Дарси Коутс - Призраки дома Эшберн [litres]

Прежде чем выскользнуть обратно в коридор, она бросила на свою комнату последний благодарный взгляд, Лестница взмывала вверх сразу по правую руку от нее, но единственные ступеньки, которые были видны – штук пятнадцать – исчезали в темноте после поворота за угол. И опять никаких переключателей. Солнце только начинало садиться, и Эдриенн решила, что сможет совершить прогулку по дому, не пользуясь лампой.

Девушка побежала вверх по лестнице, держась одной рукой за стену, чтобы не упасть, и стараясь не обращать внимания на то, как дом стонал, словно не выдерживая ее веса. Здание было прочным. Ни признаков гниения, ни установленных опор Эдриенн не увидела. Просто дерево было старым и любило пожаловаться.

Свернув за угол, она обнаружила, что впереди абсолютно темно, поскольку естественный свет снизу уже не мог осветить верхнюю площадку лестницы. Эдриенн едва могла разглядеть дверь высоко перед собой, непохожую ни на одну другую, что она видела в этом доме.

Большая часть убранства в Эшберне соответствовала окружающей обстановке: классические, старинные, со вкусом подобранные вещи – сделанные в основном, из темно-красного дерева в сочетании со светлыми тканями и розовыми узорами.

Дверь, перед которой она стояла, была огромной, грязной и закопченной почти до черноты. Она занимала всю ширину коридора, и Эдит нацарапала на ней новое послание.

Царапины здесь были более хаотичными, исступленными, и Эдриенн пришлось карабкаться наверх, пока она не оказалась от двери всего в нескольких шагах, и смогла во мраке разобрать слова.

ЗАЖГИ СВЕЧУ

ТВОЯ СЕМЬЯ

ПО-ПРЕЖНЕМУ

МЕРТВА

Она облизнула губы, потянулась к массивной бронзовой дверной ручке и повернула ее.

Комната, казалось, громко выдохнула, когда Эдриенн открыла дверь. Прохладный ветер отбросил волосы с ее лица. Ощущение нереальности происходящего вернулось. В комнате было темно, за исключением слабого красноватого сияния.

Неужели солнце так быстро село?

Экскурсия по дому больше не казалась столь захватывающей. Девушке очень захотелось спуститься вниз по лестнице – туда, где царили разум, свет и тепло, но она оставалась стоять как прикованная к самой высокой ступеньке. Эдриенн испытала состояние дежавю. Пространство, хотя и достаточно тускло освещенное, казалось знакомым. Что-то в запахе, тяжелом воздухе и даже дереве под ногами вернуло ее к одному моменту из детства. Она попыталась сосредоточиться на воспоминании, но оно ускользало сразу же, едва она попыталась его поймать.

Эдриенн моргнула, и наваждение исчезло. Это был просто чердак – последняя неисследованная комната в доме, а также та самая печально известная. Горожане видели свет, горевший там каждую пятницу, и напоминавший свет маяка.

Эдриенн переступила порог, надеясь, что стук ее сердца был не так оглушителен, как ей казалось. Ее ладони вспотели, и она сжала их, пытаясь сориентироваться в красноватой мгле.

Чердак был большим, более просторным, чем любая из комнат внизу. Эдриенн посмотрела на ближайшую стену и нашла источник тусклого света. Солнечный свет заглушали черные занавески, прибитые к оконным рамам. Они превращали солнечный свет в сюрреалистичный красный оттенок, который и заливал все пространство комнаты.

Эдриенн подошла к ближайшему окну. Ткань была закреплена сверху, но внизу висела свободно. Девушка откинула штору, закашлялась, когда пыль взметнулась возле ее лица, а затем ухитрилась закрепить нижний край занавески на гвоздях. Ослепительный резкий свет прорезал мрак, и Эдриенн огляделась.

По периметру чердака было сложено около трех десятков ящиков. Почти посередине стоял странный блестящий объект высотой где-то по грудь, а за ним, точно в центре, расположился стол.

Едва дыша, Эдриенн подошла к столу. Всего два предмета лежали на покрытой старыми пятнами вязаной скатерти: фотография в рамке и спичечный коробок.

Она повернулась, чтобы получше рассмотреть объект между стулом и столом. Перед ней стояло что-то необычное, в каких-то вздувшихся пузырях, словно скульптура, которая съехала набок, а из вершины фигуры торчал ужасный металлический шип. Эдриенн подошла поближе и внимательно вгляделась, затем медленно и глубоко выдохнула, осознав, что стояло перед ней: подсвечник.

Сама подставка была чуть выше стола, а из нее торчал острый шип в ожидании, когда на него насадят свечу. Что смутило девушку, так это бледная блестящая субстанция, стекающая с шипа на пол. Подойдя достаточно близко, чтобы разглядеть отдельные застывшие шарики, она поняла, что это был старый, расплавленный воск – воск не одной свечи, а сотен. Целые десятилетия сожженных свечей, плавившихся и стекавших вниз, пока восковые сталактиты и сталагмиты не слиплись вместе, образовыв сплошную массу.

Она смотрела на самую известную легенду Ипсона.

СЕГОДНЯ ПЯТНИЦА

ЗАЖГИ СВЕЧУ

Эдит прибила черные шторы на окнах, чтобы скрыть пламя свечи, но этого было недостаточно, чтобы спрятать их свечение ночью. Если занавески были достаточно тонкими, чтобы впустить в комнату закат, то могли выпустить и свет горящей свечи.

Эдриенн снова повернулась к столу и наклонилась вперед, уперев руки в колени, чтобы получше разглядеть фотографию. Она моментально ее узнала – это была та самая девушка, не раз мелькавшая на портретах в коридоре второго этажа. На фотографии она прогуливалась по саду – кроны деревьев нависали над ней, одну руку она протянула к цветку. Она повернулась к камере только лицом, а круглые глаза и едва приоткрытые губы говорили о том, что фотография была сделана неожиданно.

Это был прелестный ребенок. Эдриенн улыбнулась, глядя на фотографию своей двоюродной бабушки. Изображение было зернистым, черно-белым, как типичные фотографии начала века, но, похоже, хорошо отражало личность человека, запечатленного на нем. Густые темные волосы девочки ниспадали на спину, доставая до самой талии, а сама она была одета в красивое полосатое платье с плюшевым бантом, завязанным посередине. Ее большие глаза и круглое лицо намекали на смесь невинности и озорства, и в голове у Эдриенн промелькнула мысль, что Эдит была очень энергичным ребенком.

Фотографией, должно быть, очень дорожили. Богато украшенная рамка выглядела тяжелой. Фотографии, сделанные в то время, кажется, были ужасно дорогими? Семья Эдит, должно быть, была состоятельна, раз рискнула сделать такой откровенный снимок.

Эдриенн вновь встала и оглядела комнату. Свет быстро угасал, погружая ее почти в непроглядную темноту, но девушка все еще хотела изучить ящики, расставленные по всему чердаку. Подойдя к ближайшему из них, она обнаружила, что его крышка уже сбита. Эдриенн приподняла ее, надеясь, что не соберет слишком много заноз, и заглянула внутрь.