Мэделин Ру - Побег из приюта [litres с оптимизированными иллюстрациями]

Рики позволил себе с любопытством оглядеться вокруг. У него возникло ощущение, что он впервые находится в этой части лечебницы. Казалось, с тех пор, как они с Кэй перешептывались, нарушая правила во время работы в саду, прошла целая вечность. Теперь он был совершенно другим человеком.

Сегодня утром его покормили гораздо лучше, но от сытной пищи его желудок болел так же сильно, как и от жалких крох, которыми он питался раньше. Его живот раздулся, как барабан, а яичница с беконом ощущалась как проглоченный кирпич.

Когда они подошли к кабинету главврача, Рики остановился.

– Зачем мы сюда пришли?

– Ах, какие мы вдруг стали разговорчивые, – с укоризной произнес санитар. – Просто заходи в кабинет, Десмонд. Больше никаких вопросов. Сегодня у тебя Великий День, верно? Улыбайся.

Улыбайся… Дверь отворилась, и его бесцеремонно втолкнули внутрь. Это напоминало день фотографирования в школе, когда ему самым странным образом причесывали волосы и заставляли надевать слишком новую и неудобную одежду. Натянув на лицо точно такую же неискреннюю, вымученную ухмылку, он шагнул в кабинет и увидел затылки двух знакомых голов, смотревших в противоположную сторону. Услышав звук закрывающейся двери, они обернулись.

Мама и Бутч. Рики застыл на месте, продолжая улыбаться и изо всех сил стараясь не разрыдаться.

– О Рики!

Мать вскочила, прижимая к груди сумочку и с облегчением улыбаясь. Она была одета в красивое желтое летнее платье в подсолнухах с плиссированной юбкой. Иногда она надевала его в церковь, но крайне редко в иных, совершенно особых случаях. Бутч был таким же приземистым и квадратным – со своими физическими данными и защитным слоем из мясных пирогов и пива он напоминал футболиста.

– Как я рада тебя видеть, милый!

Не обращая внимания на недовольное бормотание санитара, она бросилась к Рики и сжала его в объятиях.

Он не знал, что делать. Что он мог сделать? Через плечо матери Рики встретился взглядом с главврачом. Кроуфорд стоял за своим столом, пристально наблюдая за происходящим. На его лице застыло странное отсутствующее выражение.

Мама была здесь. Здесь! Ее приезда Рики ждал так долго, мечтая о нем больше, чем о чем бы то ни было еще. Уже наступил конец лета? Наверное, ее появление объясняется именно этим.

Рики медленно поднял руку и положил маме на плечо, успокаивая ее. Она дрожала и икала, рыдала и продолжала прижимать его к груди. Рики казалось, что у него внутри пробка. Ему хотелось испытать облегчение, взорваться от радости, но его останавливало сделанное главврачом. Таблетки. Гипноз. Теперь было два Рики – прежний и Пациент Ноль, при этом второй контролировал первого.

– Привет, мам.

– Его состояние очень нестабильно, – пробился в их встречу голос главврача, и мать заставила себя отстраниться, промокая слезы платочком, протянутым Бутчем. – Все это наверняка его чрезмерно разволнует. Поначалу вспышки гнева у Рики проявлялись очень ярко, но сейчас мы можем отметить значительное улучшение. День за днем – порядок, дисциплина, рутина… Это именно то, что ему необходимо.

– Да. – Мама сделала шаг назад, наткнулась на стул перед столом главврача и с глубоким вздохом опустилась на него. – Да, я понимаю. Это я от радости… Материнские чувства… Думаю, вы понимаете…

– Эмоции – это естественно, – напрочь лишенным каких-либо чувств голосом произнес главврач. Продолжая удерживать взгляд Рики, он сделал жест в сторону открытого пространства у окна. – И уверяю вас, моя радость сродни вашей. Всегда приятно осознавать, что состояние пациента улучшается. Это новый, улучшенный сын. В нем нет склонности к насилию. Нет склонности к импульсивным поступкам .

Окно было открыто. Снаружи чирикали птицы. Примыкавший к клинике колледж бурлил – люди собирались на барбекю по поводу Дня независимости, или Праздника трудящихся, или что там еще они могли отмечать. Свобода. Она была совсем близко. Рики ощущал дымок костра и аромат свежескошенной травы. Он посмотрел на мать. Ее ярко-зеленые глаза, такие же, как у него, ее черные, как и у него, волосы… Он никогда не думал, что можно чувствовать себя столь отчужденно по отношению к человеку, такому близкому ему по крови.

– Ему лучше?

Мать обернулась к главврачу, положив ладони на край его стола.

– Мы все это уже слышали, – пробормотал Бутч. Его стриженные под машинку волосы образовали на макушке площадку настолько плоскую, что на нее можно было бы посадить модель самолета. Подростковые прыщи изрыли его кожу вмятинами и рытвинами. Своей гигантской лапой он накрыл ладонь матери и метнул в Рики свирепый взгляд. – Откуда нам знать, что это все не куча дерьма?

– Бутч!

– Что? Это правда. Как по мне, так он в точности такой же. Разве что отощал маленько. Эй, парень! Ты все еще извращенец или этому типу удалось тебя исправить?

– Вообще-то, он обычно так не разговаривает, просто это было очень трудное время для семьи. Это на нас всех отразилось…

Бутч перевел взгляд на главврача Кроуфорда и ткнул пальцем в его сторону:

– Даже и не мечтай нас надуть, потому что если ты лжешь, то это тут же выплывет наружу. Меня от этого тошнит, слышишь? Меня выворачивает, когда мне лгут. Те, другие врачи говорили в точности то же самое! Но после Викторвуда и Хиллкреста он по-прежнему любил помахать кулаками!

Красная как помидор физиономия Бутча расплылась, превратившись в мясистую бульдожью морду. Чтобы высказаться, он выпрямился на стуле, а теперь, выпустив пар, медленно опустился обратно. Было заметно, как гнев с каждой секундой покидает его тело. Что касается главврача, то он спокойно наблюдал за ним поверх сцепленных пальцев рук.

– Скажи им, какие у тебя наблюдаются улучшения, – тихо произнес главврач Кроуфорд. Да, это прозвучало мягко, но это был приказ. – Будь честен, Рики, и дай им понять, как ты рассматриваешь время, проведенное в Бруклине.

Не успел Рики опомниться, как слова сами полились у него изо рта. Это был его голос, но он его не узнавал.

– Главврач работает со мной каждый день, мама. Тебе незачем обо мне беспокоиться.

– Никто и не беспокоится, – пробормотал Бутч, свирепо сверкнув глазами.

Обычно от такого самодовольного тона, который постоянно позволял себе Бутч, у Рики просыпалось желание его двинуть. Может быть, этим все и объяснялось. Возможно, Бутч провоцировал его на драку. Ему хотелось повестись на это, заорать в ответ, но ярость осталась внутри. Все его чувства были отгорожены от внешнего мира толстой стеной.

– Нет , мы беспокоились. – Его мать плотно сжала губы. – Мы очень беспокоились. Рики, мы очень по тебе скучаем. Мы просто хотим, чтобы ты вернулся домой. Такой же… каким был.