Мэделин Ру - Побег из приюта [litres с оптимизированными иллюстрациями]

– Супер! – пробормотал он и поспешил добавить, прежде чем сестра Эш перейдет к следующему пациенту: – Послушайте, как вы думаете… Вы не могли бы замолвить за меня словечко перед вашим главврачом? Мне просто необходимо поговорить с мамой. Всего один телефонный звонок, больше я ни о чем не прошу.

Вместо того чтобы немедленно отвергнуть его просьбу, она подала перчатки другому пациенту.

Едва Рики успел смириться с тем, что его проигнорировали, как медсестра спросила:

– У вас что-то случилось?

Рики расхохотался так громко, что все, кто находился во дворе, вздрогнули. Теперь все смотрели на него, и он смущенно откашлялся, опустив голову в надежде снова стать незаметным и неинтересным.

– Мне здесь не место, – тихо произнес он. – Посмотрите на меня. Разве вы этого не видите? Я не… такой, как все эти люди. Не псих.

Она вздохнула.

– Порядок, распорядок дня, дисциплина… и да, в отдельных случаях – необходимые медикаменты. Таков наш подход к лечению. Именно это позволяет поддерживать здоровье наших пациентов. Именно это удерживает их от нанесения вреда себе. – Она помолчала, а затем многозначительно сказала: – Или другим.

Ясно. Должно быть, именно из-за того случая он и оказался в Бруклине. Возможно, это вообще не было связано с ним и Мартином. Или имело весьма отдаленное к ним отношение.

– Это случилось только один раз, – прошептал он.

– Вы сломали отчиму запястье, – напомнила она. – Постарайтесь здесь освоиться, Рики. Это нужно для вашего же блага. Порядок, дисциплина…

– Да, я все понял.

Рики натянул перчатки и чуть обернулся в сторону дороги за забором из кованого металла. Вдоль забора рос ряд кустов, судя по всему азалий, очерчивая границы его тюрьмы розово-зеленым цветом. Мощный санитар с суровым лицом охранял ворота, а девушка, на которую указала сестра Эш, стояла перед одним из цветущих кустов. Утренний туман, который должен был бы уже рассеяться, обвивал забор подобно струйкам дыма и призрачными щупальцами тянулся через двор.

Рики направился к девушке, не спуская глаз с ворот. На мгновение он задумался, удастся ли прорваться мимо этого охранника. Однако с учетом яиц, томатного супа и успокоительных сил на подобное сражение у него не было.

– Можешь не смотреть на дорогу, – сказала девушка, когда он подошел к ней. Рики и не заметил, что она за ним наблюдала. Ее взгляд был по-прежнему устремлен на азалии. – За нами никто не приедет.

– Во всяком случае пока.

Двор в этом месте понижался. Опустившись на колени, он вдруг ее узнал. Это была та самая девушка, которая косилась на него во время ланча. Она была чернокожей, и ее волосы были коротко острижены. Но ее яркую внешность не портили даже залысины. Она была высокой и стройной, и ей удавалось держаться с достоинством, несмотря на мешковатые больничные рубашку и штаны.

Опустившись на колени, Рики принялся обрывать цветки, хотя отцветших среди них не было.

– Что случилось с твоими волосами?

– Они заставляют меня коротко стричься, поэтому вместо этого иногда я их просто вырываю. – Она говорила мягко и тихо, как если бы рядом с ними кто-то спал. Рики знавал нескольких ньюйоркцев в Викторвуде и Хиллкресте, и в ее речи ему послышался подобный акцент, хотя утверждать наверняка он бы не взялся. – Порядок и дисциплина не в моем стиле. Я тебя тут раньше не видела.

– Я новенький, – ответил Рики. Он прекратил обрывать цветки и развернулся к ней. – Меня зовут Рик, или Рики. Вообще-то, Керрик, но это только когда у меня проблемы.

Это вызвало у нее улыбку.

– Кэй. Как я понимаю, мы оба предпочитаем короткое и милое звучание.

– А ты здесь за что? За вырывание собственных волос?

– Нет, так я выражаю свой протест. Я стараюсь не привлекать к себе слишком много внимания, – ответила она, вытирая лоб. Когда она опустилась на колени, Рики понял, что она выше его на несколько дюймов. – Возможно, ты еще не заметил, но если кто-то начинает разговаривать слишком много или не по делу, к нему тут же применяют дисциплинарные меры. Впрочем, выход есть всегда. – Она кивнула направо, где сестра Эш наблюдала за пожилым пациентом, который не столько работал, сколько любовался клумбами с тюльпанами. Половину его шеи покрывали шрамы. Раны полностью затянулись, но кожа оставалась сморщенной и розовой. – Это Слоун. Он убежден в том, что может летать. Он прыгал с разных крыш, пока детям не надоело соскребать его с тротуаров. Насколько мне известно, он тут с незапамятных времен. А вон там Энджела, – продолжала Кэй, указывая на женщину средних лет, которая ухаживала за нарциссами на вершине холма. Ее лицо показалось Рики вполне нормальным, разве что скучающим. – Разрезала мужа на куски и попыталась накормить этим его мачеху.

Рики снова обернулся, глядя на Энджелу, на этот раз широко раскрытыми глазами.

– Да ты что?

Кэй кивнула:

– Он избивал ее много лет. Копы отказывались ей помогать, потому что он был одним из них. Об этом даже думать тошно.

– О боже, это ужасно! Но разве она не в тюрьме должна сидеть?

– Возможно, судья ее пожалел. Я не знаю всей истории ее жизни, – беспечно откликнулась Кэй.

– Но ты ничего не говоришь о себе…

– А ты о себе , – парировала она.

– Ага, но я спросил первый, – хмыкнул Рики, наслаждаясь этой игрой.

– Я могла ничего тебе не рассказывать. Здесь сложно добывать ответы. Даже если ты просто начинаешь с кем-то разговаривать, то нарываешься на неприятности. У меня ушел целый месяц на то, чтобы выдавить из Энджелы хоть слово во время «трудового часа».

Значит, ему повезло, что она вообще с ним разговаривает, и к тому же дружески. Рики отвел глаза и пожал плечами:

– Ты права. Мне нравятся мальчики. Вообще-то, девочки мне тоже нравятся. На самом деле у меня нет предпочтений, и, как я понимаю, в этом и заключается проблема.

– Для твоих родителей, – все так же мягко уточнила Кэй.

– Почти для всех. – Несколько мгновений он молча ее разглядывал, а затем медленно произнес: – Но не для тебя.

– Нет, не для меня. – Она стиснула зубы, вместе с Рики наблюдая за сестрой Эш, которая наконец оттащила Слоуна от ворот и повела его по поднимающейся на вершину холма дорожке к входу в Бруклин. Рики так и не удалось определить происхождение ее акцента. Она, похоже, хорошо поработала над его самыми яркими проявлениями, каковы бы они ни были. – Это все? Или ты еще что-то делаешь?

– Да нет, вообще-то, – солгал Рики.

Ей незачем было знать о том единственном случае, когда у него лопнуло терпение. О сломанном запястье его отчима.

– Мою тетю попытались упечь за это в какую-то клинику в Калифорнии. Я тоже чуть туда не угодила. Слава богу, мы переехали обратно в Нью-Йорк, прежде чем это пришло им в голову. Там происходило что-то ужасное. Мне так всего и не рассказали. Объяснили, что это слишком для детской психики. Жаль, что, отправляя меня сюда, они не сочли, что это слишком . Видимо, никто не рассказывает никаких ужасов об этом месте.