Чон Сэран - Медсестра-заклинательница

МОЯ МЕСТЬ БУДЕТ ВКУСНОЙ

Что за чушь, какой-то недоделанный перевод. Ынён поморщилась, но не ответила.

Когда утенок появился в школьном пруду, учительница биологии Хан Арым отвечала на телефонный звонок – звонили из учительской на первом этаже.

– Вы приобрели утенка?

Сперва Хан Арым не поняла, о чем идет речь. С утра пораньше ни с того ни с сего спрашивают про какую-то утку. Поэтому она подумала, что учителя без нее купили копченую утку.

– Какую утку?

– В пруду с мельницей рядом со стоянкой плавает утка. И я решил, что это вы купили уток, а одна из них убежала.

– …Я не покупала.

Хан Арым уже второй год работала в школе. В первый год, когда она горела энтузиазмом, она приобрела несколько контейнеров карасей для уроков биологии в 10-м классе. Купить-то купила, но караси сразу же сдохли, наполнив всю школу запахом разложения (тогда школьная медсестра Ан Ынён подумала, что из-за наводнения размыло могилу и ее отнесло к школе, наверняка еще и привидение появилось, поэтому она бродила в его поисках по всей школе). А все школьники, пытаясь достать из тел карасей, которые уже начали разлагаться, плавательный пузырь, категорически отказались рассматривать биологию в качестве своей будущей профессии. Помыв несколько контейнеров, учительница уже и сама об этом сожалела. Только ленивый не высказал Хан Арым все, что об этом думает, и с тех пор каждый раз, когда что-то случалось с какой-нибудь вонючей живностью, первым делом звонили ей.

Из учительской на втором этаже тоже уже позвонили.

– В любом случае за уборку стоянки отвечаете вы. Так что сходите и разберитесь.

После этих слов положили трубку. Конечно, стоянка входила в ее участок, но искуственный пруд, как ни крути, нет. Утка? Может быть, это дикий гусь, отбившийся от стаи. Хан Арым медленно спустилась по лестнице. Ей очень хотелось, чтобы поскорее закончился срок договора и она могла перейти в другую школу. А если подвернулась бы какая-нибудь другая вакансия, тоже было бы не плохо. То, что она никак не могла адаптироваться в этой школе, было, наверное, проклятием карасей, думала она.

До инцидента с карасями Хан Арым тоже не пользовалась особой популярностью. Даже еще раньше – во время практики в школе, хотя молодые практиканты всегда нравились школьникам. А дети из класса, в котором она была классной руководительницей, то и дело подходили к ней и просили помочь сфотографироваться с тем или иным любимым учителем. И дело тут было не только в ее внешности, ей не хватало обаяния, которое состояло из многих вещей. Никто никогда не говорил ей, как важно для учителя обаяние, а сама она слишком поздно это поняла. Почему я не знала, что обаятельные школьники и студенты становятся обаятельными учителями? – упрекала себя Хан Арым, которая выбрала себе профессию учительницы, хотя ей никогда не нравилась школа. Когда она готовилась к госэкзаменам, ей очень хотелось стать учительницей, но, когда ее мечта сбылась, она за пару лет работы уже и забыла, почему она так этого желала. Если бы она могла вернуться на три года назад, то схватила бы себя за грудки и спросила: «Почему ты так хотела стать учительницей?»

Она носила вельветовые юбки ниже колена – то светло-коричневую, то серую. С ними она надевала кардиган салатового или кремового цвета. Густые волосы она неаккуратно заплетала в косу, губы подводила светло-розовой помадой и душилась нежным цветочным ароматом (очень уж ей хотелось притупить воспоминания о запахе карасей).

– Учительнице по биологии ведь еще и тридцати нет?

– Не может быть. Посмотри, как она одевается.

Когда девочки обсуждали ее за спиной, Хан Арым думала: «Эх, дети! Надо бы потише разговаривать». И совсем впадала в отчаянье.

Пруд неожиданно решено было вырыть в прошлом году, так как она сама настаивала, что это хорошо для фэншуя. Странно было говорить о таких вещах человеку, занимающемуся естественными науками, но место получилось симпатичное. Пруд пришелся по душе и учителям, и школьникам, и на перемене около него всегда было многолюдно. Когда Арым подошла к пруду, там столпилось несколько десятков детей, которые фотографировали утенка. Тот был пушистым и домашним. Он резво плавал, совсем не боясь людей.

– Не трогай утенка. Это вредно для него, – решительно крикнула одна девочка мальчику, который было протянул руку к птице. Школьники уже полюбили его. Арым задумалась: поймать его сеткой, но, если она выловит его при детях, ее и без того скучные уроки станут еще и ненавистными.

– Звонок. Ребята, по классам, – подгонял детей учитель иероглифики Хон Инпхё, который только что вышел из машины и шел через толпу учеников. Так небрежно говорит, а дети его слушаются, – позавидовала ему Хан Арым. Дети нехотя разошлись по классам.

– А что вы будете делать с этим утенком?

– Не съем я его, идите в класс.

– Нельзя нам его оставить?

– Сперва надо узнать, откуда он взялся.

Кажется, у Инпхё не было первого урока, поэтому после того, как все дети ушли, он остался стоять с Хан Арым у пруда.

– А вы что здесь делаете?

– А, я отвечаю за участок со стоянкой, – ответила Арым, но выражение лица Инпхё говорило – «И что из этого?» Очень непростой человек. Возможно, из-за этого дети его и слушаются. Как достичь такого рода привлекательности в сочетании с вредным характером? Пока Хан Арым размышляла над этим, Инпхё куда-то позвонил.

– Приходи сюда, к пруду.

Вскоре из восточного крыла здания вышла медсестра в туфлях на высоком каблуке и спокойно подошла к ним. Кажется, слухи о том, что они встречаются, правда. Хан Арым чуть было не соблазнилась разболтать этот слух остальным учителям, вдруг они станут лучше к ней относиться.

– Что это? – спросил Инпхё у Ынён.

– Утенок, – глядя на птицу, ответила Ынён. – Это утенок…

Ынён собиралась еще что-то сказать, но мельком посмотрела на Хан Арым. Может, мне уйти? Утенок как утенок, что тут такого? Она, наверно, хорошо в них разбирается.

– Он опасен? – спросил Инпхё.

– Кто? Утенок? Или человек?

– Неважно кто.

– Не знаю. Мне кажется, все нормально.

– Тогда пойдем, – сказал Инпхё и потом обратился к Хан Арым:

– Я понимаю, что у вас много дел, но прошу, покормите утенка. Мне кажется, вы лучше разбираетесь в утках, чем мы.

Инпхё и Ынён ушли, оставив Хан Арым одну. Утенок пытался вскарабкаться на берег. После нескольких попыток он нашел самый низкий камень у берега и по нему выбрался на сушу. Он точно был очень смышленый. Хан Арым начала искать в интернете, где можно купить корм для уток.

Уже до начала большой обеденной перемены у пруда появился отряд школьников, которым так полюбился утенок. В основном это были дети из класса на первом этаже, расположенного ближе всего к пруду. Когда Хан Арым хотела покормить утенка, все один за другим протянули руки, уговаривая дать им покормить птенца. Поэтому она передала им пакет с кормом и объяснила, какое количество надо давать. Она отвечала за стоянку, но у нее самой машины не было, поэтому во время окна в расписании она поехала на автобусе в магазин, адрес которого нашла в интернете, и купила там корм. Когда она попросила продавца дать ей утиный корм, тот протянул ей корм для собак, в который входило утиное мясо, и ей пришлось уточнить, что ей нужен корм для уток. Маленьких пакетов в магазине не оказалось, и она еле доволокла в школу огромный мешок с кормом.