Линдалл Клипстоун - Поместье Лейкседж [litres]

– Одну минуту, – говорит Подземный Лорд. – У тебя есть на это время.

Он берет мою ладонь и прижимает ее к шероховатой коре ближайшего дерева. Я чувствую ровный и медленный ритм, затем звук становится голосом. Множеством голосов, торжественных и музыкальных.

– Это…

Я с недоумением оглядываюсь.

– Оно живое.

– Ты же их слышишь, не так ли, Виолетта?

Он кладет руку рядом с моей и разводит пальцы. Его лицо становится почти нежным.

– Это голоса всех моих душ. Мой лес дышит, моргает и чувствует, как и ты.

Я наклоняюсь ближе к сердцедреву, очарованная звуком переплетающихся голосов. Это похоже на песнопение, заклинание, сон. Бесчисленные жизни и смерти все здесь, среди деревьев, шепчутся и шепчутся.

– Зачем ты показываешь это мне?

– Я хотел, чтобы ты увидела мой мир. Чтобы ты знала, что поможешь сохранить.

Ко мне приходит осознание ситуации, в которой я оказалась. Я жива, и я там, где никого живого быть не должно.

– Я никогда не задумывалась о том, куда на самом деле уходят наши души, – тихо говорю я. – В траурной молитве поется о лесе и деревьях, но все это очень отличается от того, что я представляла.

– А что ты представляла?

– Мы сжигаем наших мертвецов.

Я представляю запах пепла, скопы искр на фоне темного неба. Меня охватывает боль, и я знаю, что это отголосок тех воспоминаний, которые я ему отдала.

– Огонь превращает тело в священный пепел. Искры в воздух, угли в землю. Я хочу сказать…

Я смотрю на него, до странности смущенная тем, как неуклюже звучу, пытаясь это объяснить.

– Я не думала о том, какая часть достается тебе.

Он смотрит на меня сверху вниз, его любопытный взгляд наполовину скрыт бледными ресницами.

– Какая часть ? Что ж, в конце концов ты узнаешь, не так ли?

Дрожа, я думаю о костре. В Греймере костры разводили на специальном поле за пределами деревни. Днем мы могли видеть дым на фоне неба, а ночью – свет пламени. Я представляю себе Подземного Лорда, стоящего в поле и уходящего в темноту с тяжелым весом в руках.

А потом я представляю, что вес в его руках – это я.

Я качаю головой:

– Я не твоя. То, что я здесь, не означает, что я принадлежу тебе.

– Так ли это?

Его пальцы парят прямо у меня под подбородком. Я отдергиваю лицо, и кончики его когтей скользят по воздуху возле моего горла. Смеясь, он опускает руку:

– Нет, ты не моя. По крайней мере… Еще нет.

Я подавляю дрожь. Не хочу думать о том, как моя душа будет здесь – и принадлежать ему, – когда я умру.

– Отведи меня к Гнили. Я хочу разобраться с ней. Сейчас.

Подземный Лорд проходит мимо меня, концы его плаща задевают мои юбки.

– Пошли, – кричит он через плечо. – Мы почти на месте.

Мы идем дальше в лес, и по мере того, как тропа спускается все глубже, деревья поднимаются все выше. Вскоре ландшафт меняется, и среди деревьев появляются камни. Высокие гранитные столбы, покрытые ярко-зеленым мхом. Стоит густой туман, и я ощущаю его на коже.

В меня проникает холод, и вокруг темнота – здесь нет бабочек в стекле. Каждый наш шаг поднимает сероватую пыль, похожую на каминный пепел. Она превращается в облачка, которые прилипают к моему платью и моей коже. Воздух – все еще холодный – становится едким. Я кашляю и прижимаю рукав ко рту. Дышать больно.

– Куда ты меня ведешь?

– К ране, – отвечает Подземный Лорд, не оборачиваясь.

Тропа заканчивается, и густой лес сменяется открытой рощей. На краю стоят четыре дерева, багровая кора которых обуглилась, а большая часть листьев сгорела. Им больно . Я прижимаю руку к одному из стволов, пытаясь почувствовать шепот души внутри. Он отличается от голоса, который я слышала из другого дерева. Этот звучит слабо, потерянно и напуганно.

– Что здесь случилось? – бормочу я, стоя около разрушенного ствола. – Что с тобой случилось?

Подземный Лорд смотрит на меня с любопытством. Как будто он устроил мне испытание и теперь не уверен, чего хочет – чтобы я добилась успеха или проиграла.

Я делаю вид, что не замечаю его, и прижимаюсь щекой к коре. Закрываю глаза, пытаясь прислушаться. Лес вокруг меня гудит и пульсирует. В нем так много силы, что ее не измерить. Душа говорит со мной, но я не слышу слов. Лишь неощутимый голос, одновременно живой и не живой. Тяжелый вес, ощущение чего-то , что я с трудом могу себе представить, не говоря уже о том, чтобы как-то назвать.

Я прижимаюсь ближе, и кора царапает мою кожу. А потом я улавливаю вспышку разрозненных, безумных образов. Дом из веток под деревом граната. Торт в форме полумесяца. Рука, обнимающая плечо. Шепчет в темноте. Замешательство, сменяющееся медленным, ползучим страхом. Потом кровь, страх и вода, бесконечная вода. Все кружится и плывет. То, что я слышу, – это Элан, эхо его души.

– Это семья Роуэна.

Полуразрушенные деревья. Их четверо. Родители Роуэна, его брат и последнее дерево, которое пока остается пустым и ждет. Я вытираю лицо руками. Пробую отдышаться.

– Я говорил тебе, что мой мир тоже пострадал.

Подземный Лорд жестом указывает на пепелище, на котором мы стоим:

– Посмотри вокруг, Виолетта. Это то, что сделала Гниль.

Мое сердце бешено бьется, и я, спотыкаясь, иду вперед, мимо зарослей, в которых живет семья Роуэна, прямо в рощу. Лес здесь почерневший и голый. Деревья рассыпаются на части, их безлистные ветви тянутся к небу, словно отчаянные руки. Я касаюсь ближайшего ствола. Кора под моей ладонью – покрытая пузырями, потрескавшаяся и шершавая. И такая тихая . Нет ни пения, ни пульса.

– Они…

– Ушли. Души внутри их уничтожены, полностью потеряны. И это случится с остальными, со всем лесом, если ты все не исправишь.

Он указывает наверх:

– Ты видишь это, Виолетта. Ты знаешь, что нужно делать.

Я застываю в бессловесном ужасе. В пологе над поляной воздух темен и полон тяжелых теней, которые движутся и кружатся между ветвями. Я видела темноту на берегу. Я видела, как тьма превратила Роуэна в монстра. Я видела, как она питалась, и чувствовала бесконечность ее голода. И теперь я стою прямо у ее сердца.

Это открытая рана, которая бурлит и корчится. Она зовет меня. Это звук отчаяния, ярости и бездонного желания . Она меня знает. Знает вкус моей силы, жар моей магии, ощущение моих ладоней в грязи.

Тьма окутывает деревья, и я понимаю, что Гниль снова проснулась на берегу в Верхнем мире. Я представляю Ариена с руками, утопающими в земле, сражающегося бок о бок с Кловер, чтобы удержать ее. Отрава заполняет вены Роуэна до тех пор, пока не останется лишь тьма. Это должно закончиться сейчас.

Я мчусь к центру поляны, где находится круг из гранитных камней – таких же, какие окружали костер Саммерсенда в деревне. Карабкаясь, я спотыкаюсь и царапаю руку и оба колена. На земле внутри камней я торопливо рисую печать и, двигаясь по выжженной земле, повторяю названия символов себе под нос. Когда я заканчиваю, то вижу, что линии размытые и неровные и даже близко не такие аккуратные, как те, что рисует Кловер.