Юлия Фаро - Детективное агентство «Ринг». Дело № 1. Рифл Шафл

Пока капитан разговаривал с Борисовым, Цветов снова подошёл к Зиночке.

— Вы меня в это втянули, вам и выручать! Вы знаете порядок выступления, можете подогнать под себя костюм…

— Даже не продолжайте! — Зинка, словно маленькая девочка, закрыла уши руками. — Слышать этот вздор не желаю! Вы в своём уме?! Мне не двадцать лет…

— Послушайте, Зина, — вдруг заговорил Тусевич, — вы прекрасно выглядите! Не кокетничайте… Вы же всё прекрасно понимаете. Девочка, которая увидела смерть своей… — Он осёкся. — Зинаида Львовна, поверьте старому человеку, жизнь делает виражи и покруче… Выручайте!

Идочка, Синицыны и даже толстый охранник Олег Николаевич наперебой стали упрашивать Зинулю. Вернувшийся после разговора Антон тоже вставил слово:

— У Борисова будут большие проблемы, когда всплывёт, что из-за его дочери представление сорвалось. Зинаида Львовна, хорош отнекиваться! Ты же мне сама рассказывала, как мечтаешь посмотреть Цветова на сцене. А тут ещё и поучаствуешь! Ради Борисова, ради Динки…

— Ради меня с дедом! — вклинилась младшая Тусевич.

— Я уверен, — снова раздался голос Цветова, — Зинаида согласна. Давайте расходиться, завтра сложный день. — После этих слов он наклонился к её уху и произнёс тихо, чтобы никто другой не смог услышать: — Я компенсирую тебе все моральные и материальные издержки. Завтра ты узнаешь мою историю — она самая интересная… Ты же любишь чужие истории?..

Не дожидаясь ответа, Свят удалился.

Когда Зина уже лежала в постели и, выпив снотворное, пыталась уснуть, позвонил Кольцов:

— Безумству храбрых поём мы песню! Мне Олег Николаевич всё рассказал. Держись, напарница, и помни: я рядом. Я подстрахую!

— Шутишь? Кто тебя туда пустит?

— Будь спок! И споки ноки!

В трубке зазвучали короткие гудки.

В день юбилея концертно-гостиничный комплекс «Эдем» полностью соответствовал своему названию — настоящий рай. Даже фонарные столбы центральной аллеи, ведущей к концертному залу, были увиты гирляндами живых цветов. Гости, прогуливающиеся в изысканных нарядах, останавливались, чтобы поприветствовать друг друга и пригубить шампанское из бокалов, услужливо подносимых снующими повсюду официантами. На скамеечках тут и там сидели художники, предлагающие публике моментальное исполнение шаржа или карикатурного рисунка. Некоторые присаживались и позировали мастеру под одобрительные возгласы окружающих. Клоуны в ярких костюмах, собрав вокруг себя толпы смеющихся ребятишек, надували мыльные пузыри неимоверных размеров. Где-то тихо играла музыка и слышалось пение.

В наступающих сумерках включилась подсветка разноцветных стеклянных фасадов зданий. В фойе концертного зала, рядом со стеной из бежевого мрамора, по которой, мелодично журча, стекал импровизированный водопад, были установлены и искусно декорированы флористами высокие стены-изгороди из свежих гиацинтов разных оттенков: белых, голубых, розовых, малиновых и фиолетовых. Восхищённые такой красотой гости с удовольствием фотографировались на их фоне. «Эдем» был великолепен… Даже «бывалый» Нил признался Зиночке, что никогда не видел такого дорого оформленного комплекса.

— Говорят, у князя Юсупова, — парировала Зина, — была любимая забава: приглашал гостей, переодевался в женское платье и незаметно рассыпал драгоценные камни по полу, наслаждаясь тем, как гости ползают и с жадностью их собирают… Не замечал здесь рубинов с изумрудами? На полу не валяются? — съязвила она.

— Понятно, настроение плохое, — ретировался парень. — Волнуетесь перед выступлением?

— А ты как думаешь? — прошипела новоявленная ассистентка, в сотый раз перечитывая порядок номеров и запоминая очерёдность использования реквизита.

Наконец раздался звук фанфар, оповещающий собравшихся о начале праздника. Гости поспешили в зал занимать места за столиками.

В гримёрную вбежала Алёна. Она принесла оба концертных платья для Зины, с раннего утра подогнанных и подшитых под новую ассистентку.

— Всё успели, всё успели… — приговаривала она. — Давайте примерим. Нил, ну-ка вышел отсюда!

— Меня Святослав обязал помогать и выполнять поручения, — слегка обиделся парень.

— Тогда отвернись! — скомандовала администратор.

Зиночка примерила платья. Всё было отлично!

— А с ростом? Что делать с моим ростом? Это же комично: я ниже Идочки больше чем на десять сантиметров. Просто Пат и Паташон!

— Бэз паники, мадам! — на одесский манер пропела Алёна. — Внимание! На пике моды — аксессуары для волос… Цветы лёгкие, искусственные! Для Идочки — ободок, а для нашей Зинаиды Львовны — целая корона. Теперь обувь. Для Идочки каблук — пять сантиметров, для Зинаидочки — одиннадцать… Ещё вопросы будут? Как говорит мой сынок: «Не парься, всё окейно!»

Девушка счастливо засмеялась. Глядя на её довольную физиономию, Зинка тоже невольно расплылась в улыбке.

— Ваш выход через три часа, так что можете пока отдыхать. А мне нужно бежать дальше! — сказав это, Алена мгновенно исчезла.

Отдыхать Зиночка не собиралась: она вышла из комнатки и отправилась к сцене, чтобы из-за кулис посмотреть начало концерта.

Первой выступала известная оперная дива. Зал был в восторге, многие вставали с мест и, продолжая аплодировать, кричали браво. Ведущие торжества — резиденты «Камеди Клаб» — сыпали заготовленными шутками, не забывая время от времени предоставлять слово для тоста важным гостям. Танцевальные шоу сменялись выступлениями поп-музыкантов, гости в зале уже порядком захмелели и начали довольно громко разговаривать.

Внезапно, перекрывая гул застолья, раздался знакомый мотив, и с противоположного конца помещения в зал шумно ворвалась пёстрая поющая толпа.

— Нанэ цоха, нанэ гад, мэ кинэл мангэ ё дад! — выводил цыганский хор под залихватские аккорды гитар и, пританцовывая, пробирался в сторону сцены.

Зинка обожала эту песню из старого советского фильма «Табор уходит в небо».

— Как поют, как поют! — услышала она восторженный шёпот стоящего рядом Нила.

— Смотрите, что вытворяют! — рядом возникла Идочка.

В это время цыганский табор додефилировал до подмостков. Ловкие парни грациозно запрыгнули на сцену и тут же пустились в пляс. Нарядные цыганки, размахивая юбками, поднимались с двух сторон по ступенькам.

На сцене появился подвыпивший конферансье, видимо желая поучаствовать в зажигательных плясках. Внезапно он оступился, неловко подвернул ногу и упал. Публика зашлась в хохоте. Чтобы как-то выкрутиться из глупой ситуации, парень схватил микрофон и принялся декламировать Эдуарда Асадова: