Чон Сэран - Медсестра-заклинательница

– Это узелок «Ушко»… Разница между «Глазками рака» и «Глазками краба» вот такое… Теперь попробуем сделать узел «Бесконечность».

Держа в руке пинцет, Инпхё завязывал тонкие нитки. Но Ынён, сделав несколько узлов, уткнулась головой в стол. Она шептала, когда школьницы ее не слышали:

– Я не могу. Уж лучше драться с мечом и пистолетом. Это не по мне. Я вообще ничего не понимаю. Что связывать, куда втыкать. Я воин. Не мое это, я не могу.

Услышав это, Инпхё громко рассмеялся:

– Ты считаешь себя женщиной-воином, но этот образ находится только в твоей голове. Люди смотрят на тебя и считают ненормальной, размахивающей в воздухе игрушками. Ты зачем-то каждый раз еще и попу назад отклячиваешь. Тебе надо заняться спортом. Или кэндо, или стрельбу освоить. А если не получится, то хоть силовыми упражнениями займись.

– Может, я тогда пойду спортом позанимаюсь, а ты тут и один справишься?

В этот момент вернулась Чон Арён, которая помогала другим школьницам. По одному виду узелков учителей сразу было видно, что медсестра совсем сдалась.

– На сегодня достаточно. Зато в следующий раз мы сделаем «Бабочку-самца» и «Цикаду». «Цикада» – очень сложный узел. Он состоит из «торэ», «глазок рака», «глазок краба»…

От одних этих слов Ынён сразу потеряла нить повествования и посмотрела на Инпхё, который внимательно слушал. Она подумала, что в предыдущей жизни он был воспитанной девушкой, а она – дерзким забиякой, и впала в легкое отчаянье.

У Чихёна было острое зрение, даже во время бега. А бегал он быстро, не сбавляя скорости. Стремительно врывался в аудиторию через заднюю дверь, точно определял, где лежат подушки, хватал их и выбегал через переднюю дверь. Многие подушки крепились к стулу при помощи липучек, поэтому собирать их было очень удобно. А те, что были на завязках, Чихён сразу замечал и не трогал. Возможно, многие девочки из этого класса ходили на частные курсы – в аудитории было много пустых мест и занимающихся было совсем мало. Но и они не особо сердились на бегающих мальчишек, а с интересом наблюдали за ними. Каждый раз, когда издалека в коридоре раздавался крик или свист учителя, они тихонько смеялись. Некоторые добровольно отдавали свои подушки.

– А можно телефончик в придачу?

Девушка с улыбкой написала свой номер телефона на маленьком клочке бумаги.

– Не хочешь устроить свидание между классами сразу после окончания выпускного экзамена?

Миловидная девочка лишь улыбнулась в ответ, и Чихён, так и не дождавшись ответа, быстро побежал в следующий класс, в котором было еще меньше людей. Может быть, закончить на этом классе? Чихён крикнул в знак отбоя так громко, что слышно было на другом этаже. В этот момент он быстро схватил подушку.

– Эта подушка… – сказала испуганно девочка, сидевшая одна на подоконнике, и хотела было остановить его, но Чихён ничего не услышал и выбежал из класса через переднюю дверь.

– …принадлежала умершей девушке…

– Вы говорите, восьмая группа? В ней же учатся эти двое. И сколько там человек?

– Все 16 учеников, которые остались на вечерние самостоятельные занятия, сидят и хором плачут.

– А почему?

– Я спрашивал, но они не отвечают. Мне кажется, ты должна глянуть.

– Эх! Иду.

Ынён сунула под халат пистолет и меч. Она как раз задержалась в школе, чтобы подготовить материалы для лекции о половом созревании, которую должна была провести на следующей неделе. «Да, мне почему-то захотелось поработать в школе. Ну, интуиция». Ворча, она направилась в восьмую группу 12-го класса.

Сногсшибательное было зрелище.

Ученики 12-го класса, которые обычно ходили с видом деланого безразличия, мол, они уже почти взрослые и могут ходить, как призраки, с таким выражением лица, все как один рыдали навзрыд. Повсюду валялись стулья, а дети сидели на полу, образуя круг, и качались взад и вперед, кто-то даже снимал верхнюю одежду.

Ынён вошла и встала посреди них. В центре круга сидела девочка, на ней была форма другой школы. Она, съежившись, держалась за край подушки, на которой сидел Чихён, и плакала.

– Откуда эта подушка?

Чихён ревел так, что даже ответить не мог. А Мину, всхлипывая, указал на окно. Из этого сложно было что-либо понять, но Ынён догадалась, что дети занимались охотой на подушки. Школьница зарыдала еще громче.

Она умерла в том возрасте, когда и жить толком еще не начала. Не привыкнув к состоянию смерти, она насильно была откуда-то перенесена. На глазах Ынён у девочки то рвалась одежда, то появлялись синяки в разных местах, то она сплевывала кровь, а на лице появлялись пятна. Она постоянно менялась и плакала. По этим изменениям трудно было угадать, из-за чего она умерла. Ынён ненавидела такую смерть – раннюю и насильственную. Она перешла на другую работу именно для того, чтобы больше не сталкиваться с ней, и вот снова встретилась с ней лицом к лицу. Ынён хотела заговорить с девочкой, которая растерянно сидела в кругу плачущих, но у нее не получалось.

На этот раз вы точно совершили глупость. Пусть даже вы не осознавали, что творите. Вы не должны были приводить ее сюда. Вообще-то, красть подушки всегда чревато и не остается без последствий. Почему же вы… Ынён было очень обидно, но другого способа не было. Пластиковым мечом, который в сложенном виде был размером с мороженое, Ынён слегка провела по девочке.

Пока дети не очнулись и не пришли в себя, Ынён резко и грубо выдернула из-под Чихёна подушку. Когда она сжигала ее, ей было очень тяжело на душе.

Время, пока растут волосы подмышками. Время, пока они отрастут до такой длины, чтобы их можно было завязать узлом. Время, когда они станут густыми и длинными, чтобы в их гуще скрылся узелок.

Именно за это время закончился выпускной экзамен.

– Пока мы ждем, мы упустим этих детей, – беспокоилась Ынён.

– Скоро предоставится самая подходящая возможность – начнутся консультации школьников с преподавателями. Я являюсь классным руководителем 11-го класса, но ради этого подал заявку, чтобы принять участие в консультациях и для двенадцатиклассников. Обяснив это тем, что очень хотел бы, чтобы процент поступивших в университет увеличился. Но я все равно выглядел немного странно в глазах других. Было обидно… Значит, я обязательно должен успешно провернуть это дело. Давай устроим генеральную репетицию по плетению узелков.

Инпхё принес пинцет и нитки. Как ни старайся, сделать так же красиво, как у Инпхё, было невозможно, но Ынён все же научилась плести достойные узелки. Специальные тренировки каждые выходные не прошли даром.

Когда они убедились, что их мастерство достигло нужного уровня, они обсудили, как заставить Везунчика и Бедолагу сидеть смирно – связать, напоить снотворным или еще чего похуже? Но все эти способы пришлось отмести, как нарушающие права человека. После чего Ынён призналась: