Алла Озорнина - Ты – в игре! и другие ужасные истории [сборник litres]

Однажды приучить к мосту его попытался лучший друг – Димка Скворцов. И что же? Не одолев и трех метров, Никита почувствовал, как все вокруг него начинает кружиться – речка, небо, мост, стоящий на его середине Димка. К горлу подкатил противный комок. И тогда Никита встал на четвереньки и пополз. В обратную сторону.

– Наше вам с кисточкой! – послышалось сзади.

Никита обернулся. Арсений!

– Че такой бледный?

– Этот мост… Не люблю его с детства. Если честно – боюсь, – разоткровенничался Никита как с лучшим другом.

– Да ладно тебе! Че в нем такого? Мост да и мост. Куда прешься-то?

– Тетю Феклу ищу. Скажи, как к ней пройти?

В глазах Арсения мелькнуло что-то странное, непонятное… И погасло.

– Знакомая, что ль?

– Да, говорят, гадает хорошо. Может, она скажет, откуда мор на скотину идет.

Не будет же Никита рассказывать, что они попали с Ритой на сто лет назад и теперь не знают, как выбраться.

– Бесполезно! – оборвал Арсений. – Был я у нее несколько раз – ничего сказать не может. Я вот другое придумал. Слухай! Неужели мы, несколько мужиков, не сможем этих упырей одолеть? Кое-кто уже согласился. Уже и колья осиновые сделали – пять штук целых. Поди, хватит. Пойдешь с нами?

– Не знаю, – сказал Никита. Охота на упырей, признаться, не очень волновала его. Куда важнее было узнать, как выйти из игры. – Я ж совсем недавно устроился к Хохрякову, – нашелся он. – Вряд ли Митрофан Ильич обрадуется, если узнает, что я где-то шастаю по ночам.

И опять в глазах у Арсения появился странный огонек. Появился и тут же и исчез.

– Ладно, – сказал он, – без тебя обойдемся. Побежал я, может, еще удастся хоть какую-то животину вылечить.

– Подожди! – остановил его Никита. – Так где все же тетя Фекла живет? Вдруг пригодится?

– Упертый ты. Говорю ж – бесполезно. Но если уж так хошь, иди. Не стал тебе говорить – поди из ума выжила старуха. Вон там барак, видишь?

– Ну да.

– Туда и шагай, – сказал Арсений и, рванув от него прочь, завернув в какой-то переулок, скрылся из вида. Никита и значения не придал тому, что уж очень быстро его новый друг исчез из поля зрения. А зря.

Никита двинулся к бараку – месту, где в XXI веке стояли бок о бок две близняжки-пятиэтажки. Оказалось, что это вовсе не так близко, как представлялось. Дойдя до барака, он на какое-то время застыл как вкопанный, хотя и предполагал, что может увидеть. То, что предстало перед его глазами, один в один повторяло запечатлевшуюся в смартфоне фотографию: длинное серое деревянное здание с закопченными окнами, перед которым на растянутой между двух тополей веревке висело несколько застиранных панталонов и простыней. А на том месте, где в XXI веке была свалка, разлилась большая грязная лужа, в которой лежала огромная упитанная свинья.

Улица была пуста. Наверное, все, кто гнался за Никитой, вернулись к амбулатории продолжать «митинговать». Он открыл дверь, которая тут же с шумом захлопнулась, и оказался в кромешной тьме, наполненной запахами чего-то несвежего, протухшего, застоявшегося и старого. Вскоре глаза привыкли к темноте, и он начал различать то, что находилось в тесном и узком пространстве. Там были не только ящики, колеса, сломанные стулья, но и кое-что покрупнее – несколько столов и бочек.

Никита постучался в первую попавшуюся дверь – тишина. Во вторую, третью, четвертую – то же самое! Куда могли исчезнуть абсолютно все из барака?

– Эй, есть тут кто? – в отчаянье крикнул он, даже не надеясь услышать ответ. И вдруг откуда-то, чуть ли не из самой дальней комнаты, послышалось:

– Никита, ты?

Кто это? Неужели тетя Фекла? Конечно, она, больше некому. Но откуда она знает и вообще про него, и про то, что он здесь? Выходит, она еще и ясновидящая!

То и дело натыкаясь на выставленный хлам, Никита почти побежал на голос в конец коридора.

– Где вы?

– Здеся я! Открывай!

Наконец Никита толкнул нужную дверь – перед ним, на кровати (а кроме нее да стула в комнате ничего не было) лежала похожая на мумию пожилая женщина.

– Тетя Фекла? – срывающимся от волнения голосом спросил Никита.

– Нет, не тетя. – Теперь женщина говорила тихо, почти беззвучно, как будто бы все силы ушли у нее на то, чтобы его позвать. – Она просила передать вот это, возьми.

Никита взял протянутый желтой костлявой рукой клочок газетной бумаги.

– А тетя Фекла…

– Беги, касатик, беги, некогда разговаривать, неспокойно у нас…

Зажав в руке записку от тети Феклы, Никита выскочил из барака. Клочок газетной бумаги жег ладонь. Ему не терпелось прочитать, что там написано.

Вдруг кто-то с силой ударил его по плечу.

Никита обернулся. Перед ним стоял незнакомый парень. Круглые глаза у парня были зелено-желтого цвета, по щекам разлетелись веселые конопушки, точь-в-точь, как у Дуньки, вверх торчал задорный чуб. Он от души улыбался во все тридцать два зуба.

– Ха! – сказал парень. – Так я и знал, что это ты!

И от радости с такой же силой, уже спереди, ударил Никиту по плечу, что тот чуть не свалился в лужу.

– Ты че, сдурел? – возмутился Никита, потирая плечо.

– А че сдурел-то? Столько лет не видались! Ты ведь Никита?

Никита кивнул. «Может, этот тоже в игре», – с надеждой подумал он.

– Ну, я и говорю. Никита Мигунов, из Антипихи. Самый смелый из нас. Помню, помню, что ты вытворял на висячем мосту! Настоящий циркач!

Никита проглотил противный комок в горле, опять кивнул.

Парень оглядел его с головы до ног.

– Правда, ты изменился малость, будто чуток ниже стал… Кажись, нос немного не тот. И глаза… И рот… И, кажись, брови… И цвет волос… Ты – точно Никита? – уже с сомнением спросил он.

– Да Никита я, Никита, – ответил тот и громко вздохнул. Надежда на то, что в начале XX века кто-нибудь еще, кроме них с Ритой, шастает из XXI, не оправдалась.

– А я – Славка!

– Знаю, – чтобы подтвердить знакомство, ответил Никита.

– Ну вот, а ты говоришь! Помнишь, я в Антипиху к вам приезжал? К тетке! У тебя еще старшего брата в казаки забирали?

– А, ну да! – с напускной радостью ответил Никита. – Мы еще купаться на речку ходили!

– Какое купаться? Мороз же был! Сорок градусов!

– А, ну да, – постучал кулаком по лбу Никита. – Точно! Все перепуталось – столько лет прошло! Слушай, фамилию твою забыл!

– Ну ты даешь! Пешков я! Помнишь, еще меня все Пешкой называли?

– А… ну да!

– А ты чего здесь?

– Да так. На заработки приехал.

– Это у кого ж тут можно заработать?

– У Хохрякова я. Скотник.

– А, ну там можно. Хохряков – мужик надежный, не подведет. А я вот в ремесленном училище, прикинь!

– Клево! – восхитился Никита.

– Как ты сказал? Клево? Хм… Запомню это слово. А теперь – дело есть…