Керстин Гир - Второй дневник сновидений [litres]

О боже! Я сейчас как две капли воды похожа на Персефону. Я собрала последние силы и остановила собственный поток болтовни искусственным приступом кашля.

Генри терпеливо ждал, пока я успокоюсь.

– Тогда завтра вечером?

Значит, он действительно не шутил. Я подавила глубокий вздох и кивнула:

– Да, завтра мне подходит.

Облегчение во мне возрастало, недоверие и растерянность куда-то испарились. Всё было замечательно. Между нами всё было замечательно. Почему я не заговорила с ним об этом раньше? Всё прошло так легко.

Я взяла Генри за руку и потянула его за посудный шкаф, чтобы его поцеловать. Это необязательно было видеть всей столовой.

Вообще-то парочки, которые обнимались посреди школы, очень действовали мне на нервы, но сейчас я просто обязана была это сделать. Генри, казалось, тоже так считал, он прижал меня покрепче к себе. И лишь когда фанаты «Арсенала» начали выть и аплодировать и Генри осторожно отодвинулся, я заметила, что работники кухни унесли наши подносы. Какая жалость!

– Не обращай внимания, – сказал Генри и пригладил мне волосы. В отличие от меня он конечно же не покраснел.

– И что же ты разузнал о Монстре Ада? – прошептала я.

Генри заговорщицки улыбнулся:

– Помнишь, я начал было подозревать, что за его бредовой болтовнёй кроется какая-то система?

– Магистрат-ведун… О да.

– Магистрант, – поправил Генри. – Мне понадобилось какое-то время, чтобы разобраться, но затем я догадался – это ведь анаграмма!

– Как Анна, мадам, довод и тому подобное?

– Да, но это ты называешь палиндромы – слова, которые читаются одинаково с обоих концов. В анаграмме можно менять буквы местами как угодно. Монстр Ада Йуст Снег Рёв. – Он поглядел мне в глаза. – Он назвал нам своё настоящее имя! – Волнение Генри было заразительно.

– И что, мы с ним знакомы в реальной жизни?

– Пока нет, – сказал Генри. – Но Гугл его знает. Его имя…

– Нет! Не говори! Мне хочется разгадать самой – я обожаю такие загадки. – Я поспешно потянула его к нашему столу. – У кого-нибудь найдётся ручка и листок? Салфетка тоже подойдёт.

– Большая перемена кончилась ровно минуту назад, – сказала Персефона.

Вот незадача.

– Если вы не съедите всё до последней крошки, в семействе Солнечный Свет завтра отключат солнечный свет. – Мама поглядела на нас с Мией сверху вниз, уперев руки в боки.

Она внушала мне страх. И не только из-за того, что её лицо и руки были в муке и она немного смахивала на зомби, но ещё и потому, что глаза её сверкали так злобно и решительно.

Вокруг нас, всюду, насколько хватало глаз, – на столе, на полках, на подоконнике, – возвышались горы кексов, и все они были подгоревшими, покрытыми плесенью и просто несъедобными. Я всё же взяла один из них, но тут корочка разломилась, и изнутри выполз червяк.

– Я не могу это есть, мама! – жалобно сказала я.

– Можешь и будешь. Не зря же я сегодня выпила столько антидепрессантов! – Зомби-мама схватила Мию, попробовала силой открыть ей рот и затолкать в него кекс.

Мия закричала. Я вырвала её из маминых рук, мы споткнулись, свалились за гору кексов и в панике огляделись в поисках убежища. Вон впереди – зелёная дверь…

О, слава богу, это всего лишь сон!

Теперь мне не нужно было больше бояться зомби-мамы.

Лишь подмигнув, я заставила её и мерзкие кексы исчезнуть. Затем я удалила и воображаемую кричащую Мию. Мне надо было поторапливаться, чтобы защитить дверь снов настоящей Мии. Для этого я специально взяла у неё браслетик и, перед тем как уснуть, нацепила его себе на руку. Слова Грейсона, которые он произнёс вчера ночью, не давали мне покоя. Что, если по ночам кто-то действительно пробирался в её сны? Этим кем-то могла быть, например, Анабель.

Коридор был пуст, всё вокруг выглядело спокойно и вполне дружелюбно. Взглянув на чёрную дверь Генри, которая находилась как раз напротив моей, я не смогла сдержать улыбки. Как же замечательно, что мы разобрались со всеми недомолвками!

Завтра я приду к нему в гости и наконец-то познакомлюсь с его семьёй. И кошкой. Думая об этом, я начинала немного волноваться. Надеюсь, я им понравлюсь. Может, стоит принести какую-нибудь выпечку собственного приготовления? Этим они, кажется, не избалованы. И что-нибудь вкусное для кошки. Хотя, может, просто купить мешок наполнителя для кошачьих туалетов? Я вычитала в интернете, что, если кошка гадит где попало, скорее всего, хозяева недостаточно заботятся о чистоте её туалета.

Но сначала мне надо было позаботиться о Мии.

Её дверь находилась рядом с моей. Это была покрытая фиалковым лаком деревянная дверь, она прекрасно подошла бы для какого-нибудь уютного загородного домика вместе с флажками, висящими на притолоке. Не было ни замка, ни охранника, а щель почтового ящика казалась такой широкой, что через неё вполне могла бы проскользнуть маленькая зверушка. В прошлый раз здесь хотя бы прохаживался плюшевый заяц-переросток, но этой ночью никого не было видно. Я для проверки нажала на дверную ручку. Открыто! Как легкомысленно со стороны Мииного подсознания, ведь таким образом кто угодно может прой…

– Приветики, дорогуша! – Перед моим носом откуда-то возникла толстая голова, и я от страха отпрыгнула назад.

Это был Кудряш, плюшевый заяц в жёлтом комбинезоне. Раньше мне никогда не приходилось задумываться, насколько устрашающими становятся мягкие игрушки, если вырастают до таких размеров. Особенно если в прошлом их так сильно любили и так активно использовали, как Кудряша. У него не хватало глаза, но одного этого недостатка было довольно, чтобы я перестала видеть в нём хоть что-нибудь симпатичное. Он стал зловещим. Когда Кудряш заговорил, это ощущение усилилось: я увидела, как обнажились два большущих заячьих зуба.

– Стифок! Стифок! – завопил он, по-детски коверкая слова.

Такая манера была полной противоположностью его грозному виду. Голос казался высоким и детским, как у зайчишки из доброго мультика.

– Стишок?

– Да-а-а-а! – Кудряш захлопал лапами. – Ласскажи его! Ласскажи Кудляфу!

– Просто любой стишок?

– Класивый. Любимый мой стифок.

– Ладно. Так… «Из дальнего леса пришёл я…»

– Не-е-е-е-т! Кудляфу это не нлавится. Длугой стифок! Плавильный! Или Кудляфу плидётся тебя скуфать! – Он разинул пасть и показал огромные зубы.

Что ж, кажется, защита у двери моей сестрёнки была не так уж плоха, как мне казалось. Этот Кудряш – плод воображения Мии, значит, наверняка он имел в виду какое-то определённое стихотворение. Стихотворение, которое она особенно любила, когда была маленькой.

Выбор у меня был между ста двадцатью стихами, многие из них были на немецком. Тут уж шпиону действительно придётся постараться, чтобы найти правильный ответ, прежде чем Кудряш его слопает. Если, конечно, этот шпион вообще захочет заводить с Кудряшом беседу. Ведь на самом деле хоть он и выглядел довольно устрашающе, показывал огромные зубы и обещал меня съесть, к сожалению, не составляло большого труда обойти это препятствие незамеченным.