини, перенервничал.

Приближающаяся заря уже начала белить небо. Недолгая летняя ночь, сопротивляясь, приготовилась сдавать позиции. Они разошлись и направились по домам. У подъезда Александр брызнул себе в лицо водой, чтобы привести нервы в порядок. Стало легче. Он с силой рванул дверь и влетел в подъезд. Мощная пружина со стуком захлопнула дверь. Две сильные руки, оторвав его от пола, бросили на стену. Еще не придя в себя от удара, он почувствовал новый удар ногой в живот. Согнувшись от резкой боли, получил коленкой в подбородок. Сознание медленно, все более слабо фиксируя мощные многочисленные профессиональные удары, поплыло из реального мира.

Очнулся Александр от боли в скуле. Никого рядом не было. Не было также сумки и наручных часов. Он встал и чуть не упал, едва успев схватиться за поручень. Левая нога отекла и не слушалась. Держась за перила, он побрел домой. «Хорошо хоть так». Вымученная улыбка мелькнула на обезображенном ударами лице. Тихо войдя домой и пройдя в спальню, не раздеваясь, упал на диван. Силы покинули его, и он забылся неспокойным сном.

Привкус песка на языке. Свежевскопанный окоп и кусок бирюзового прямоугольного неба. «Что я здесь делаю?» Медленно поднялся и, подтянувшись на руках, вылез. Солнце лениво светило сквозь прозрачные облака. Аккуратные могилы благоговейно берегли чьи-то сны. Озираясь по сторонам, лихорадочно приходя в себя, он усиленно тер голову, вспоминая, как оказался в такой ситуации. «Они ушли. Я сидел за столом. Потом встал. Подошел к фотографии на памятнике. Что-то меня напугало. Что было дальше? Я обернулся. Ничего не увидел. Присел на корточки. Около памятника стояла рюмка с водкой».

Он медленно шел по аллее, вдруг резко вздрогнул и громко произнес:

— Тьфу ты, черт.

«Что было после этого? — Он зло пнул молоденький подберезовик. — За ограду я не выходил. Это точно. Дернуло же меня пойти с этими придурками».

— Татьяна! — окликнула мать. — Где твой суженый запропастился?

— Не знаю. Он и раньше исчезал на два-три дня.

— Смотри в оба, а то разное бывает, — улыбаясь, произнесла Антонина Васильевна.

— Со мной не бывает! — Татьяна рассмеялась. Надев туфли, она выскользнула за дверь.

Выйдя из подъезда, она столкнулась со Славой. Он прошел, не поздоровавшись. «Странно», — она обиженно надула губки. Затем решительно повернулась и пошла к Александру. По пути мужчины оборачивали головы.

Кто-то что-то спрашивал, она, не замечая, проносилась мимо. Обтягивающие черные брюки, обнимающие прекрасные ноги, распахнутая летняя курточка поверх маечки с глубоким вырезом, в обрамлении прекрасных длинных темных волос, развевающихся от ветра, с серьезным выражением лица, так не вяжущемся к прекрасным чертам, она очаровывала окружающих, не прилагая к этому ни малейшего труда.

— Татьяна! — остановила ее Лада, широко улыбаясь.

— Здравствуй, Лада. Как поживаешь? — Она улыбнулась в ответ.

— Прекрасно. А ты как? Говорят, замуж выходишь.

— Да вроде, — невесело ответила Татьяна.

— А что случилось?

— Александра третий день не вижу. Пришел, сказал моим родителям о свадьбе и исчез. Сейчас иду к нему.

— Это не страшно. Я так рада за тебя! Когда свадьба?

— Мы еще не решили точно. Осенью, наверное, в середине. А у вас как с этим?

— Не думали пока об этом. Вначале нужно кончить учиться, — ответила Лада.

— Ты куда сейчас?

— На рынок. Шмотки посмотреть. Делать все равно нечего. Загорать уже надоело. Сегодня вечером идем со Славой на день рождения к его родственникам каким-то. Ты завтра что делаешь?