Арсений Суворов - Поверьте один раз

— Ты уверен в нем?

— Да он свой человек, — несколько приврал Хомут.

— Что с заданием?

— Мы должны были съездить ко мне на дачу, но в связи с похоронами отъезд отложили.

— Он тебе полностью доверяет?

— Да. Я слегка сопротивляюсь его идеям и он думает, что меня надо убеждать.

— Ты посвящен в торы, а количество привлеченных тобой детей Его невелико. Ты привел только первого, да и то не уверен в нем. Не ошибся ли я в тебе? — Его взгляд источал холод.

— Ближайший! Я выполняю твое указание: лучше меньше, чем не точно. Александр нашел у бывшего лотора наш жертвенный кинжал. Лот он прятал в двери. Я привел его в лоно. Круг моих знакомых мал, а сам я слаб. Не требуй от меня спешки.

— Лот надо вернуть в первоисточник! Иди и продолжай свое дело. Я доверяю тебе. Мы должны помочь Отцу нашему. И установить на земле царство его. Ибо даже наши враги знают — оно неотвратимо. — Он указал рукой на дверь.

Хомут молча вышел. Обратно дорога всегда почему-то кончалась быстрей, вот и сейчас он не заметил, как прошел лес и, вышагивая по асфальту, оказался вблизи своего дома. В некоторых окнах еще горел свет. Он не заметил чуть приоткрытого люка, и нога моментально нырнула в колодец. Люк, повернувшись, стал ребром и Хомут, падая, грохнулся ключицей на боковой выступ. В первое мгновенье боли совсем не было, просто стали почему-то двоиться окна в глазах. По-пластунски он отполз от люка. Удивительное дело, вставать ему не хотелось. Шатаясь, через силу он встал. «Электрический разряд» промчался по левой руке и, пройдя через плечо, ударил в голову. Тошнота привалила к горлу, и он узнал, что такое сон на яву. Рука при движениях вызывала боль, волной переходящей в голову. И трудно было понять, что легче переносить, острую боль в ключице или ноющую в голове. Волны боли произвольно перекатывались из головы в руку и обратно. В подъезде он схватился рукой за поручень, попытка окончилась оглушающей парализующей болью, он даже не понял в каком месте. Сознание не выдержало перегрузки и покинуло надоевшее тело. Хомут с грохотом упал на площадку. Вероятно, подумав, что погорячилось, сознание вернулось к нему. Очнувшись, он почувствовал что-то теплое на затылке, словно прикоснулся головой к грелке. Потянувшись рукой, коснулся затылка, рука нащупала мокрые волосы. Он поднес ладонь к глазам и понял, что это кровь. Ему стало дурно. Переждав немного, он встал и поплелся домой. Перед дверью правой рукой попытался достать ключи, ноющая, переходящая в тошноту волна накрыла его. Сопротивляясь, он позвонил в дверь и медленно сполз на коврик для вытирания обуви.

Вода моментально окрасила кожу в розовый цвет. Проплыв несколько метров, он повернул к берегу. Выскочив из воды, ощутил приятное солнечное прикосновение. Слабый, лишь немножко трепещущий ветерок, от воды набегая, вызывал озноб. Мысли пришли в порядок и Александр, не дожидаясь, когда обсохнет, пошел к Татьяне.

— Что-то ты сегодня рано, — открывая дверь, удивился отец Татьяны. Что это вы, еще не поженились, а уже ссоритесь?

— Да мы не ссоримся. Просто ругаемся, — сострил Александр.

— Ну, если только так. Иди, буди. Спит еще.

Он прошел в комнату. Татьяна, свернувшись комочком и беспорядочно разбросав волосы по подушке, досматривала утренний сон. Маленький полуоткрытый ротик придавал лицу удивленное выражение. Милая беззащитность, свидетелем которой он стал, с новой силой пробудила в нем раскаяние.

— Татьяна, — негромко позвал он. — Она зашевелилась, не открывая глаз, выпрямилась на кровати, натягивая на себя одеяло. Потом вдруг, вероятно, сообразив, резко открыла глаза и посмотрела на Александра.

— Ты как здесь оказался, — она искренне удивилась.

— Позвонил в дверь и зашел тебя разбудить. А то вдруг самое интересное проспишь.

— Выйди, я оденусь.

— А при мне нельзя?

— Выйди, я оденусь, — приказала она твердым голосом. Александр, пожав плечами, вышел.

Святослав Николаевич увидел Александра в коридоре и спросил:

— Что в коридоре стоишь?

— Проснулась. Одевается.

— А-а, — с улыбкой подмигнул он Александру.

— Это надолго. Пойдем чай пить, зятек!

— Да я не хочу. Только что из дома.

— Знаю я эти «из дома». Пойдем!

Они прошли на кухню.

— Тебе покрепче или наоборот. — спросил Святослав Николаевич, наливая заварку Александру.

— Хватит.

— Сахар вот здесь, — показал он Александру. — А здесь мед и варенье. Он сел за стол. — Ну, рассказывай, как жизнь молодая протекает?

— Как обычно. Каникулы.

— Ваше дело молодое, но надо и о грядущей перемене жизни подумать. Наверное, нужно твоим родителям к нам зайти. О жизни поговорить, дипломатично намекнул отец.

— О жизни-то поговорить хорошо, вот только Татьяна меня видеть не хочет. Я позавчера опоздал, так теперь словно конец света наступил. Вот мириться пришел, если получится. Он заинтересованно стал рассматривать чайную ложечку.

— Ладно, не переживай. Честно говоря, если мужчина к женщине пришел мириться, то почти сто процентная гарантия, что его простят и они договорятся. Скажу тебе по секрету, только ты ей не говори, а то убьет ненароком, — он улыбнулся, — она вчера весь день твоего звонка ждала. Вначале велела, если ты позвонишь, сказать, что ее нет. А потом сама не подходила, но после каждого звонка спрашивала у взявшего трубку: «Не ты ли звонил». Так что себе ты задачу осложнил. Надо было вчера еще на поклон явиться. Увы, — протянул он горестно. — Такова мужская доля.

— О чем это вы? — спросила, входя, Татьяна. Ее лицо выражало твердую решимость.

— О жизни немного поболтали. Хочу узнать, когда свадьба, второй месяц уж идет, а воз и ныне там.

Прямо поставленный вопрос несколько ее озадачил, но она быстро справилась.

— Раньше было как? Встретятся. Год под ручку ходят. Поцелуются, обручатся. Через год свадьба. А сейчас утром встретятся, вечером свадьба. Вот и у нас так. Не успели обручиться, — она посмотрела осуждающе холодным взглядом на Александра, — а уже врут так, что уши не выдерживают.

— Не сообразил просто я, — попытался оправдаться Александр.

— Ты чай-то пей, — ответила она, отметая его отговорки и с сомнением качая головой.

— Что у вас случилось? — не выдержал Святослав Николаевич.

— Да так, мелочи жизни, — невозмутимо ответила Татьяна.

— Ладно, — вставая из-за стола, произнес он. — Вы тут воркуйте, а я на работу пойду. С вами хорошо, а без вас лучше, — попытался пошутить он. Оставшись вдвоем, они молча пили чай. Александр заметил, что она уже успела причесаться и подкрасить губы. Это его обрадовало. Но неспокойная совесть сковала язык. «Рассказать или нет», — пронеслось в мозгу. Он посмотрел на Татьяну. Она невозмутимо, методично зачерпывала из блюдца варенье и запивала его маленькими глотками, не обращая внимания на Александра.