Татьяна Купор - Красота как наказание

– Я больше не хочу ничего слышать о Маргарите! – истерично выкрикнула Анна, сорвавшись с места.

– Ты будешь слушать! – жесткий тон Романа не предвещал ничего хорошего. Тело свело ледяной судорогой: она знала, что бывает, когда в его голосе появляется звон металла. Он поднялся и посмотрел на нее – в каждом движении чувствовалась опасность хищника, готового наброситься в любой момент. Анна инстинктивно отошла к двери. Роман продолжал стоять на прежнем месте и прожигать ее взглядом. Поняв, что спорить бесполезно и даже опасно, она подчинилась.

Горькие рыдания нарушили глухую тишину. В залитой солнцем комнате Анна увидела девушку, сидящую на кровати. Ее темные волосы были уложены набок и открывали взгляду оголенное плечо с безобразным шрамом. Синие глаза блестели от слез, губы дрожали, а тонкие пальцы нервно теребили пуговицу сиреневого платья. Анна узнала Маргариту.

– Ну-ну, успокойся, – послышался смутно знакомый женский голос. Строгое, неприметное лицо, аккуратный пучок на затылке, светлые глаза, полные сострадания, – это была Елена. Она сидела рядом и старательно обрабатывала собеседнице рану. – Ты каждый раз плачешь, когда я делаю перевязку. Сильно болит?

– Дело не в этом! Совсем не в этом… – сквозь слезы ответила девушка. Анна топталась на пороге, не решаясь войти. Снова затерялась в воспоминаниях Маргариты. Как выбраться? Как заставить себя проснуться?

– А в чем?

– Чем крепче становится наша любовь, тем сильнее действует проклятье. Меня постоянно мучает мысль: закончится это когда-нибудь или грехи рода и дальше будут разрушать наши жизни?

– Маргарита! – женщина укоризненно покачала головой. – Ты слишком болезненно все воспринимаешь. Выход есть всегда, и вы его найдете.

– Ты говоришь так только для того, чтобы меня успокоить! Сомневаюсь, что мы сможем избавиться от него – проклятье действует не один год. Посмотри, что случилось с Ромой! Он превратился в чудовище! И шрам – лишнее тому подтверждение. – Она провела ладонью по перебинтованному предплечью. – Диссоциативное расстройство возникло не просто так. Это отпечаток тяжелого детства, попытка защититься от боли, спрятавшись под маской. Я ни в коем случае его не оправдываю. Пойми, все эти годы я знала Рому с лучшей стороны. Мне было десять, когда я потеряла родных и стала жить у вас. Он был и до сих пор остается единственной моей опорой. Защищал не только от деда, но и от себя самой. Постоянно говорил: не бойся собственных чувств, не иди на поводу у общества… – Девушка замолчала и на мгновение закрыла глаза. – Ты не представляешь, как тяжело мне видеть его таким! Я молюсь, чтобы это чудовище, живущее внутри него, больше никогда не появилось!

– Он сопротивляется, Маргарита.

– Я знаю. Пусть моя любовь его поддержит. Надеюсь, в этот раз я все сделала правильно…

…Анна очнулась и поняла, что лежит на кровати в черной комнате. Слава Богу, проснулась! Неизвестно, чем бы закончилось очередное видение. Оно было настолько яркое и реалистичное, словно не сестра Романа разговаривала с Еленой, а она сама.

Внезапно острая боль пронзила плечо, и, осмотрев руку, Анна в ужасе вскрикнула: тонкая, белая полоска шрама изгибалась на коже в виде буквы «В».

– Этого не может быть! – она осторожно ощупала шрам. Боль исчезла, а след остался. Не Роман оставил его. А если бы даже это сделал он, рана не смогла бы так быстро затянуться. Тогда откуда она взялась?

Анна в панике заметалась по комнате. Зеркальные двойники покорно повторяли движения, а когда она замерла, показали испуганное лицо и несколько седых прядей, упавших на лоб. Несколько вместо одной! Анна все вглядывалась и вглядывалась в отражение, подходила то к одному зеркалу, то к другому, надеясь, что это обман зрения. Но все они демонстрировали одно и то же.

Опустившись на колени, она схватилась за голову, разрывающуюся от боли. Перед глазами все поплыло. Значит, Маргарите мало. Снова решила проникнуть в ее сознание. Что ей надо? Добить? Вселиться в тело? Следующее воспоминание может стоить ей жизни! Что же делать? Анна лихорадочно пыталась найти выход, но овладевшая ею паника путала мысли.

В этот момент дверь открылась, и на пороге появилась Лидия. Ошеломленно скользнула взглядом по комнате, словно видела ее в первый раз, и робко кашлянула.

– Мама уже заходила? – спросила девочка.

Анна не ответила, продолжая сидеть на полу. Неужели шрам появился сам по себе? Как такое может быть? Она что, сошла с ума? Паника усиливалась, а вместе с ней нарастало и раздражение, угрожая превратиться в истерику.

– Я на минуточку, – напомнила о себе Лидия. – Хотела сказать, что видела Нестора, и он спрашивал о Вас.

Анна подняла воспаленные глаза.

– Ты ему все рассказала?

– Я боюсь говорить правду, – призналась та. – Сказала, что все хорошо.

– А он?

– А он… стал таким грустным. Мы не успели толком поговорить.

– Как же вы встретились?

– Я с занятий на такси возвращалась, а он нес цветы для Маргариты. Ладно, я побегу. Вам что-нибудь нужно?

– Нет, – удрученно пробормотала Анна, провожая Лидию взглядом.

Значит, Нестор спрашивал о ней. При этой мысли сердце наполнилось радостью и на мгновение все тревоги отступили. Вспомнились пронзительные глаза, таившие грусть, ровный голос, внушающий спокойствие. Как же ей не хватало его сейчас!

Анна с тоской посмотрела на дверь и вдруг осознала, что девочка забыла закрыть ее на ключ. Она вскочила, преодолевая головокружение; сделав несколько шагов, дернула ручку; выглянула в приоткрытую дверь и убедилась, что снаружи пусто. Тишина накрывала дом мрачным покоем и будто сковывала все тугим обручем.

Маленькими, осторожными шагами она двинулась по коридору, ощущая бешеное сердцебиение. Спустилась по лестнице; огляделась, опасаясь увидеть Романа. Обвела глазами гостиную и заметила дверь, ведущую на улицу, к долгожданной свободе…

Она тихонько подкрадывалась к ней, задыхаясь от волнения. До заветной цели оставалось всего несколько шагов, как вдруг Анна споткнулась о ножку стула и упала, непроизвольно охнув. Минуты бежали, а она все не решалась подняться, не в силах побороть страх. Никто не пришел. Может, Романа нет дома?

Наконец поднялась и, как утопающий за соломинку, схватилась за ручку. Толкнула входную дверь и очутилась на крыльце. Морозный ветер дунул ей в лицо, приятно обжег щеки. Анна задышала легко и свободно, ощущая на губах мягкий, пьянящий воздух. В первое мгновение она просто опешила от великолепия, представшего перед глазами. Какой поразительный контраст! Глаза давно привыкли к мрачному черному цвету, а во дворе все было белым-бело. Скорее всего, стояли последние дни ноября. А, может, наступил декабрь. Пушистый снег лежал на ветках деревьев и волшебно переливался на солнышке. Ее окружали большие сугробы, завораживающий своей красотой заснеженный лес, на ступеньках крыльца сверкала ледяная корочка. Она смотрела бы на снег часами, будь у нее такая возможность. Запрокинув голову, любовалась бы танцем снежинок и ловила бы их на ладонь…