Екатерина Васина - Темный Принц. Узы согласия

А потом туман точно расступился. Точнее, нет, он остался на месте, но стал другим. Словно после темноты я ступила в освещенную и теплую комнату, где меня ждали с чаем и выпечкой.

Туман стал золотистым, над головой он светлел, переходя в серебро. И под ногами трава переливалась блестками. Я замерла, не в силах идти дальше.

А в центре всего этого стоял мольберт. При взгляде на него становилось понятным слово “старинный”. Позолоченное, чуть потертое дерево, бронзовые части, какие-то узоры. И такой же стул.

Рафаэлю на вид было чуть больше тридцати. Впрочем, если верить истории, он и исчез из земной жизни в возрасте тридцати семи лет. И в Небывальщине его возраст не изменился.

Художник продолжал напевать, явно не замечая нас, уйдя в процесс рисования. Что-то легкое и светлое рождалось на полотне. И сам художник выглядел так же. Длинные темные волосы, берет, чуть сдвинутый набок, белая рубашка, в пятнах краски, летающие движения кистью.

– Чтоб мне… – прошептала и тем самым привлекла внимание художника.

Песня стихла.

– О, прекрасная дама! – на языке сидхе Рафаэль говорил с легким акцентом. – Это же Хесс! Наместник, надо сказать, ваше описа…

– Добрый день. – перебил его Аластор. – Мы по делу. А ты как всегда великолепен.

– И откуда вы меня знаете? – добавила я.

– Все красивые леди Горхейма мне известны.

– Я не из Горхейма. И не считаю себя леди.

Возможно, вышло несколько резче, чем хотелось. Но Рафаэль не обиделся, лишь улыбнулся так, что сложно было не улыбнуться в ответ.

– Важно кто вы внутри на самом деле, Хесс. У вас красивые глаза, но очень одинокие, хотя взгляд гордый.

Отлично, теперь меня ждет сеанс психотерапии от известного художника? Извините, я сама могу справиться со всем вот этим.

– Мы к вам по делу. – я посмотрела на Аластора. Мол, давай, действуй! Но Темный принц почему-то притворился временным тугодумом. И вместо помощи с интересом рассматривал незаконченную картину. Отлично!

– И что за дело, прекрасная Хесс? Хотите ваш портрет? Или, чтобы я нарисовал вас с Темным принцем? Вы идеально смотритесь вместе, так гармонично, так изысканно. Хотя я вижу вас в белом платье. Да, именно в белом, контрастно с одеждами нашего наместника.

Спокойно, Хесс, просто Рафаэль весь в творчестве. Улыбнись ему, вот так.

– Я с удовольствием обращусь к вам за таким приятным делом, но после. Скажите, вы встречались с леди Удачей?

Да, я такая. Вопрос сразу в лоб. Потому что не могу долго ходить вокруг да около. И потому, что в глубине души чувствовала: не стоит затягивать.

Рафаэль не удивился вопросу. Он глянул на картину, мазнул в одном месте и кивнул. Затем вновь взглянул на меня.

– Как интересно, что это оказались вы, Хесс. Леди Удача говорила, что про нее однажды спросят, но не уточнила кто. Однако она сказала, что я должен буду ответить честно. От этого зависит удача. Очень красивая метафора.

– Просто шикарная. Так что насчет…

– Леди Удача просила передать вам две вещи. Сначала, это.

Рафаэль потянулся к мольберту, в специальных углублениях которого лежали кисти. Взял одну из них, с голубым оттенком, протянул мне.

– Она сказала сделать две кисти, чтобы одну отдать тебе.

– Кисть?

– Я так полагаю, кисть из волос леди Удачи? – обрел дар речи Аластор.

Он подошел ближе и повертел подарок в руках.

– Нет, это перо. Оно не совсем перо, но когда я держал его в руках, то оно было пером. В любом случае это – первая вещь. А вторая, – Рафаэль снова улыбнулся. – Леди Удача сказала, что кисти будет вам достаточно. И лично для тебя Хесс: не упусти ее.

– Кисточку?

– Удачу.

Кисточка на ощупь оказалась теплой и точно невесомой. Я взглянула на Рафаэля, а он пожал плечами.

– Это все, красавица. Что будет дальше, я не знаю. Хесс, пожалуйста, повернитесь в профиль.

Я сделала большие глаза, но послушалась. Рафаэль обошел меня по кругу и даже хлопнул два раза в ладоши. Ну офигеть можно!

– Идеально! Все же у нашего наместника четкий глаз!

– А он тут при чем?

– При том. – вмешался Аластор. – Что ты, Хесс, известная личность в Горхейме. Сбежала от меня, выбрала жизнь среди смертных, гоняешь оттуда тех, кто причиняет вред людям.

Рафаэль улыбнулся на эту фразу и мягко проговорил:

– Если захотите ваш портрет, Хесс, я буду счастлив. Я заряжу его солнечной радостью и теплом домашнего очага.

– Спасибо. Но не в ближайшее время.

– Хесс порой лишена такта. – отметил Аластор. – Простите, Рафаэль. Думаю, нам пора.

– Удачи вам, наместник. – пожелал художник. – И вам, Хесс. Вы так гармонично смотритесь вместе.

Я мысленно прорычала, но на лице это никак не отразилось, к счастью. А Рафаэль отвернулся к полотну и явно почти сразу забыл о нас.

А мы вышли из круга золотистого тумана и света, оказавшись опять в сырой атмосфере, что дарил парк плакальщиц. И снова стоны и шорохи наполнили все вокруг. Я поморщилась и спросила:

– Разве у Рафаэля есть дар магии или что-то такое? Почему вокруг него такое…все другое?

– У него дар видеть прекрасное в обычном. – голос у Аластора звучал задумчиво. – Это дано очень немногим. Потому сидхе и обратили на него внимание, потому и предоставили ему особые привилегии. Его всегда охраняют, он не покинет Небывальщину, потому что лишь здесь сохраняет свою молодость.

– И стоит ему оказаться на Земле, как груз всех пройденных лет обрушится на него. Если короче: за секунды состарится и превратится в кучку пыли.

– А сидхе не хотят терять того, кто создает красоту.

Я с ними была согласна. Но дело даже не в красоте. Атмосфера вокруг Рафаэля согревала. Это и правда редкость.

До автомобиля мы шли молча. И лишь заметив огни среди тумана, я пробормотала:

– Почему кисточка? Я могу рисовать только “палка-палка, огуречик”.

– Возможно, дело не в умении рисовать, а в умении сообразить, как ее применить.

Аластор оглянулся на туман. За нашей спиной он был гуще, там бродили странные тени, порой кто-то вздыхал. Не люблю это место. Порой из парка кто-то ускользает, и тогда плакальщицы бросаются в погоню. И тогда на их пути лучше не оказываться. Уснешь под колыбельную и навечно останешься в царстве снов.

Вот и сейчас там что-то двигалось. Я вдруг поняла, что все волосы у меня пытаются встать дыбом. Нечто ворочалось в тумане и громко вздыхало. Причем так, что мороз по коже. Я сглотнула и поняла, что невольно встала ближе к Аластору.

Тот махнул рукой и проговорил негромко:

– Ступай отсюда, здесь нет ничего. И никого.

От его слов исходила мощь. Даже я на миг поверила, что тут и правда пусто. А потом дышать стало легче, туман снова стал выглядеть не слишком приятным, но не угрожающим.

– Что это было?

Хорошо у меня голос не подрагивал. И зубы не стучали, хотя и хотели.