Альбина Нури - Город мертвецов

— Нет! Откуда ты… Я никому не говорила! Даже Натуся не знала! — Инна рыдала уже в голос.

— Ты завидовала Натусе, она доверяла тебе, любила, как сестру, а ты носила в душе эту черноту и выплеснула ей в лицо, как серную кислоту, когда она была наиболее уязвима! — Дима тоже уже плакал, не пытаясь сдерживать слез. — Она узнала, что муж — подлец и сволочь, а лучшая подруга ненавидит ее.

— Дима, Димочка, поверь мне, я не говорила этого! Зачем бы я стала это делать? У меня ведь никогда никого не было ближе, чем Натуся!

Он пожал плечами и повернулся, собираясь уйти в дом.

— Ты сказала ей, что уезжаешь из Казани. Навсегда. Начинаешь новую жизнь. Тебе не было дела, что наша жизнь после твоих слов стала адом. Собственно, не наша, а только моя. Потому что Натусина — оборвалась. Нервное потрясение, жара, а у нее было больное сердце и постоянно высокое давление, все время под капельницами, на таблетках…

Дима тяжело поднялся по ступеням и открыл дверь.

— Кровь. Знаешь, сколько было крови? И вся она на твоих руках. Твоих и моих, я с себя вины не снимаю.

— Дима, я…

— Уходи. Видеть тебя не могу. И больше не смей сюда возвращаться.

— Тебе сейчас, наверное, и смотреть на меня противно. — Это были первые слова, которые Инна произнесла после того, как они выехали из Светлых Полян. Всю дорогу она проплакала, закрыв лицо руками.

Горе от потери Натуси, потрясение из-за слов Димы, стыд перед Володей — все смешалось в ее душе, и этот коктейль оглушил Инну, раздавил.

Автомобиль вырулил на трассу, которая вела к Казани. Полчаса — и они окажутся дома.

— Есть одно милое местечко, недалеко от нас. Давай сходим, посидим? Машину только поставим, — предложил Володя. — Там шашлык вкусный. Джин по дороге купим. Там со своим нельзя, но я хозяина знаю.

Инна повернула к нему заплаканное лицо:

— Я не говорила Натусе про нас с Димой. Никогда, ни за что не сделала бы такой мерзости. Ты мне веришь?

— Разумеется, — спокойно сказал Володя. — Думал, ты это понимаешь.

— Дима же не поверил.

— Он слишком сильно страдает. Ему нужно найти виновного в том, что он потерял семью. К тому же и совесть гложет. Так что Дима головой думать не в состоянии. — Володя обогнал ползущую впереди «Нексию». — Я видел твое лицо, когда он говорил все это. Ни одна оскароносная актриса так сыграть не смогла бы. Для тебя было шоком то, что он сказал.

Инна почувствовала прилив такой горячей благодарности, что не сумела справиться с собой, и слезы снова полились из глаз.

Впереди показалась знакомая огромная буква «М» — «миллениум», установленная на въезде в город в честь празднования тысячелетия Казани.

— Так пойдем в кафе?

Инна, конечно, согласилась.

Спустя час они уже сидели за столиком. Здесь были не стулья, а деревянные скамьи с высокими спинками, столы тоже деревянные.

Инна с Володей устроились в углу, подальше от барной стойки и входа. Хотели посидеть на улице, под навесом, но дождь лил уже вовсю, было сыро и холодно, так что выбора не осталось.

Народу было немного, шашлык оказался и вправду ароматный и вкусный, но Инна не получала от еды никакого удовольствия. Правда, джин помог немного исправить ситуацию.

«Так и спиться можно, — горько подумала она. — Что ни день, то новый удар. Страшно по утрам просыпаться».

— Только не вздумай опять улечься на диван и закрыться в комнате.

— Ты меня поэтому в кафе позвал? — слабо улыбнулась Инна. — Не бойся, не буду я этого делать. — Она покатала бокал между ладоней. — Знаешь, всегда считала, что я боец. Гордилась. А в последнее время так скисла.

— В такой ситуации сложно сохранять душевное равновесие.

— Я даже не понимаю, что вообще за ситуация. Это как оползень в горах: движется на тебя грязная волна — мутная вода, камни, стволы деревьев, а ты стоишь на ее пути и ждешь, когда тебя смоет, накроет с головой. И сделать ничего не можешь, потому что это стихия, как ей сопротивляться?

Володя обмакнул в кетчуп кусок баранины.

— Даже у стихийных бедствий есть причины, Инна. Что-то их вызывает, провоцирует. Здесь тоже что-то запустило процесс, даже если мы не понимаем природы происходящего.

— Все началось в Старых Полянах. В городе, которого не существует.

— В этот город не ходят автобусы с Центрального автовокзала, — поправил Володя. — Но, может, с Южного, например, идут. Или можно на «Ракете» по Волге доплыть. Или электричкой.

Инна поразилась, почему это ей самой не пришло в голову.

— Вернемся домой, попробуем поискать в Интернете, — продолжил он. — Это хоть какая-то точка отсчета.

Некоторое время они ели молча. Потом Инна прямо посмотрела на Володю и сказала:

— Мне стыдно за то, что произошло у нас с Димой. Это было чудовищно, и я презираю женщин, которые так поступают. Я и себя презираю. То, что это случилось один-единственный раз, меня не оправдывает.

— Ты ничего не обязана мне объяснять.

— Но я все-таки объясню, — возразила Инна. — Мне нужно. Это было около четырех… — Она вспомнила, что еще один год прошел, не замеченный ею, и поправилась: — Пяти лет назад. У Натуси с Димой все только начиналось, а у меня с… одним очень дорогим для меня человеком как раз закончилось. — Инна сделала глоток из бокала и поморщилась: напиток вдруг показался ей противным. — Очень плохо закончилось. Мы любили друг друга по-настоящему, а я все испортила. Только я виновата. Как правильно сказал Дима, я сделала аборт, а Игорь был против. Он уговаривал меня не делать, предлагал пожениться, но мне казалось нелепым рожать так рано. У меня только-только начался карьерный подъем, «Эра» была для меня всем, я мечтала… — Инна махнула рукой, прервала сама себя. — Не важно. Глупость какая-то. В общем, я не послушала Игоря и сделала аборт.

В горле стоял ком. Говорить было трудно, но Инна сделала усилие над собой и закончила:

— Потом я узнала, что детей у меня больше не будет. Никому об этом не говорила, никогда — тебе первому. Понятия не имею, откуда Дима узнал. Тому, что Натуся скоро родит, я не завидовала. Она всегда мечтала о большой семье, мне же хотелось другого. А может, я боялась стать плохой матерью: как-то прочитала, что люди, выросшие в детдомах, не способны создать нормальную семью. Хотя, наверное, это чушь.

— Инна, не мне… — Володя хотел сказать что-то и взял ее за руку, но она выдернула ладонь из его руки:

— Погоди, дай договорить. Я после расставания с Игорем долго не могла прийти в себя. Старалась держаться, не подавать виду, но меня разрывало изнутри. С Димой все у нас так по-дурацки вышло… — Она опустила голову. — На даче были у его родителей. Август жаркий выдался, прямо как на юге. Мне не спалось, купаться пошла ночью, а он тоже был возле речки. Вечерний клев. Он рыбак заядлый. И вот мы с ним сидели, разговаривали, пиво пили. Меня как-то развезло, я ему про Игоря рассказывать начала. Господи, даже вспоминать тошно, пошлость какая-то. — Она допила джин. — Сказала бы, бес попутал, но я в такие вещи не верю. Все бесы — внутри нас. Вот и мой выполз откуда-то с самого дна. В общем, мы наутро и сами поверить не могли, как такое случилось. Ты сказать что-то хотел, я тебя перебила. Что?