Ребекка Шеффер - До мозга костей [litres]

– Как ты сбежала?

– Я оттолкнула его.

– На тебя не надели наручники?

– Нет.

– А ты не видела, чтобы сбежал кто-то еще?

– Нет, – холодно ответила Нита. – Все сгорели. Они мертвы.

Агент Куиспе смотрела на Ниту с прохладной проницательностью, и девушка ответила ей усталым взглядом, в котором читалось: «Вы действительно собираетесь допрашивать меня после всего, через что я прошла?»

– Можно мне принять душ? – спросила Нита, одергивая свою потную и окровавленную футболку. Она понятия не имела, как выглядит ее лицо. Скорее всего, после погружения в реку кровавых пятен стало меньше, но она еще не залечила глубокий порез на щеке и чувствовала, что из сломанного носа тоже струится кровь.

Агент Куиспе снова пристально посмотрела на нее, затем кивнула.

– Конечно.

Ниту провели в небольшую ванную комнату со стеклянной душевой кабинкой. Кто-то положил рядом с ней сложенное полотенце, пару мешковатых серых штанов и белую рубашку. У Ниты все чесалось. Кожа шелушилась от засохшего пота и крови.

Агент Куиспе указала на кабинку.

– Вот. Мы можем продолжить нашу беседу позже.

Дверь закрылась, и Нита сползла по стене. Она сидела на полу, позволяя себе расслабиться.

«Теперь ты можешь заплакать, если хочешь, – сказала она себе. – Ты наконец-то в безопасности. Можешь плакать от облегчения, горя или чего угодно».

Однако слезы не шли. Она просто прислонилась к стене и тяжело дышала, ожидая приступ истерики. Она всегда чувствовала себя лучше, избавляясь от эмоций с помощью плача. Но ничего не произошло, поэтому Нита разделась и встала под душ. Наслаждаясь теплой, почти горячей водой, она долго отмывала запекшуюся кровь и пот, затем надела немного неподходящую по размеру одежду и ощутила блаженство чистоты.

После душа Ниту отвели обратно в белую комнату (это была допросная), и агент Куиспе снова села напротив нее, затем пододвинула лежавшую на столе фотографию.

– Ты когда-нибудь видела этого человека?

Нита ожидала, что на снимке будет Ковит, но нет. Это был зеброполосый вампир, одетый в плащ и шляпу, как гангстер из тридцатых годов двадцатого века.

Нита вернула фотографию.

– Он был одним из потенциальных клиентов, которых приводила Рейес.

– Да? – в голосе агента Куиспе появилась угроза. – Он что-нибудь говорил? Делал что-то необычное?

Делал что-то необычное? Типа начал задавать Ните вопросы о том, где находится ее мать? Такое необычное?

– Нет, – солгала Нита.

Ей определенно не следует заводить допрос в то русло, где всплывет ее мать. Это слишком опасно. Нита не могла допустить, чтобы в полиции узнали о ее собственном участии в расчленениях и препарировании сверхъестественных существ. После таких признаний ее навсегда закроют в тюрьму, а это не входило в ее планы.

– Нет, он ничего не говорил, – добавила она. – Он посмотрел, как меня режут и как я исцеляюсь, а потом ушел.

Агент Куиспе долго молчала. Ните стало неловко. Что-то здесь нечисто.

– Кто этот человек?

– Не человек. Вампир. – Агент Куиспе вздохнула. – Он решатель в определенных группах мафии.

Решатель? То есть тот, кто решает проблемы, обычно связанные со смертью или шантажом? Какого черта подобный экземпляр искал ее мать?

«Мама, что ты наделала?» – подумала Нита.

Агент Куиспе продолжала:

– Недавно он был замечен в твоем родном городе.

Стоп. Что?

Живот Ниты скрутило узлом.

– Почему он был там?

Агент Куиспе долго молчала, перекладывая руки с места на место. Но наконец заговорила:

– Нита, мне очень жаль сообщать тебе об этом. Твоего отца убили чуть более недели назад.

Нита сидела, будто громом пораженная. А затем, все-таки не выдержав, заплакала.

Следующие три дня Нита спала, свернувшись калачиком в постели, и пыталась оправиться от назойливой мигрени, которая мучила ее с тех пор, как она переусердствовала с использованием своих способностей. Когда ей становилось лучше, она бродила по тем частям учреждения, куда ей разрешалось заходить, или сидела в парке позади здания и плакала, укрывшись в цветочных кустах.

Она пыталась мысленно проводить вскрытие, но не могла сосредоточиться. Каждый образ в памяти трескался и распадался на части, пока в темноте не оставалась только Нита со скальпелем.

Поначалу все казалось каким-то нереальным – размытым пятном, состоящим из боли и ужаса. Только после того, как горе немного поутихло, Нита задумалась: как зеброполосый нашел ее отца? Он, несомненно, следил за ее матерью и знал как о ее способностях, так и о способностях Ниты. Вызывало подозрение и то, что похищение Ниты и убийство ее отца были совершены в такой небольшой промежуток времени. Разве Фабрисио слышал, как она говорила об отце? Нет. А даже если бы и слышал, то у него никак не могло быть достаточно данных, чтобы найти его. Поэтому на первый взгляд убийство ее отца казалось не связанным с ее похищением. Однако Нита не могла избавиться от ощущения, что что-то не так.

И почему вообще зеброполосый охотился на ее мать?

Нита покачала головой. Так много вопросов, но так мало ответов.

Она сидела в маленькой комнате отдыха и бесцельно разглядывала большой фотопортрет Надежды Новиковой, основательницы МПДСС. Нита слышала, что формально она по сей день являлась президентом этой структуры, хотя сейчас играла роль скорее номинальной фигуры. Эта фотография была сделана во время основания МПДСС, где-то в 1960-х годах, и на ней Надежда выглядела молодой, примерно одного возраста с Нитой.

Предположительно, Надежда создала себе репутацию охотника на сверхъестественных существ, когда ей было всего шестнадцать лет, убив одного из самых печально известных вампиров той эпохи, Бессанова. Ниту всегда интересовал путь становления МПДСС: начала ли эта организация с охоты на сверхъестественных существ, а потом постепенно перешла к их защите, или же сразу исповедовала оба эти идеала – охоту и защиту?

– Нита.

Она повернулась и увидела агента Куиспе.

– Да? – тихо отозвалась она.

Агент Куиспе протянула ей руку, в которой был телефон Рейес. Нита взяла его.

– Мы погружали его в рис в течение последних трех дней, – сказала агент Куиспе. – Он включается, но у тебя стоит пароль, поэтому я не могла проверить, работает ли он, как должен.

Нита кивнула.

– Спасибо.

Она положила телефон в карман. Позже, когда над ее душой не будут стоять агенты МПДСС, она посмотрит, есть ли сообщения от матери, напишет Ковиту и спросит, как там его рана.

Сейчас, когда ее отец умер, а мать попала в беду или, возможно, тоже умерла, Нита чувствовала себя в этом мире пугающе одиноко. План Ковита – жить тайно – теперь не казался таким уж плохим.