Рин Дилин - Уосэ Камуи. Часть I

Кот и Спиридон наскоро переодели бессознательного Акиру в вещи, принесённые Настей, и поволокли его из бани к дому.

* * *

Акира с трудом разлепил тяжёлые веки. В голове будто звучал колокол, ударами глухой боли отзываясь в висках.

Окинув взглядом пространство вокруг себя, он понял, что полусидит-полулежит в плетёном кресле на веранде дома. Уже наступила ночь и где-то в траве громко стрекотали насекомые.

На тропинке, возле крыльца на табурете сидела Настя, а возле неё стояли Кот в демонической форме и бабушка-знахарка. От девушки исходило лёгкое сияние. Знахарка расчёсывала её длинные волосы старинным гребнем и то ли пела что-то, то ли так заунывно читала заклинание, а то ли молилась. Из-за стука в висках Акира не мог разобрать слов. Но с каждым взмахом гребешка по волосам девушки свечение, исходящее от неё меркло, пока совсем не исчезло.

Неожиданно Кот обернулся, и вперился немигающим взглядом горящих в ночи своих огромных глаз в Акиру. Тот инстинктивно зажмурился, стараясь не шевелиться и ровно дышать, притворяясь спящим.

Настя поднялась с табурета и направилась в дом походкой, как если бы всё её тело одеревенело, словно бы она была под гипнозом. Демон-домовой подошёл к Акире, бесцеремонно сгрёб его, закинул к себе на плечо, будто мешок с картошкой и потащил в дом, следом за Настей. Подняв на второй этаж, занёс в комнату и, небрежно сбросив свою ношу на кровать, ушёл.

Акира слышал, как затворилась за Настей дверь её спальни.

«Какая странная семейка…» – подумал он, проваливаясь в сон.

Пробуждение далось Акире с трудом. Голова раскалывалась от боли, а глаза отказывались открываться. Он с трудом открыл их и тут же быстро зажмурился, свет в комнате показался ему до рези ярким.

Рядом с ним на постели кто-то завозился и громко засопел. Акира снова с трудом приоткрыл глаза и увидел голубоглазую девчонку, которая вчера была в том сарае. Она сидела с ногами на его постели и неотрывно таращилась на него. Увидев, что он не спит, девочка радостно снова заёрзала и спросила:

– Ты проснулся или ещё нет? Так ты и есть тот самый огромный белый волк? Я сначала подумала, что это совсем не ты, а теперь вижу, что ты. – трещала она без остановки, даже не дожидаясь от него ответа.

Её трескотня отзывалась болью у него в висках. Акира сел и, обхватив голову руками, застонал.

– А ты в курсе, что не хорошо спать в одежде? Бабушка говорит, что целый день потом болеть будешь. – поучительно произнесла назойливая девчонка.

Акира зло посмотрел на неё, борясь с желанием прибить эту малявку.

– Василиса? – прозвучал в коридоре зовущий голос Насти.

– Я здесь! – громко крикнула та, отчего Акира снова схватился за разрывающуюся голову, – Он уже проснулся!

Настя вошла в комнату Акиры и с укоризной сказала младшей сестре:

– Василиса, не хорошо вламываться в чужую комнату.

– Но он же уже не спит… – начала было оправдываться девочка, но сестра перебила её:

– Но до этого спал. – строго сказала она, и оценив плачевное состояние Акиры после вчерашней попойки и кульминационного удара тазом по голове, произнесла:

– Но всё же хорошо, что ты уже проснулся. Мне давно пора доить корову и выгонять её в стадо. А я даже в туалет… кхм… зубы не могу пойти почистить, не отходя далеко от тебя.

Акира снова страдальчески застонал и откинулся обратно на постель, давая понять, что никуда идти не намерен.

– Так. – произнесла Настя безжалостным тоном и сложила руки на груди. – У меня есть одно средство, которое избавит тебя от головной боли и быстро приведёт в форму. Но чтобы получить его, тебе всё равно придётся встать. Потому что находится оно на кухне.

Акира приоткрыл один глаз и внимательно посмотрел на девушку, стараясь определить, не врёт ли она. Василиса схватила его за руку и не терпеливо потянула:

– Ну, вставай уже! Хватит разлёживаться!

Он вздохнул и подчинился, поняв, что спокойно умереть ему не дадут.

Они уже спускались по лестнице, когда Настя обернулась и сказала:

– Только сначала заглянем в… туалет. Мне нужно умыться.

Так он и знал, что где-то тут был скрытый подвох! Но, стоя под дверью санузла, ему стало немного полегче: солнце только-только поднималось над горизонтом, воздух не успел прогреться, и сени ещё хранили ночную прохладу.

Младшая сестра Насти продолжала держать его за руку, с любопытством пристально рассматривая его.

– Ну чего тебе… – с раздражением начал было Акира, но его перебила вышедшая Настя:

– Фух! Какое же это всё-таки блаженство! – и предложила ему, – Не хочешь зайти?

– Давай уже скорее своё чудодейственное средство. – недовольно пробурчал он. Чего там, спрашивается, не видел?

Настя молча пожала плечами, мол, как хочешь. И направилась в кухню. Следом за ней со страдальческим видом поплёлся Акира с державшей его за руку Василисой, весело подпрыгивающей на ходу.

Там, наконец, девчонка отпустила его, и он плюхнулся на стул возле окна, опёрся на кухонный стол локтями и обхватил руками голову.

Настя порылась в буфете, вытащила оттуда небольшую коробку с лекарствами, из которой, в свою очередь, выудила две таблетки. Затем, снова оценив плачевное состояние парня, добавила к ним ещё одну и протянула их Акире:

– На, проглоти.

Тот мгновение разглядывал их, а затем, отправив таблетки в рот, смачно ими захрумкал. И тут же замер с вытаращенными глазами, почувствовав неимоверную горечь во рту.

– Только не смей выплёвывать! Запивай скорее! – грозно сказала Настя, сунув ему под нос кружку с водой, – Сказала же, проглотить, а не разжёвывать! Как малое дитя, ей-богу!

Василиса тихо прыснула со смеху в кулачок.

Акира обеими руками схватился за кружку и в одно мгновение осушил её до дна, но пакостная горечь во рту не уменьшилась.

– Ты что, отравить меня решила?! – прорычал он.

– Ой, не стони! Слушать надо, что говорят. Это же лекарство, а не конфеты. А ты как хотел? – Настя открыла старый пузатый холодильник и принялась долго рассматривать его содержимое.

Наконец, она достала оттуда глиняный кувшин, налила его содержимое в кружку Акиры и, пододвинув её, произнесла:

– Пей.

– Добить меня решила? – пробурчал он.

Василиса, уже не сдерживаясь, расхохоталась в голос.

Акира недоверчиво посмотрел на белый пенный напиток в кружке и осторожно понюхал его. Пахло кислым молоком и ещё чем-то, от чего защекотало в носу. Он немного отхлебнул. Вкус оказался более резким, чем аромат. Поморщившись с непривычки, Акира хотел было отодвинуть от себя кружку, как неожиданно почувствовал, что неприятный вкус во рту пропадает, а вместе с ним отступает тошнота и головная боль. Тогда он осушил её до дна и, налив себе вторую, принялся пить небольшими глотками, медленно смакуя.