Ярослав Кудлач - Последняя фреска [litres]

– Не подходи! – крикнула она. – Выбью окно и закричу!

Жан-Кристиан страдальчески закатил глаза:

– Дурёха. Ладно.

Капитан полез за пазуху, вытащил жёлтый, истрёпанный свиток и показал Магде:

– Знаешь, что это такое? Пергамент арабского учёного! Благодаря ему мы, Подписавшие, изловили василиска! Свиток валялся в университетской библиотеке в отделе инкунабул и манускриптов. Пришлось позаимствовать. Всё равно никто не знает его подлинного значения… Тут сказано, как обезоружить чудовище. Когда-то на площади у тебя всё получилось. Василиск увидел себя в медном щите и окаменел. Но, чтобы приём сработал, нужно произнести заклинание. Оно записано в свитке. Понимаешь теперь?

Магда помотала головой.

– Всё просто, – терпеливо объяснил Райнле. – Будем ловить на живца. Мы отправимся туда, где василиск легко сможет нас найти. Когда он приблизится вплотную, чтобы посмотреть тебе в глаза, ты должна будешь произнести заклинание, тогда всё будет кончено.

– Это чистое самоубийство!

– Ничего подобного! Помни, тебя защищают очки. А я буду рядом и, если что-то пойдёт наперекосяк, пристрелю его.

– Тогда почему же ты не можешь убить его просто так? Зачем такой риск?

По лицу Райнле пробежала тень.

– Нам нельзя убить невинного, иначе колдовство потеряет силу. Надо твёрдо убедиться, что подошедший к тебе человек и есть василиск. Но смерть носителя мало что даст, разве только ненадолго отсрочит решающую схватку. Он просто переберётся в следующее тело. Нужно бить наверняка – магией!

– А ну, покажи текст, – попросила Магда, охваченная внезапными подозрениями.

– Пожалуйста, – капитан протянул девушке свиток. – Но ты же не читаешь на древнегреческом…

– Не важно.

Она осмотрела пергамент взглядом знатока. Да, рукопись весьма старая. Похоже, и вправду пятнадцатого века. Магда вернула свиток Райнле.

– Ладно, идём. Лучше так, чем дрожать в одиночестве. Какие слова нужно сказать?

– Увы, – сделал расстроенное лицо Жан-Кристиан. – Ты не должна знать их, пока мы не прибудем на место. Заклинание заставит твой мозг работать иначе, и василиск может это почуять. Лучше подстраховаться.

Он неуловим, подумала Магда и спросила:

– Жан… Почему ты так много знаешь?

Жан-Кристиан невесело усмехнулся.

– Потому что лишь я остался в живых. Знания были разбросаны между нами. Если исчезал один, часть его памяти переходила другим. Я слишком многое вспомнил. Это очень плохой признак…

Девушка натянула куртку и пошла к двери. Но тут её поразила внезапная мысль:

– Послушай… Если ты – Гуго Шлегель, а я – Анна Магдалена Эберлер, значит, в той, прошлой жизни мы с тобой…

Жан-Кристиан Райнле обнял её и поцеловал в лоб холодными губами.

– Пойдём, Магдалена, – тихо сказал капитан Шлегель.

Они спустились в подъезд. Жан вышел первым, осмотрелся и поманил Магду. Та с опаской приблизилась к «Фольксвагену» с надписью «Пограничная служба». Тут Жан-Кристиан перескочил через капот и выволок из-за машины бородатого человека в нечистой одежде. Грохнув бродягу лицом о стекло, капитан заломил ему руку. Пистолет, мгновенно выпрыгнувший из кобуры, уткнулся бородачу в затылок.

– Ты что тут делаешь? – яростно прошипел Райнле. – Убью, гад!

– Я не гад, я не гад, я ни в чём не виноват! – залопотал пойманный, и Магда узнала Безумного Фотографа. – Только ради бытия повстречались ты и я! В ограниченной среде, в чистой, как слеза, воде, скрыта сущность жизни всей! Жни добро и злобу сей!

– Отпусти его, Жан! – попросила Магда. – Он всего лишь несчастный, больной человек.

– Слишком часто этот несчастненький отирается рядом с тобой, – проворчал Жан-Кристиан. – А воняет, как…

Он развернул бродягу к себе лицом:

– А ну, говори! Зачем ты здесь?

– Красивый снимок ищу, – утёр Фотограф кровавые сопли. – Снимок на века, чистый, как река. А ты мнёшь бока. Пусти дурака!

Вдруг капитан скороговоркой произнёс длинную бессмысленную фразу. Магда уловила только последнее слово: «тасбóл». Фотограф удивлённо заморгал:

– Твоя речь темна и гадка. Не моя это загадка.

Райнле убрал руки.

– Катись отсюда, – приказал он. – Ещё раз увижу около Магдалены – застрелю.

Безумный Фотограф подобрал сумку и смотрел, как Жан с Магдой садятся в «Фольксваген». Неожиданно бродяга подскочил к машине и выкрикнул в лицо девушке:

– Не ходи с ним, детка! Ненадёжна ветка!

И тут же помчался прочь.

– Мерзкий тип, – сказал Жан-Кристиан, заводя мотор. – Не возьму в толк, почему от него прёт каким-то змеиным запахом?

– Просто он давно не мылся, – тихо сказала Магда.

Капитан молча нажал на газ.

Магдалена куталась в куртку и смотрела на проплывавшие мимо дома. Девушка очень устала и хотела, чтобы всё поскорее кончилось. Она отдалась убаюкивающему покачиванию автомобиля, задремала и удивилась, когда Жан сказал: «Приехали».

Холод и сырость пронизывали ночную темноту. Сквозь туман пробивался бледный свет фонарей. Ни единой души не увидела Магда, когда вышла из машины. Райнле оказался рядом и взял её за локоть.

– Идём туда, – скомандовал он и повёл девушку в небольшой сквер посреди площади.

Рядом возвышалась освещённая прожекторами громада церкви. По контрасту с ней сквер казался тёмным, как бы закутанным в паранджу. Неподалёку журчал фонтанчик в виде бронзового василиска. Жан-Кристиан оставил Магду в центре газона и отступил, растворившись во мгле. Магда огляделась. Площадь казалась очень знакомой….

Ну конечно! Церковь когда-то принадлежала ордену доминиканцев, а сквер – бывшее кладбище, окружённое стеной. Той самой, снесённой в тысяча восемьсот пятом году, той самой, чью тайну студентка пыталась раскрыть… И даже в наши дни площадь называется в честь великого произведения искусства…

«Пляски Смерти».

По спине Магдалены пополз озноб. В горле пересохло, несмотря на морось вокруг.

– Жан, – позвала девушка, обшаривая глазами пустой сквер. – Говори слова заклинания, скорее!

– Я поклялся, что ты не достанешься василиску, – раздался голос капитана Райнле, – и я сдержу слово. Но для этого мне придётся тебя убить.

Люди – всего лишь снабжённые телом призраки. Они занимаются мелкими делишками, едят, пьют и отправляют естественные надобности, но по сути являются одетыми в мясные костюмы скелетами. Они не хотят признавать, что прекрасное женское тело и мышцы спортсмена, пальцы музыканта и нежные губы девушки, проницательный мозг учёного и лицо актёра – всё это лишь мясо и жир. Вероятно, поэтому Смерть представляется им скелетом с лохмотьями полусгнившей кожи. Глупцы! Они таскают плоть, словно обузу, наращивают мускулы, красятся, ублажают язык вкусовыми ощущениями, отдаются любовному влечению, ошарашивают разум спиртным и наркотиками… И всё время боятся. При недомогании бегут к другим телесным призракам, которые накачивают их тела веществами, на время замедляющими гниение. А когда осознают, что конец неизбежен, в страхе ищут спасения в церквях, где покрытые мясом скелеты, облачённые в рясы, изрекают важные бессмысленности, некогда придуманные другими скелетами, давно уже сгнившими…