Ребекка Шеффер - До мозга костей [litres]

Нита моргнула.

– Так ты можешь превратиться в дельфина?

– Нет, конечно, – фыркнула Мирелла.

– Тогда к чему ты клонишь?

Мирелла скрестила руки на груди и нахмурилась.

– Я пыталась рассказать тебе предысторию.

– Да, но это всего лишь легенда. – Нита попыталась скрыть раздражение в голосе. – Меня интересуют факты. Кто ты?

– Я человек, – окрысилась она. – Такой же, как ты.

Нита вздохнула.

Мирелла продолжала дуться.

– Однако моя пигментация похожа на дельфинью. Я меняю цвет в зависимости от рациона. Все эти истории были основаны на легендах о моем народе.

Нита прислонилась к стеклянной стенке своей камеры.

– У тебя есть еще какие-нибудь способности, кроме этой?

– Нет.

– Никаких других изменений?

Нита и не надеялась услышать другой ответ. Цвет кожи меняется благодаря наличию в пище каротеноидов. Люди, особенно младенцы, тоже могут в некоторой степени менять свой цвет. Она читала о детях, которые становились желто-оранжевыми из-за того, что ели слишком много моркови, а их матери почти всегда списывали это на желтуху. Еще в далеком детстве Нита пыталась менять свой цвет, но делать это оказалось сложнее, чем ей казалось, плюс в ее коже изначально было много меланина.

С тех пор она не пыталась экспериментировать с цветом кожи, хотя думала, что сейчас ей удастся его изменить. Может, в двенадцать лет и круто быть искусственным хамелеоном, но в данный момент Нита не видела смысла, тем более вряд ли сильно поможет.

– Насколько я знаю, никаких.

– Это бесполезно.

Мирелла посмотрела на Ниту со злостью.

– А у тебя есть другие способности, кроме самоисцеления?

Нита задумалась. Ее мать умела увеличивать свои мышцы, придавая им почти сверхчеловеческую силу. А есть ли такая способность у самой Ниты?

Как ей это сделать? Сможет ли она заставить мышцы расти быстрее? Ей хотелось еще и ускорить процесс, поэтому, возможно, ей удастся синтезировать эффект стероидов. В висках застучало – она принялась за работу.

Боли Нита не чувствовала – болевые рецепторы были отключены. Но кровь в висках стучала, и удары отдавались в ушах, будто низкочастотные басы. Это говорило об одном: сегодня она перенапряглась, а в крови все еще оставался успокоительный препарат. Но Нита не прекращала до тех пор, пока рука не отяжелела настолько, что она едва смогла ее поднять.

Затем, встав на ноги, она изо всех сил ударила кулаком по стеклянной стенке.

Стекло задрожало, но не треснуло. В отличие от трех пальцев Ниты.

Завалившись назад, она упала на пол и посмотрела на свои изогнутые пальцы и запястье с разорванными сухожилиями, которые нужно было восстанавливать. Если бы Нита могла чувствовать боль, то, вероятно, уже визжала бы как резаная. Что ж, рядом с Ковитом отсутствие боли было непредвиденным преимуществом.

Вздохнув, здоровой рукой Нита передвинула сломанные пальцы на их прежние места.

Может, ей следовало сначала научиться наносить удары?

Издав приглушенный стон, она прислонилась спиной к стеклу и остановила синтез стероидов. Затем расслабила мышцы, позволяя реагентам рассосаться в крови. Кожу слегка покалывало – искусственные мышцы исчезали. Видимо, это не вариант.

Мирелла разглядывала ее широко раскрытыми глазами, но Нита на нее не обращала внимания.

Тяжело дыша, она на мгновение прикрыла глаза. Боже, как же ужасно она себя чувствовала. Ей не следовало этого делать. Может, Нита и не чувствовала боли, но истощение, тошнота и ощущение того, как косточки сломанных пальцев трутся друг о друга, никуда не делись.

Она застонала. У нее не было энергии даже на то, чтобы подлечить пальцы.

Дверь в помещение открылась. Раздался стук, за которым последовали шаги. Мирелла снова съежилась под одеялами.

Нита открыла глаза и увидела идущего по коридору Ковита. В руках он нес две тарелки с едой, под мышками торчали бутылки.

Подойдя к камере Миреллы, он просунул тарелку через ящик, стоявший перед дверью. На ней было что-то розовое. Ковит кормил ее креветками? Как-то неприлично роскошно. Хотя, скорее всего, они пытались сохранить розовую пигментацию кожи Миреллы с целью продажи. Мать Ниты поступала бы так же.

Затем Ковит подошел к камере Ниты, поставил поднос в ящик и закрыл дверцу, активируя рычаг. Дверь на ее стороне открылась. Процессом управлял хитрый маленький механизм, поэтому открыть обе двери одновременно было невозможно.

Нита потянула поднос на себя. Однако почти сразу поняла, что никакой это не поднос, а большой кусок хлеба, просто такой твердый, что его можно было бы использовать как поднос. На хлеб положили несколько ложек фасоли, пару кусочков курицы и рис. Ни тарелки, ни столовых приборов.

Вытащив «поднос» из ящика, Нита подтянула его к себе.

– Спасибо, – непроизвольно вырвалось у нее.

Ковит моргнул – как будто удивился, что она что-то сказала.

Нита прокашлялась и продолжила:

– Хотела спросить – здесь есть душ. Как мне его включить?

Она пожалела о своих словах почти сразу. Взгляд Ковита был странным, а выражение его лица говорило, что он услышал одновременно забавный и грустный вопрос. Ей это не понравилось, но душ очень хотелось принять.

Судорожно дернув рукой, как будто отмахиваясь от ее вопроса, Ковит наконец ответил:

– Ты не сможешь.

– О, – выдавила Нита.

Нахохлившись, словно птенец, он не сводил с нее взгляда. Лицо его было совершенно бесстрастным.

– Но я смогу.

Нита склонила голову набок.

– Скоро вернусь, – сказал Ковит.

Затем повернулся и ушел. Она смотрела ему вслед.

Секундой позже Мирелла, все еще завернутая в одеяло, наклонилась вперед и прошептала:

– Ты говорила с ним!

– Да. А ты нет?

– Конечно, нет. – Мирелла сглотнула и, зажмурившись, прошептала: – Он монстр.

Нита не собиралась возражать.

– Я хочу принять душ. И не смогу сделать это, если буду молчать.

Мирелла принялась за еду.

– Ты сумасшедшая, – жуя, сказала она.

– Возможно.

Ковит вернулся через десять минут. В руках он держал полотенце, сложенные спортивные штаны и футболку большого размера. Удивившись, но не говоря ни слова, Нита села на кровати. Бросив одежду в ящик для еды, Ковит протолкнул его к Ните.

– Я включу его через две минуты и выключу через десять.

Ковит уже повернулся, чтобы уйти, и Нита крикнула:

– Спасибо.

Перед тем как завернуть за угол, он остановился, посмотрел на нее своими темными, слегка безумными глазами и улыбнулся.

Улыбка была не очень приятной.

Думая о занни на секционном столе, Нита ответила ему своей улыбкой. Она представляла, как скальпель разрезает его плоть. Поначалу чувствуется небольшое сопротивление, затем инструмент входит легко – как нож в масло.