Антон Березин - Гадский гаджет [litres]

– Чем больше грехов у доставленного бесом грешника, тем больше привилегий и почета он потом за него получит, – объяснил Мартын удивленному Бартоломео.

– Значит, мы доброе и хорошее дело делаем! Избавляем наше королевство от грешников! – воодушевленно воскликнул Бартоломео.

И они с удвоенной энергией продолжили свое дело. И продолжили очень успешно. Потому что ряды противников редели буквально на глазах…

Честно говоря, Катя и Тим сначала просто не могли понять, что им делать в этой отчаянной и очень жестокой битве. Пока не вспомнили, что во дворце томится в камере учитель Бартоломео, чародей Фаргус.

– Мы должны пробраться во дворец и освободить его! – воскликнула Катя.

– Это можно, – согласился с ней Тим, но, поглядев на кипящее поле боя, добавил: – Только осторожно.

Но уроки, полученные ими в еще в Москве во время их очень увлекательных и очень опасных приключений с Гошей, дали свои результаты. Каким-то чудом им удалось буквально просочиться сквозь ряды сражавшихся. Хотя, может быть, чудо здесь и не при чем. На самом деле сражавшиеся были настолько увлечены битвой и друг другом, что просто не обращали внимания ни на что вокруг. И уж тем более на какую-то малышню, пробирающуюся чуть ли не между их ног. Какой от них может быть вред? Да никакого! И вот здесь они ошибались. Причем очень сильно.

Пробравшись во дворец, Катя и Тим спустились в подземелье и легко нашли камеру с чародеем Фаргусом. Тюремщики были настолько беспечны, что, уходя на защиту дворца, просто-напросто забыли ключи в дверях камеры. Дверь, скрипнув, открылась, и перед глазами Кати и Тима предстал старик с благообразной седой бородой, внимательно глядевший на них из угла камеры.

– Если не ошибаюсь, Катя и Тим? – поинтересовался он. – Что-то вы долго добирались.

– Пробки, – машинально ответил Тим.

– Ну что ж, – сказал чародей Фаргус, поднимаясь с пола. – Тогда пора приниматься за дело. Время не ждет.

И этот момент, наверное, оказался решающим в той битве, которая кипела за стенами дворца. Хотя, пожалуй, каждый момент, из всех тех, которые были описаны выше, можно назвать решающим. Ведь каждый из них внес свой вклад в окончательную победу. Причем вклад поистине неоценимый.

Но основное действие все-таки разворачивалось внутри дворца. В противостоянии между Гошей и Люциусом. Они стояли друг против друга, пристально глядя сопернику в глаза. Вокруг них лежали охранники, пытавшиеся помочь Люциусу, но уложенные на пол одним движением руки Гоши.

– Похоже, племянничек, что ты здесь, несмотря на свою худобу, уже успел сил поднабраться, – криво усмехнулся Люциус.

– Твоими молитвами, дядюшка, – усмехнулся в ответ Гоша.

Неожиданно откуда-то послышался грохот, и из-за двери вывалился стражник с арбалетом в руке. Вслед за ним вышел Стул и гордо поставил свою ножку на поверженное им тело.

– Вижу, дядя, ты себе не изменяешь, – брезгливо проговорил Гоша. – Выстрел из-за угла тебе гораздо милее, чем честный бой.

– Посмотрел-таки, – процедил Люциус. – Ну, и как тебе смерть твоих родителей? Занимательное зрелище, не правда ли?

– Если ты хочешь вывести меня из себя и воспользоваться этим, то зря стараешься, – спокойно и твердо поглядел Гоша ему в глаза. – Я много чему здесь научился и много что понял.

– Не понял только одного, – неожиданно расхохотался Люциус. – Что я сейчас просто отвлекал твое внимание. Тянул время. Для того, чтобы… Слышишь?

Откуда-то из угла кабинета раздались заунывные звуки дудочки. Гоша дернулся, но было поздно – он уже не мог двинуть ни рукой, ни ногой.

– Что ж, похоже, это конец, – почти сочувственно сказал ему Люциус. – Конечно, не так я хотел тебя убить. Но жизнь диктует свои суровые законы. Придется тебя убить просто, так сказать, по-плебейски.

И он взял прислоненный к стене огромный топор.

– Одолжил у дворцового мясника, – довольно хохотнул Люциус. – Очень, говорит, удобно им кости рубить.

Но тут события внезапно приняли совсем другой оборот. Неожиданно раздалась громкая разухабистая музыка, напрочь заглушившая вкрадчивые звуки дудочки. Гоша поднял руку, и топор, вылетев из руки Люциуса, пролетел через весь кабинет и вонзился в стену.

– Что это?! Откуда это?! – взвизгнул Люциус. – Этого просто не может быть!

– Кажется, я догадываюсь, что это. Точнее, кто это, – широко улыбнулся Гоша. – Это Катин Телефон, который, похоже, уже второй раз спасает мне жизнь.

– Гадский гаджет! – злобно прошипел Люциус.

И бросился в угол кабинета, чтобы уничтожить, растоптать, растерзать, да что угодно сделать с этим гадским гаджетом, лишь бы заставить его замолчать. Но был остановлен Гошей. Действительно обретший в этом своем мире небывалую магическую силу, Гоша одним лишь взглядом приподнял Люциуса в воздух и заставил его беспомощно висеть там. Как совсем недавно висели они с Игогошей. Тут же в кабинет дружной толпой ворвались все друзья, только что одержавшие полную и безоговорочную победу над армией Люциуса.

Видимо, поняв всю бесплодность своих дальнейших усилий, Дудочник прекратил попытки переиграть Телефон и бледной струйкой дыма испарился, медленно растаяв в воздухе.

– Убей меня! Убей! Лучше смерть, чем позор, – словно в бреду бормотал висящий в воздухе Люциус. – Как родственника прошу! Как любимого племянника!

– Ну, и что ты будешь с ним делать? – нарочито равнодушно поинтересовалась у Гоши бабушка Агафья. – Убьешь, как собирался?

– Что вы, бабушка Агафья! – искренне удивился Гоша. – Я думаю, что Ниптолеум сможет предложить ему что-нибудь гораздо более интересное.

– И гораздо более мучительное, – пробормотал про себя Кузьмич.

– Понял, – широко улыбнулся Ниптолеум. – Думаю, мы с Матильдой сможем придумать достойный его черной души кошмар на все оставшееся ему время.

– А его у него будет ой как много!.. – нараспев произнесла Матильда, с улыбкой глядя в ненавистное лицо Люциуса.

– Кстати, хотел вас спросить, – обратился Бартоломео к Ниптолеуму. – А как же вы смогли выбраться из Потерянного Города? Ведь легенда гласила, что вы заперты в нем навечно, и никакие силы не смогут высвободить вас оттуда.

– Очень просто, – улыбнулся Ниптолеум.

– Ведь настоящая дружба, – поглядел он на Драко.

– И настоящая любовь, – обнял он прижавшуюся к нему Матильду.

– Сильнее самых сильных чар, заклятий и чудес. Потому что на самом деле они и есть самое настоящее Чудо!

На секунду установилась какая-то особенная, чуть ли не торжественная тишина.

Которую нарушила Катя.

– А где мой телефон?! – требовательно спросила она. – Где этот герой дня?!

В ответ на это раздался бодрый цокот ножек по полу, и к ней подскакал Стул с гордо восседавшим на нем Телефоном.