Алла Озорнина - Ты – в игре! и другие ужасные истории [сборник litres]

Рита стояла, не в силах сдвинуться с места: в голове произошел сбой, и какой!

Да, можно сделать счастливый вид. Можно изобразить веселый голос. Но можно ли подделать смех, да так, чтобы своей радостью он заполнял все пространство?

Значит, ангел – вовсе не ангел!

Значит, ангел – обманщица, которая только делает вид, что переживает из-за кузины, а сама… Но как, как можно радоваться, когда близкому человеку жить осталось всего несколько часов?

– Маланья Фроловна, вас с Дмитрием Семеновичем уже потеряли, – раздался сзади густой бас. – Прошу к столу!

Дмитрием Семеновичем! Да это же жених Лизы! Тут только Рите стало понятно: Маланья вовсе не успокаивает Дмитрия Семеновича – наоборот, кокетничает, будто пытается ему понравиться! Рита обернулась – позади стоял пожилой представительный мужчина с бакенбардами.

– А ты что здесь делаешь? – накинулся он на нее. – Еще челяди здесь не хватало. А ну пшла отсюда!

– Совсем обнаглели!

«Совсем обнаглели…» Кто это сказал? Ангел? Разве это ее голос?

Рита вспомнила, как она сама отрабатывала умение говорить разными голосами – нежным, ласковым и таким, в котором изрядная доля металла. Вот с такой долей металла и было сказано «Совсем обнаглели!»

Рита встретилась с взглядом ангела – он оказался вовсе не ангельским…

– Ну че встала! – голос мужчины. – Кому сказал – пшла!

Рита бросилась по коридору, в горле перехватило. Отсидеться в столовой, что ли, потом подумать, что делать дальше. Но там по-прежнему находилась отвратительная старуха, а чуть поодаль – все тот же отвратительный обросший тип в вонючем тряпье.

Ангел, ангел… Неужели она… Нет, прежде, чем прийти к какому-то выводу, надо еще раз понаблюдать за тем, как ангел ведет себя с Дмитрием Семеновичем.

Рита снова двинулась туда, где был праздник живота, но немного не доходя почувствовала, как чьи-то сильные и бесцеремонные руки толкают ее в нишу, в которой она пряталась, чтобы не мешать прислуге проносить блюда.

Перед Ритой стоял один из лакеев.

Он перегородил ей дорогу и смотрел в упор, нагло и насмешливо.

Мимо прошла горничная с очередным блюдом.

– Пусти! – громко сказала Рита, пытаясь Его обойти.

– С чего это вдруг?

И тут пискнул телефон – эсэмэска!

Потом пискнул еще и еще.

– Ого-го! – воскликнул Степка. – Что там у тебя пищит? Игрушка? А ну покажь!

– Отстань! Ничего не пищит!

– Да что ты?

И тут, как назло, такая долгожданная эсэмэска дала знать о себе еще раз.

Что же делать?

– Где она там? Игрушка твоя? В панталонах, что ли? Вот это да! А ну-ка! – Степка протянул руку к животу Риты и нащупал гаджет. И расхохотался. – Нашла, куда спрятать. А ну, дай посмотреть! Ну че ты, жалко, что ли?

Рита испугалась: что делать? Если сейчас он начнет приставать, смартфон может выпасть, разбиться.

И тогда она закричала изо всех сил:

– Спасите-е-е!

– Молчи, сумасшедшая, – рассердился Степка, пытаясь прикрыть ей рот рукой, – сейчас гости сбегутся!

И вдруг совсем рядом раздался такой знакомый голос!

– Эй, что тут происходит?

Юрий Николаевич? Откуда?

В следующее мгновение послышался топот ног убегающего Степки, и тут же рядом с ней появился… начальник!

– Кажется… Рита? – в волнении спросил он.

– Кажется, Юрий Николаевич? – в волнении спросила Рита.

И тут уже пятый раз пискнул телефон.

– Эсэмэска? Где смартфон?

– У меня…

– Быстро в мою комнату, там прочитаем.

Пробежав через коридор, Юрий Николаевич открыл дверь, зажег канделябр.

– Доставай смартфон, я отвернусь.

И вот они вместе склонились над экраном смартфона: «В 00:40 возле зеркала».

– Значит, в 00:40 возле зеркала, – взволнованно повторил Юрий Николаевич. – Часы в большой зале.

– Знаю.

Они и не подозревали, что за дверью кто-то ловит каждое их слово.

Праздничный ужин продолжался – Юрий Николаевич вернулся к гостям, Рита вышла в сад. Сердце билось взволнованно: неужели еще немного, и они окажутся в своем времени?

И тут же распахнулась дверь, и один за другим стали выходить гости.

Рита нырнула в кусты, и удачно! Было темно и никого не было видно, зато было слышно! Поначалу Рита улавливала ничего не значащие разговоры, и вот, наконец-то, знакомый голос – голос ангела:

– Надежды никакой…

– Не верю! – в ответе молодого человека слышалось отчаянье. – Не может быть, чтобы современная медицина ничего не могла сделать!

– Показывали разным докторам…

Рита вспомнила подслушанный разговор двух горничных, когда она пряталась за шторой, о том, что Лиза заболела после появления во дворце зеркала. То же самое писала и Вилена Агеева о тете Клаве. Рита рассердилась на себя за то, что она не слушала Грязеву, когда та читала дневник Вилены, а только и делала, что закрывала окна и вытирала воду с пола. Правда, дневник-то все-таки взяла, но ведь даже читать не стала – было поздно, просто пролистала и все, а утром стала собираться в Ильинск. А если бы прочитала, глядишь, уже бы и знала, как теперь быть.

А впрочем, так уж ей, Рите, необходимо что-то делать? Ведь еще немного, и они с Юрием Николаевичем вернутся в свое время.

Рита вспомнила заострившийся нос, разметавшиеся по подушке волосы незнакомой ей девушки, которой осталось жить всего лишь несколько часов, и поняла, что не сможет спокойно существовать, если хотя бы не попробует ей помочь.

Рита вбежала на второй этаж, в комнату Лизы. Все было без изменений. Может, уже поздно? Может, уже вообще ничего нельзя сделать?

На тумбочке догорала свеча.

Вдруг Рите показалось, что по стене опять пробежали какие-то тени.

Точно, пробежали, а потом появились буквы, сложившиеся в слово: ДНЕВНИК!

Выходит, дом предлагал ей вспомнить, что было написано в дневнике Вилены, и действовать так же! Но как же она может вспомнить то, чего почти не слышала и не читала?

А может…

Кажется, Юрий Николаевич говорил о том, что есть разные виды памяти, в том числе зрительная. Это – раз.

Что еще? Что иногда, чтобы не перегружать сознание, информация переносится в подсознание и там хранится. Это – два.

И, наконец, три – Рита вспомнила, что не только держала, но и листала дневник Вилены Агеевой. А что если сейчас попытаться мысленно его пролистать?

И Рита будто увидела каллиграфический почерк. Листай. Листай дальше, – приказала она себе.

Пока мысленно листала, вдруг вспомнила: ведь видела она эту Вилену Агееву в музее школы, точно видела! И хоть фотография ее была так себе, какие фотки были в то время – черно-белые, нечеткие, все равно бросалось в глаза, какая хорошенькая была эта Вилена! Просто прелесть!

А под фотографией было написано: «Погибла смертью храбрых во время пожара, спасая урожай колхоза «Березовский» в 1948 году».