Юлия Фаро - Детективное агентство «Ринг». Дело № 2. Дауншифтер

— Что это было? Тебе это не кажется подозрительным? — Зина перевела взгляд с экрана на Фёдора.

— Ну как тебе сказать? Постановления — хоть ты его упорно называешь ордером! — на обыск мы на основании этого материала точно не получим! Но! Что мешает нам лично навестить их и выяснить, кем Лыкову приходится Амина Смагулова, дочь пострадавшего от банка «Экстра» бизнесмена-строителя?

— А повод?

— Сейчас «нарисуем»!

Фёдор вытер руки кухонным полотенцем и схватил телефон.

— Аллё! Лидочка, это я, — видимо, от приятных воспоминаний лицо сыщика зарумянилось. — Очень нужна твоя помощь. Ты ещё на работе? Отлично! Скинь мне на электронку письмо для студентки Смагуловой. О переносе защиты её диплома на сентябрь, ну и всякое такое, что там у вас ещё полагается… Зачем?! Не пытай — не скажу: тайна следствия! Позарез надо! Жду! Целую! И я тебя…

Через десять минут Зинуля, спустившись из кабинета, протягивала Кольцову распечатанное на бланке зоотехнического колледжа письмо за подписью директора Зиминой.

— Теперь — твоя легенда. Все в посёлке знают, что ты профессиональная переводчица. Так?

— Так, — кивнула Князева, ещё ничего не понимая.

— Ты помогаешь Зиминой с переводом какой-то её монографии и поэтому посещаешь Лиду на рабочем месте. Может такое быть?

— Вполне, — снова согласилась Зинуля.

— На стенде отличников ты увидела фотографию Амины, узнала её и рассказала о знакомстве с ней Лидии… Улавливаешь?

— Не совсем…

— Лидия пожаловалась, что колледж потерял со Смагуловой связь. И ты вдруг очень кстати вспомнила, что она проживает в доме Петра Лыкова, твоего соседа по Озёрному. Вот тогда-то обрадованная Зимина и попросила тебя передать девушке письмо.

— Но Амина не говорила мне, что живёт у Лыкова! — запротестовала Зина.

— Неважно! Главное, что в деревне её величают «лыковским отродьем», и по заявке своего хозяина она была представителем фермера на областной ярмарке. Это ты легко можешь ей рассказать, если она спросит, мол, откуда сведения…

— Хорошо… Могу соврать, что про неё мне и Тусевич говорил. Он был в организационной комиссии.

— Ну а я о чём! Тебя учить — только портить! Дуй к Лыковым!

— Сейчас? Одна? Но уже вечер!

— Восемнадцать ноль-ноль… Ты вернулась из города с письмом и сразу — к ним… Волнуешься, так как ответственно подходишь к просьбе…

— А ты?

— А я, душа моя, лесом, лесом, крадучись… тебя сопровождать буду…

Оказавшись у высоченного металлического забора, Зиночка не успела даже поднести руку к звонку, как услышала леденящий душу свирепый лай Каина.

Однако заметив, что прямо над ней установлен глазок камеры, переборола страх и нажала на кнопку.

Ожидая, пока хозяева откроют, гостья с интересом рассматривала «сторожевую вышку», возвышающуюся над двором. Как и на съёмке, башенка на верхотуре пустовала.

Наконец по ту сторону заграждения послышались шаги: одни степенные, словно припечатывающие гравийную дорожку; другие — семенящие и лёгкие. После скрежета засова калитка приотворилась.

Уставшая Анна с растрёпанными волосами негостеприимно окинула Князеву суровым взглядом. А вот её дочка, вертевшаяся рядом с матерью, радостно улыбнулась гостье.

— Что хотели? — спросила женщина, загораживая собой проход.

— Здравствуйте, Анна, у меня письмо для Амины Смагуловой, — строго произнесла Зинаида, придав лицу деловое выражение.

Хозяйка не успела открыть рот, как юркая девчушка бросилась к дому.

— Это к Амине! Это к Амине!

— Да замолчи ты, неугомонная! — с досадой выкрикнула Анна и виновато обернулась к приближающемуся к калитке Петру.

— Ну что ж ты, Аня, соседку в дом не пускаешь? Вот сейчас я Каина в вольер загоню, и проходите…

После того как лютый пёс был заперт за оградой рядом с дверью в сарай — куда, во время съёмки, Анна и Амина таскали тяжёлые вёдра, — калитка отворилась полностью.

А Пётр Ильич, насмешливо разглядывая Князеву своими необыкновенно синими глазами, склонился в шутовском поклоне.

— Милости прошу, проходите.

Во дворе не было ни души. Как ни странно, но дверь в сарай оказалась распахнутой, и, заметив любопытный взгляд гостьи, Лыков пояснил:

— Кур держим.

— Знаю, — с готовностью отозвалась Зиночка. — Покупала вашу продукцию на ярмарке у Амины, очень много интересного узнала. Амина — такая молодчина! — целую лекцию покупателям прочитала. Народ удивлялся: «Как так, совсем недавно Лыковы хозяйством обзавелись и уже торгуют!» Все хотели именно «лыковских яиц» прикупить. Повезло вам с девушкой! А можно на кур взглянуть?

Выслушав длинную тираду о спросе на его яичную продукцию, Лыков слегка изменился в лице, казалось, он соображает: как вести себя дальше и что говорить.

— Извините — что? — рассеянно пробормотал Пётр Ильич.

— Кур посмотреть можно? — повторила вопрос Зиночка.

— Да, загляните снаружи. Посторонним внутрь входить нельзя. Можно птицу заразить.

Зинуля засунула голову в птичник.

По обе стороны от неё стояли аккуратные клетки в три яруса, между ними уходила вглубь помещения и терялась в темноте мощёная дорожка. Несушки громко раскудахтались.

— Пойдёмте, — Лыков закрыл дверь и указал Зинаиде на крыльцо.

В просторной, более чем скромной гостиной Анна накрыла стол к чаю. Двери в остальные комнаты были широко распахнуты, словно предлагая Князевой убедиться, что здесь, кроме них, никого нет.

— Помнишь, Анна, девушку, которую мы брали на ярмарке торговать? — как бы между прочим спросил Лыков у женщины.

Она, словно припоминая, неопределённо кивнула головой.

— Представляешь, в деревне решили, что она у нас проживает! Анна молча разлила чай по кружкам.

— Ну… Так что там у вас к этой девушке?

Зиночка убедительно рассказала заготовленную легенду и протянула письмо хозяину.

Лыков просмотрел документ очень внимательно, после чего передал бумагу Анне. Теперь на их лицах одновременно читались и облегчение, и озадаченность.

Зинуля решила идти ва-банк.

— Если вы с ней больше не общаетесь, то можете дать мне её телефон, я сама позвоню или передам номер в колледж, пусть с ней свяжутся. Просто жалко, если такая хорошая студентка без диплома останется, — сердобольно посетовала Князева.

Повисла гнетущая тишина.

— Хорошо, — прервал затянувшееся молчание хозяин. — Передадим. У вас — всё?

Зинаиде ничего не оставалось, как, поблагодарив Лыковых, встать из-за стола и поспешить к выходу.

Оказавшись за ворота, она не могла отвязаться от мысли, что кто-то пристально смотрит ей в спину.

Отойдя на несколько шагов от забора, Зина сделала вид, будто обнаружила на обуви развязавшийся шнурок. Найдя подходящий камень и поставив на него ногу, она развернулась лицом к дому и принялась демонстративно завязывать шёлковую верёвочку, наблюдая из-под кудрей за появившимся на смотровой площадке силуэтом. Управившись, выпрямилась и задрала голову вверх.