Дарси Коутс - Призраки дома Эшберн [litres]

Подумав об этом, Эдриенн подавила тихий, сдавленный смешок. Невероятно, что я так легко поверила в сверхъестественное. Не думаю же я действительно , что здесь есть призраки. Боже, это просто какая-то чертовщина. Она закрепила на ноге импровизированную повязку и поднялась. Эдриенн все еще было больно переносить вес на раненую ногу, поэтому она несла лампу в одной руке, а другой опиралась на мебель и стены, прыгая из кухни в гостиную.

Вольфганг, остервенело вертелся вокруг ее ног, вот-вот грозясь ее уронить, пока хозяйка его не покормит. Эдриенн, которую сейчас уже не заботила фигура питомца, вывалила всю банку корма в миску кота. Огромная гора еды перевалилась через край посуды. Девушка смотрела, как полосатый кот падает мордой в миску, и вздохнула. По крайней мере, теперь, если со мной что-нибудь случится, у тебя будет достаточно еды, чтобы продержаться, пока тебя не найдут.

При условии, что Эдит не доберется до тебя первой. В голове Эдриенн мелькнул образ: Вольф, скорчившийся от боли и воющий, пока его сжимают длинные костлявые пальцы Эдит, а ее желтые зубы прокусывают его шерсть.

Эдриенн наклонилась, уверенная, что ее сейчас снова стошнит, но в желудке было пусто. Она стояла, согнувшись пополам и опершись одной рукой о рояль, и отрывисто, болезненно дышала.

Я никому не позволю обидеть Вольфа.

Наблюдая за котом, она моргнула, пытаясь избавиться жжения в глазах. Пушистый хвост питомца радостно дрогнул, когда он попытался утопить самого себя в миске с едой, и Эдриенн удалось неуверенно улыбнуться.

Как бы она ни жаловалась, девушка любила Вольфганга. Как-то дождливым осенним днем она нашла его на обочине дороги – растрепанный, наполовину утонувший комок мокрой шерсти. Совсем маленький котенок, такой истощенный, что даже густой мех не мог этого скрыть. Она помнила, как не спала почти всю ночь, наблюдая за спящим котенком с раздувшимся от еды животом и обещая себе, что он больше никогда не будет голодать.

– И взгляни, где мы теперь, толстяк, – ласково сказала она. Одно ухо дернулось в ее направлении, но Вольфганг был всецело поглощен едой.

Комната казалась слишком мрачной, а окна были слишком темными, от чего Эдриенн чувствовала себя некомфортно. Она прошаркала к камину, подтащила стул поближе, чтобы не опираться на ногу, и занялась разведением огня. Эта задача занимала ее руки, но не ум.

Эшберн действительно был населен призраками. Представить только… слухи, над которыми все смеялись, но никто по-настоящему в них не верил, оказываются правдой. Ну, по крайней мере… Думаю, тот призрак на деле был не совсем призраком. То существо, конечно, было мертво, но оно не было прозрачным или неосязаемым. Ничего похожего на сферы, холодные зоны и вспышки света, за которыми гоняются в шоу охотников за привидениями.

Эдриенн продолжала подкидывать палки в маленький костер и смотрела, как пламя пожирает их, превращая в пепел.

Она склонялась к идее о зомби – ходячих мертвецах, жаждущих плоти. Хотя, и это не подходит. Зомби безмозглые. Эдит явно не из их числа. Газовый баллончик испугал ее. Она могла разговаривать и хотела попасть в дом.

Эдриенн вздохнула, подбросила в огонь полено и отодвинула стул от камина, чтобы не перегреть ноги. Через мгновение Вольфганг незаметно подошел к ней, ткнулся головой в здоровую ногу и опустился на коврик у ее ног.

Кем бы ни стала Эдит сейчас, раньше она была мертва. А, может быть, она и сейчас мертва, но просто каким-то образом ходит по земле. Она охотилась за мной. И причинила мне боль. За что?

Вопреки словам горожан, Эдриенн создала в своей голове образ причудливой, но доброжелательной двоюродной бабушки, которая так же сильно, как и сама Эдриенн, хотела иметь семью. Но знаки, которые Эдриенн восприняла как гостеприимство – завещанный ей Эшберн, приготовленная для нее комната – начали приобретать зловещий оттенок.

Ладно, позволю себе несколько предположений. Во-первых, труп снаружи – это Эдит. Это должна быть она. Походящий возраст, такие же волосы… и она откликнулась на имя. А если труп – это Эдит, то могу предположить, что могила принадлежала ей. Раньше я не придавала этому значения из-за того, что надгробие было старым, но что, если она подготовила его задолго до своей смерти? Что, если это было особое место, заколдованное, чтобы воскрешать мертвых? Она фыркнула и помассировала прикрытые веки. Не так давно я бы посмеялась над собой за такие мысли. Удивительно, как сильно может все изменить стычка с трупом. Вчера я даже не верила в привидения. А теперь… проклятия, заколдованные места, Лохнесское чудовище, да что угодно. Выкладывайте, и я вам поверю.

Эдриенн поёрзала в кресле. Боль мешала ей устроиться поудобнее, а перегруженный мозг совсем не помогал делу.

Если я могу предположить, что все это правда, то также должна признать: существует очень большая вероятность того, что именно Эдит стоит за убийством своей семьи и разорением могилы Элеонор Эшберн. Быть может, это как-то связано с тем, что вернуло Эдит из мертвых. Вероятно, какое-то сатанинское жертвоприношение.

А все это вместе взятое наводит на мысль, что Эдит была не очень приятным человеком. Эдриенн нахмурилась, глядя на свою ногу. Кровь окрашивала полотенца в розовый цвет. Не то, чтобы я была удивлена. Но если моя логика верна, я должна признать, что у Эдит была какая-то причина для того, чтобы я оказалась здесь. Она приготовила для меня комнату. Она завещала мне дом. И все для того, чтобы убаюкать меня ложным чувством безопасности, пока выкапывает путь из собственной могилы.

Но почему именно я? Неужели она нуждалась во мне, чтобы завершить то, что сделала с остальными членами своей семьи? Потому что мы родственники? Нет, не просто родственники – я ее единственная оставшаяся в живых семья. Это должно быть очень важно.

В памяти Эдриенн всплыло воспоминание: грохот грома и тяжелые капли дождя, бьющие по ее рукам. Мать – с широко раскрытыми глазами, потекшей тушью и окровавленной щекой – выносит ее из Эшберна.

Должно быть, это как-то связано с тем, что происходит сейчас. Но что сделала Эдит? Она пыталась причинить боль мне? Маме? Нам обеим?

Эдриенн вспомнила, как ее посадили в машину и захлопнули за ней дверь. Она наблюдала за Эшберном в зеркало заднего вида и видела, как Эдит, высокая и гордая, одетая в одно из своих тяжелых черных платьев, стояла в дверях дома. Ее величественная и сдержанная поза создавала впечатление, что она могла бы остановить их, если бы захотела, но решила отпустить.

Потому что она знала, что я перееду в Эшберн после ее смерти? Почему мама никогда не говорила об Эдит, не упоминала Эшберн и не рассказывала мне, что случилось той ночью? Что она видела в стенах этого дома?