Кристиан Винд - Похититель бабочек

Я делаю глубокий вдох, пытаясь успокоить нервную дрожь. Мысль о том, что мне сейчас предстоит впервые в жизни нарушить закон, заставляет меня паниковать. Однако я не могу отступить назад и просто уйти.

Я никогда не прощу себя, если не сделаю все возможное, чтобы спасти Беллу.

– Входная дверь еще не заперта, – докладывает Зет, пока я пригнувшись крадусь к главному входу в госпиталь. – Полчаса назад из нее выходила уборщица. Тебе нужно просто осторожно потянуть ручку вниз и толкнуть дверь. Когда войдешь, прижмись к левой стене и двигайся вдоль нее до самого конца коридора. Это слепая зона. Если хоть немного сдвинешься, попадешь в обзор видеокамеры.

– Понял, – отвечаю я, вытирая со лба катящийся градом пот. – Я уже почти у входа…

Набираю побольше воздуха в легкие, зачем-то задерживаю дыхание и аккуратно берусь за холодную металлическую ручку, молясь про себя о том, чтобы петли у двери оказались смазанными.

К счастью, она легко отталкивается вперед, бесшумно отворяясь и оголяя пустой больничный холл с унылыми белыми стенами.

Я проскальзываю внутрь и тут же прилипаю спиной к стене, пытаясь максимально в нее вжаться.

– Зет, ты не видишь меня на камере?

– Нет, – гудит он в ответ, и я ощущаю небывалое облегчение. – Вижу только твою тень на полу, но это для нас неважно.

– Хорошо… – растекаясь по стене, медленно иду вперед, пытаясь двигаться на разогнутых коленях, чтобы никто не увидел моих ботинок. – Я уже почти прошел холл.

– Стой! – выкрикивает Зет так резко, что я едва успеваю побороть инстинктивное желание броситься прочь. – Вот проклятье! С другой стороны холла появилась медсестра.

– Черт, – я бесшумно ругаюсь в пустоту, пока сердце готовится выпрыгнуть наружу. – Что мне теперь делать?

– Замри на месте, – в низком скрежещущем голосе Зета скользит тревога. – Если нам повезет, она не станет идти на улицу, а скроется в одном из подсобных помещений.

Следующие несколько минут я прижимаюсь к ледяной больничной стене, пытаясь собрать остатки выдержки в кулак и не броситься прочь.

Пот ливнем бежит по моей спине, и я понимаю, что моя олимпийка уже насквозь сырая.

– Она вошла в один из кабинетов за углом, – быстро произносит голос. – Так, а теперь приготовься. Мы понятия не имеем, сколько она там пробудет. Возможно, она уже сейчас дергает за ручку двери, чтобы вернуться в коридор и пойти домой. Я заметил на ее плече женскую сумочку.

– Боже, – я шумно выдыхаю, с трудом одолевая нарастающую панику. – Это была самая дурацкая затея в моей жизни…

– Джек, ты должен добежать до архива так быстро, как только сможешь. Я знаю эти камеры, это самая дешевая аппаратура, которая не способна сохранять качественную картинку, если объект на ней быстро движется. Но ты не должен шуметь, потому что звук твоих шагов может разбудить охранника, спящего в кресле неподалеку от двери, ведущей в архив.

– Твою мать, Зет! – хриплю я, в исступлении поглядывая на входную дверь, так заманчиво блестящую металлической ручкой. – Каким образом мне все это сделать?

– Так, слушай… – он громко выдыхает, и в моем ухе проносится шипящий ураган. – Сними свои ботинки прямо сейчас и что есть сил беги в архив.

– Но…

– Сейчас же!

Низкочастотный крик, на долю секунду оглушивший меня, магическим образом придает сил.

Моментально избавившись от ботинок, я срываюсь с места и несусь по пустому холлу как безумный, отчего все вокруг мгновенно смазывается перед моими глазами в одно сплошное пятно.

С замирающим от страха сердцем я замечаю впереди фигуру дремлющего охранника, но уже слишком поздно, чтобы поворачивать назад. Поэтому я стрелой пролетаю мимо, шлепая босыми ногами по холодному мраморному полу, а затем на ходу хватаюсь за ручку двери, ведущую в архив.

Вношусь внутрь как ураган, тихо клацаю дверной защелкой и сползаю на пол, сгибаясь пополам и задыхаясь от недостатка кислорода.

– Удача явно на нашей стороне, – победоносно заявляет Зет спустя несколько мгновений. – Медсестра только что вернулась обратно в холл, и теперь движется в сторону охранника. Кажется, она с ним прощается… Он встает и провожает ее до двери… Итак, теперь нам остается только найти нужное досье, а затем незаметно проскользнуть мимо сторожа.

– Всего-то, – хриплю я, все еще с трудом делая вдохи из-за пульсирующей болью груди. – Сущие пустяки.

– Не отчаивайся, Джек, у нас все получится, – ободряюще заявляет Зет и я слышу, как он вновь печатает что-то на клавишах. – Но тебе лучше поторопиться. Вряд ли охранник оставит входную дверь незапертой на всю ночь.

– Ты прав, – я поднимаюсь на ноги и оглядываю небольшое помещение, заставленное высокими металлическими стеллажами. – Черт, здесь целый миллион бумажных подшивок. Как мне найти нужную?

– Попробуй просмотреть те, что начинаются с буквы «В». Насколько я знаю, в больничных архивах дела пациентов все еще раскладывают в алфавитном порядке. Конечно, иногда их укомплектовывают по годам, но это случается гораздо реже.

– Ладно, – я подхожу к ближайшему стеллажу и окидываю его изучающим взглядом. – Кажется, у входа хранятся подшивки с делами пациентов, чьи фамилии начинаются с «Я».

– Значит, начинай с дальнего конца помещения.

Я молча двигаю к противоположной стене, где в хаотичном порядке громоздятся осунувшиеся, кое-где покрытые ржавчиной стеллажи.

Воздух в архиве пропах неприятной смесью из запахов плесени, старых бумаг и каких-то удушающих медикаментов. В носу неприятно щипает от пыли и спертого воздуха.

– Нашел?

– Не уверен, здесь темно… Кажется, да, – я подхватываю с полки одну из тяжелых папок и поворачиваю разворотом к себе. – Велберри, Виксон, Васнецкий, Ванхаузер…

– Нам нужна Мелинда Вайт, – зачем-то напоминает Зет, как будто я в самом деле мог об этом забыть. – Сосредоточься и постарайся найти ее досье. Время идет, Джек.

– Есть! – я победоносно раскрываю старое дело, успевшее покрыться тонким слоем серой пыли. – Мелинда Вайт, дата рождения – пятое декабря восемьдесят третьего, дата смерти – одиннадцатое января две тысячи пятого года.

– Надо же, ей было всего двадцать два. Погоди…

– Что случилось?

– Насколько я помню, пожар в правом крыле лечебницы Хайден Крик произошел седьмого января. У моего папаши-придурка как раз был день рождения, и он не преминул как следует поворчать на этот счет, – гудит Зет. – Значит, Мелинда погибла не во время пожара, а спустя несколько дней после него.

– Получила ожоги, несовместимые с жизнью? – делаю предположение я, поднося досье поближе к глазам. – Здесь пишется, что у нее было что-то вроде врожденного слабоумия. Умственное развитие Мелинды соответствовало интеллекту шестилетнего ребенка.