Робертсон Дэвис - Убивство и неупокоенные духи [litres]

– Благословение Господне ничего не значит в Динас-Мавдуй. Если ты этого не ведаешь, ты просто глупец.

– Я ведаю только, что иду из Долгелла и держу путь в Лланвайр-Кайерейнен – Сверкающий Лланвайр, как его еще называют, – чтобы там продолжить свою работу. Я что, сбился с пути? И скажу вам, что благословение Господне имеет такую же силу здесь, как и в любом другом месте, что бы вы ни говорили.

Теперь отвечает слепой арфист. С виду он похож на пугало, но голос у него красивый, низкий и мелодичный:

– Динас-Мавдуй – место не благословений, а проклятий, хозяин. Ты не знаешь, с кем говоришь. Это Ругатель Джемми, самый черный сквернослов и мастер проклятий даже в этом проклятом месте. Так что можешь засунуть свое благословение себе в задницу поглубже – когда оно понадобится тебе снова, то выскочит через рот, всё в говне.

Рыжие страшно довольны этой остротой, и арфист кивает, услышав их смех. И продолжает – он явно подпевала Ругателя Джемми:

– Джемми может ругаться пять минут без запинки, не переводя дух. От его ругани выцветет черная ряса священника. Последний священник, зашедший сюда, сбежал, заткнув уши.

– Да, это воистину грозные проклятия, – говорит путник. – А не соблаговолит ли он продемонстрировать мне образец своего искусства? В свое время я слыхивал славных проклинателей, и хоть теперь проповедую против ругательства, ибо оно – дьяволова работа, все же разбираюсь в проклятиях.

– Разбираешься? – переспрашивает арфист. – Методистский проповедник? Как же это ты в них разбираешься, осмелюсь спросить?

– Вы явно ничего не знаете о методистских проповедниках, – говорит путник. – Мы не какие-нибудь церковные священники, что учились в колледже и от рождения до смерти живут в удобстве, в шикарных домах. Мы по большей части спасенные – ветви, выхваченные из огня, – и прежде, чем взять на себя Господень труд, были весьма великими грешниками. Точно вам говорю. Вы, обитатели Динас-Мавдуй, явно не бывали в иных краях. Я сужу по вашим словам, что вы не слыхали про Господа нашего Иисуса Христа, чье имя звучит во всей вселенной. Ваши уши заткнуты, чтобы не слышать Его гласа. Я-то знаю. Мои уши тоже были заткнуты, но Он умеет и будет кричать сильнее, чем вы затыкаете уши. Мне Он кричал так, что я уже не мог не услышать. Ну что, могу я послушать вашего отменного проклинателя?

Ругатель Джемми подался вперед, упершись руками в колени и расставив локти. Он сделал великанский вдох и затянул арию виртуозной ругани и богохульства.

Валлийский язык, подобно ирландскому и шотландскому гэльскому, весьма подходит для непристойных ругательств и зловещих проклятий. По духу своему это язык Средних веков, эпохи, когда ценилось соленое и острое словцо, но кельты внесли в него поэзию и риторическое великолепие, обогатили его чутьем на рифму и ассонанс, благодаря которым валлийская поэзия – непереводимое чудо изобретательности и тончайшей музыки. Я знал об этом, но до сих пор только с чужих слов, так как не понимал валлийского и был вынужден брать на веру то, что читал в книгах. Заметьте, что я воспринимаю текст не только глазами – я слышу его; думаю, именно это делает меня хорошим критиком, чье мнение часто отличается от всеобщего. Но теперь, смотря этот фильм, я понимаю: валлийский язык, после не знаю скольких поколений, снова стал моим. Я улавливаю не только смысл диатрибы ругателя Джемми, но и обертона, и намеки, и восхищаюсь ими. В необычайно сильных выражениях он сообщает, что именно путник может сделать со своим Господом, и разрабатывает эту тему в причудливых деталях, которые, несомненно, являются плодом долгих размышлений. Его богохульство – не импровизация. Это творчество человека с мощной фантазией. Кроме того, Джемми вынослив: он выпаливает свой монолог единым духом, и, судя по всему, легкие у него сильные, как у великого певца, и дыханием он управляет не хуже.

Путник, откинувшись назад на стуле, одобрительно слушает, и когда Джемми завершает изящной концовкой, путник вместо аплодисментов стучит посохом по полу.

– Отлично, Джемми, – вежливо говорит он. – Отлично для горца, чей интеллект не получил развития. Если найдешь айстедвод [11] Айстедвод (эйстетвод) – крупнейший и древнейший праздник валлийской культуры, состязание бардов. Как принято считать, проводится с XII в. , на котором состязаются ругатели, можешь попытать счастья. Я и сам в свои лучшие дни совсем ненамного превосходил тебя, а уж я был отменным проклинателем, прежде чем обрел спасение, вот что я тебе скажу.

– Ну-ка давай мы тебя послушаем, – говорит арфист. – Ты не смеешь так разговаривать с Джемми, не показав сначала, чего стоишь сам. Ругайся, проповедник! Ругайся, бахвал! Не будет тебе здесь ни еды, ни ночлега, пока не докажешь, что хвалился не зря.

– Отнюдь нет, – отвечает путник. – Я отрекся от ругания, ибо это – дьяволова работа. Впрочем, это также дьяволова поэзия, как показал нам Джемми. Я охотней обойдусь без еды и выйду отсюда в бурю, чем стану кощунствовать и ругаться, как Джемми. Но может быть, вы позволите предложить вам мнение настоящего судьи с айстедвода – то, что сказал бы настоящий судья о стиле Джемми. Желаете ли услышать?

– Ты не посмеешь, – говорит арфист.

Движение и ропот в толпе зрителей выдают их согласие.

– Воистину, в своем стремлении вершить труд Господа нашего я посмею что угодно, – отвечает путник.

– Пускай говорит, – вмешивается Джемми. – Кто смеет выискивать изъяны в моих ругательствах, тот поистине нахал, а нахальство, если оно смелое, тоже бывает поэзией. Говори, почернелая говняшка из Исусовой жопы! Скажи свое слово, а потом я тебя убью. Я тебя убью! Одним ударом!

– Да, я скажу, ибо всегда приятно привнести свет во тьму, а просвещение – во тьму невежества. А теперь слушайте меня, вы все. То, что произнес сейчас Джемми – весьма красноречиво, признаю, – вовсе не проклятие. Это всего лишь богохульство и гнусная брань. Джемми при всем его искусстве ругателя лишь горный… фанфарон, и не более того. Неужели вы не знаете, что такое проклятие? Ругань – примитивная забава для женщин и детей, за исключением разве что случаев, когда женщина – ведьма, и тогда ее ругани следует бояться, ибо она продала душу дьяволу и сыплет громами от его имени, а это весьма грозное имя, скажу я вам. Но я уклоняюсь от темы. Проклинать человека – значит призывать на него беды, которые проклинатель описывает во всех подробностях и от которых проклинаемый будет страдать до конца этой жизни, а может, и в будущей жизни, пока проклятие не снимут. Кто научил нас проклинать, как вы думаете? Сам Господь наложил первое проклятие на Каина, злодея и убийцу. Что говорит Каину великий Иегова? «И ныне проклят ты от земли… ты будешь изгнанником и скитальцем на земле». И разве не стало так? Разве не скитается Каин доныне по земле, неся войну, насилие, злодейства и всяческую жестокость неискупленному человечеству? Вы сказали, что не знаете Христа, но я уверен в душе, что вы знаете Каина, ибо он громко и отчетливо глаголет в ваших грязных песнях и в том, как вы, недостойно валлийцев, отказываете в гостеприимстве путнику. Каин восстал здесь, в Динас-Мавдуй, но вы так погрязли во зле, что не ведаете сего. Проклятие Господне на Каина было самым первым, и все проклятия, что звучали с тех пор, строятся по тому же образцу. Воистину проклинать означает призывать Господне отмщение, и тот, в ком нет ни света небесного, ни сатанинской тьмы, не способен к этому. Такие люди могут лишь извергать потоки грязных слов, что Джемми воистину умеет очень хорошо. Ищите Божественное, о жители Динас-Мавдуй, если желаете научиться проклятиям, но знайте: чем лучше вы познаете Божественное, тем менее будете склонны проклинать.