Арсений Суворов - Поверьте один раз

— Не знаю, может только здесь так.

Их разговор прервали:

— Здравствуйте, ну что? Вещь никого не заинтересовала?

Облака, больше похожие на дым, лишь чуть-чуть прикрыли солнце. Но жара сменилась прохладцей от неизвестно откуда появившегося ветра. Развевающаяся тончайшая безрукавка и обтягивающие брюки, лишь недавно казавшиеся обжигающими, моментально перестали греть. Татьяна поежилась и вошла в подъезд. Позвонила. Раздалась короткая музыка на известный народный мотив. Дверь открыл Слава.

— Привет, — он слегка удивился. — Проходи. Какими судьбами? — он улыбнулся.

— Да вот мимо шла, дай, думаю, зайду. Узнаю, как ты поживаешь. Почему это ты на той неделе мимо шел, даже не поздоровался?

— Я? Да не может такого быть. Как ты могла мысль такую себе позволить? — пошутил он. Они прошли в комнату.

— Что дома сидишь? Никуда не собираешься? — она села в кресло, и лицо ее приняло ангельское выражение.

— Да нет. Вот решил расслабиться, музыку послушать.

— У тебя что-нибудь новенькое есть?

— Нет. Я отошел от этого. Так, старые вещи слушаю.

— Вы, говорят, сейчас от скуки по ночам кладбища посещаете? — спросила она с улыбкой.

— Говорят, в Москве кур доят, а я пришел, кое-чего не нашел, — ответил он с ухмылкой.

— Нет, я серьезно. Александр на этом помешался. Вот я и пришла узнать. Что ты там, в могиле, интересного нашел? Или это метафора какая?

— Уже разболтал, — произнес он обреченно. — Ну, напился. Свалился в яму. Проснулся, солнце и кресты. С кем не бывает. А они на кровососах помешались. Небось, расписывают, мол, меня упыри похитили? Провериться твоему благоверному надо, — произнес он недовольно. — Сам приходил, тоже интересовался. Я вначале думал: они с Хомутом острое развлечение нашли, а Сашка совсем свихнулся. Еще маленько, за людьми будет с осиновым колом гоняться. Хотя, чем бы дитя ни тешилось, лишь бы не плакало. Это даже полезно. На пиве сэкономит. Он же теперь не пьет, по моральным соображениям! Того гляди, на спине крылья отрастут. В ангела превратится, — хмыкнул он.

— Я тоже в последнее время за ним замечаю что-то странное. От его рассказов уже голова болит. По ночам спать не могу. Кошмары снятся. Голова кружится. Звон страшный. Как бы самой проверяться не пришлось.

— Вот и меня достали. Наверно, сумасшествие — это вещь заразная. У меня тоже кошмары появились. И почти такие же. Глядишь и сам во все это поверю.

— Ладно, что мы про одно и то же. Как у вас с Ладой, все нормально?

— А что может измениться? В нашем тихом городе ничего измениться не может. Хоть головой об стенку бейся. Как сказал Высоцкий: «Где ни катаклизмов, ни бурь».

— Да, но он там продолжает: «…появился дикий зверь ограмадный»? — Она улыбнулась.

— Ну и у нас не без этого. Кого люблю, того и бью.

— Ну и кто у вас кого любит, а кто кого бьет?

— Обычно зависит от того, у кого в данный момент настроение лучше. Естественно, мне, как правило, больше достается, потому что в обоих случаях я, конечно, крайний.

— Замучили бедненького, — произнесла она кокетливо.

— Да уж, лучше бы замучили.

— Ну ладно, я побегу, а то мне еще в библиотеку надо. Там меня одна мамина знакомая должна встретить.

Татьяна вышла и пошла домой. Дома она позвонила Александру:

— Алло! Здравствуйте. Александр дома?

— Нет, Татьяна. Они с Димой пошли в свой подвал. Еще не приходил.

— Как придет, скажите, чтобы срочно позвонил мне.

— Хорошо. Что-нибудь случилось?

— Да нет. Все нормально. Пусть позвонит. — Она повесила трубку.

— Мам, мне никто не звонил? — крикнула Татьяна матери.

— Нет, — послышалось из другой комнаты. «Интересно, что он там еще удумал. Так долго они не могут там высидеть. Может, что появилось? Как бы куда не попали». Она машинально включила кассетник. Динамики весело запели шлягер. Раздался звонок телефона, она подбежала и взяла трубку. Звонили не ей. Она позвонила Хомуту, он болел уже несколько дней и лежал с высокой температурой. Ожидание затягивалось. Спустя два часа она еще раз позвонила Александру. Его не было. Шел уже девятый час. Она вышла из дома и пошла в его «контору». Там его не было. Вернулась она уже в десятом. Позвонила опять. Там начинали волноваться. Она попросила, чтобы, когда бы ни пришел, обязательно позвонил. Села в кресло, обняв колени. Возможно, она могла умереть ради него. Но просто сидеть и ждать — никогда! И спустя некоторое время дрема унесла ее в свою страну.

— Здравствуйте. Вот как раз тот человек, что Вас интересует. — Дима показал на Александра. Это Иаред Моисеевич. Это Александр.

— Очень приятно, — поздоровался тот. Александр промолчал.

— Он хоть и молодой, но в этом смыслит, — продолжал заливать Дима, пытаясь уйти от ответственности.

— Вот и хорошо. Если вы никуда не торопитесь, то может быть прямо сейчас и пойдем, посмотрим?

— Нет, мы сейчас никуда не торопимся, и я горю желанием посмотреть, встрял Александр.

— Тогда давайте пройдем пешком, здесь недалеко, — он говорил просто, но с высоты своего возраста и явной аристократичности ненавязчиво располагал к себе. Они повернулись и пошли в противоположную сторону от церкви. По пути разговаривали об антиквариате. Дима практически не встревал. Александр пытался отделаться общими фразами. Попутчик говорил со знанием дела и как-то заинтересованно. Чувствовалась его душевная привязанность к таким вещам. Слушать его и разговаривать с ним было приятно. Они подошли к обычному пятистенному деревянному домику. И вошли внутрь. Обстановка свидетельствовала о тонком вкусе и явном достатке хозяина. Мебель была явно не стандартным набором местных фабрик. Каждая вещь, будь то комод или книга, лежала или стояла на своем месте. На стене было развешано старинное оружие.

— Проходите, садитесь.

Он подошел к шкафу и открыл дверцу, затем достал коробку или лучше сказать шкатулку. Она представляла собой плоский параллелепипед, открывающийся как книга, покрытая черным бархатом. Он открыл ее. Внутри, на красном бархате, лежало оружие, мало похожее на нож. По форме изделия шкатулка имела углубление. Оружие представляло собой лезвие, укрепленное на эфесе, с двумя ручками, причем само лезвие было не обычной формы. Обоюдоострое, раздваивалось в конце в виде двух лепестков тюльпана или выброшенного языка змеи. Сталь клинка поблескивала холодным блеском, подчеркивая мягкое сияние явно драгоценных камней на ручках оружия. Темно-красные и голубые корунды, переливаясь по рукояткам, сливались с большим прозрачно-зеленым камнем. Он протянул шкатулку Александру, тот осторожно, как меломан пластинку, взял коллекционную вещь. И так же осторожно повернул его в руках. Отделка с двух сторон была одинаковой.