Екатерина Васина - Темный Принц. Узы согласия

– Потому что я не умею кому-то служить. Особенно тому, кто принимает ребенка в обмен на безопасную жизнь. Обычной смертной.

– Обычной? – фыркнул Аластор.

Он всем телом развернулся ко мне. Глаза сверкали и не от радости.

– Серьезно, Хесси, ты считаешь свою мать обычной? Она пришла. беременная тобой, из глубин Небывальщины! Она не сгинула там.

– Но она человек! Я никогда не…

– Ребенка часто ограждают от того, что считают для него вредным. Твоя мать в лучшем случае сильна ведьма. Да, человек. Но многие из тех, кто живет в Горхейме, когда-то были людьми. Та же Мэри.

Аластор сделал глоток из бутылки. Там точно был не алкоголь. Но что-то темное, с терпким запахом. У сидхе порой странные вкусы.

– Люди смертны, Хесс. Но также очень сильны и очень легко приспосабливаются. В этом люди опережают нас. Но при этом так же легко поддаются искушениям…

– Сказал наполовину сидхе. Которые как раз обожают всякие искушения.

– Ибо жизнь наша практически бесконечна. И в какой-то момент становится скучно. А люди делают это потому, что хотят возвыситься над остальными.

– Ты говоришь люди, а не “вы”.

– Ты считаешь себя человеком?

Я аж опешила от вопроса. Ну как бы… если так подумать…

Да я всегда ощущала себя человеком. Да, с некоторым, кхм, странностями. Но человеком.

Кажется, Аластор снова угадал, о чем я думаю.

– Внешне, Хесс, ты точно человек. Но логика, дорогая, включи логику.

– В любом случае я предпочитаю быть человеком. Давай закончим этот разговор. Что ты собираешься делать с Мэри?

– Ну… зависит от того, как она будет себя вести.

В подвалы резиденции Аластора не каждый рискнет спуститься. Лично я бывала там лишь однажды, и после этого мне долго снились кошмары. Лишний раз там показываться отваживается разве что сам Темный принц. И то потому, что с теми, кто там живет, у него договор.

Я их не видела, но слышала и один раз увидела силуэт. Такой, что хотелось заплакать от страха. Да что я! Даже некоторые из местных наемников начинали звать маму и рассказывали все, стоило Аластору лишь на пару минут оставить их в одной из подвальных комнат.

– Хм, – проговорил задумчиво Аластор, когда мы подошли к воротам подвала. Находились они в самом дальнем крыле резиденции. Высокие, с нарисованные золотом и кровью силуэтами, при виде которых хотелось сбежать куда подальше. Я просто чувствовала, как волоски на руках приподнимаются дыбом. Эти рисунки не пропускали тех, кто обитал в подвале.

Сианта, Лекс и Кесси находились здесь же. А еще облако муриан, внутри которого виднелась Кровавая Мэри. Я не смогла определить насколько ее могли ранить, ее платье всегда капали кровавыми слезами.

– Благодарю вас. Оплата ждет в синей гостиной. А это – аперитив.

Аластор вскинул руку, второй, с небольшим кинжалом, полоснул по первой. Несколько муриан, явно главные в этой стайке, приблизились, приникли к ране.

– Благодарим, наместник. – на языке сидхе их голоса звучали так, точно кто-то водил вилкой по стеклу. У меня аж зубы заныли. Один из муриан оглянулся на меня, ощерил зубы. Я даже не сразу поняла, что это означало улыбку.

– Не забудь о нас, когда придет время.

Это он мне. Муриан смотрел в упор. Остальные аж отвлеклись и тоже прислушались.

– Договорились.

А что еще могла сказать? Не помню, чтобы мурианы могли похвастаться чувством юмора. Нет, ну они думаю смеялись, глядя на противника, когда он корчился от боли. Но такой юмор знаете ли не всем подвластен.

Мурианы поклонились Аластору, а после – мне. И зловещей тучкой умчались вдаль по коридору. Мы услышали крик. звон посуды и чавканье.

– Не забыть о них? – первой пришла в себя Сианта. – Это что значит еще?

– Это значит, что мурианы чувствуют в ней сильную личность. – тут же ответил Аластор. – Только и всего. Они иногда приглядываются и намекают, что продают услуги.

А сам смотрел на меня так, что взгляд его категорически не понравился. Так рассматривают то, что непонятно. И прикидывают: это стоит изучить или расчленить?

Ладно, неважно, что там у муриан в голове. Я глянула на Кровавую Мэри. Она не пыталась убежать. Приглядевшись, заметила мерцание вокруг рук и шеи. Ага, “ошейник права”. Если она попытается сбежать, то он затянется. Потому двигаться в такой штуке следует очень плавно и медленно.

– Зачем? – я задала лишь один вопрос.

Конечно, Мэри поняла. Несмотря на оковы, стояла она спокойно. Разве что зрачки дергались от меня, к Аластору и обратно. На остальных не обращала внимания.

– Затем, что он пообещал мне то, чего жаждала. То, чего не мог дать Горхейм.

– Горхейм принял тебя с твоей болью и местью. – негромко проговорил Аластор. – Мы дали тебе дом.

– Вы не вернули мою семью.

– Это невозможно, Мэри. Но мы дали тебе отомстить и скрыться здесь. Дали возможность начать все с чистого лица.

Женщина расхохоталась. Жутковато смотрелся смех на лице с кровавыми дорожками. У нее из глаз текла кровь, а не слезы.

– Наместник, если есть выбор между новой жизнью и возвращением к старой я всегда выберу второе. Мои дети, мой муж были убиты ублюдками. Я вспоминаю их каждый день, наместник. Скажи, что бы ты сделал?

– С кем ты связалась, Мэри?

Аластор подошел к ней совсем близко. Я стояла тихо-тихо, замерли и остальные.

И никто не мог смотреть Мэри в глаза. Наверное, потому, что никто не терял так, как она. Никто не жил с такой болью.

– Мэри. – наместник положил руку ей на плечо. – Мэри, мы все кого-то теряли. Но тебя обманули. Твою семью вернуть невозможно. Поверь мне.

Женщина дернула плечом, сбрасывая руку наместника. Она как-то стала выше ростом, плечи расправились. Даже оковы не мешали.

– Вот именно, наместник. Вера! Я хочу вернуть семью. И мне пообещали это сделать. Я верю. Верю!

– Кому ты веришь? Мэри, ответь сейчас! Ответь ради нашей дружбы!

Я же вздрогнула, когда ее глаза посмотрели на меня.

– Нет, не скажу. Он сам появится.

– Велел не говорить? – прищурился Аластор.

– Сказал, что обожает сюрпризы. Хесси, – обратилась Мэри ко мне. – что тебе стоило не сопротивляться. Поверь, так было бы лучше для всех.

– Извини, что не оправдала надежды. – процедила я сквозь зубы. – Но тяга к суициду не входит в мои интересы. А еще не люблю убивать друзей. И всегда считала, что мы с тобой именно в таких отношениях.

– Ты хорошая, Хесс. – Вздохнула Мэри. – В тебе нет жестокости, но при этом и нет внутри слабовольной глины. Когда можно месить из человека, что угодно. ради своей семьи, от кого приходили ко мне.

– Мэри…

Аластор произнес ее имя, а затем уже одними губами проговорил: “Мне очень жаль”. Я его понимала. Это мерзко, когда вынужден допрашивать ту, с которой не так давно пил чай в магазине. И рассматривал новинки. Тем более Мэри не пыталась быть специально жестокой. Жила тихо, незаметно и как-то спокойно. Ее магазин обходили стороной. Мэри почти не выходила на улицу. Зато ее магазин был открыт всегда.