Артур Дойль - Тайна поместья Горсторп [сборник litres]

В объявлении о продаже поместья духи, сказать по правде, не упоминались, однако, осмотрев заплесневелые стены и темные коридоры, я счел наличие привидений само собой разумеющимся. Если видишь собачью конуру, то не спрашиваешь, есть ли собака, поэтому я решил, что жилище, столь подходящее для неупокоенных душ, попросту не может пустовать. Ведь, милостивые небеса, чего только здесь, наверное, не понаделало за сотни лет благородное семейство прежних владельцев! Неужто никто из старых хозяев не набрался храбрости прикончить свою любезную или совершить какой-либо иной шаг, необходимый для того, чтобы снабдить потомков фамильным привидением? Даже сейчас я не могу писать об этом без негодования.

Долгое время я не терял надежды. Стоило крысе пискнуть за обшивкой стены или капле дождя, просочившись сквозь крышу, упасть на пол чердака, меня охватывал неистовый трепет. Неужели, думалось мне, я наконец-таки напал на след чьей-то души, не обретшей покоя? Страха я не испытывал вовсе, хотя ночами обыкновенно посылал миссис Д’Одд, женщину крепкого и здорового ума, разузнать в чем дело, а сам, укрывшись с головой одеялом, предавался восторгу ожидания, увы, всегда напрасного. Причины подозрительных звуков неизменно оказывались столь абсурдно естественными и банальными, что даже самое пылкое воображение не могло сообщить им романтического очарования.

Я поневоле смирился бы с таким положением вещей, если бы не Джоррокс с фермы Хэвисток. Это грубый малый плотного телосложения и приземленных взглядов, знакомству с которым я обязан лишь тому независящему от меня обстоятельству, что его поля граничат с моими владениями. Так вот этот Джоррокс, при всей своей неспособности по достоинству оценить наследие старины, обладает самым что ни на есть настоящим привидением. Правда, оно не такое уж и древнее – бродит со времен правления короля Георга II, когда молодая леди перерезала себе горло, узнав о гибели возлюбленного в Деттингенском сражении [12] Битва возле селения Деттинген (ныне Карлштайн-ам-Майн, Бавария) между союзными войсками австрийцев, англичан и ганноверцев с одной стороны и французской армией – с другой; состоялась 27 июня 1743 . в ходе войны за австрийское наследство и завершилась победой союзников. . И все-таки даже такой дух прибавляет дому респектабельности, особенно в сочетании с пятнами крови на полу. Джоррокс совершенно не сознает своего счастья: мне больно слышать, какими словами поминает он привидение. Ему невдомек, как я жажду тех стонов и полночных завываний, которые он описывает со столь неуместной неприязнью. Вот до чего доводят демократические порядки, позволяющие призракам покидать почтенных землевладельцев и, уничтожая всякие сословные различия, жить в полной безвестности под кровом простолюдинов.

Как бы то ни было, упорства мне не занимать. Иначе из той противоестественной для меня обстановки, в которой прошла первая половина моей жизни, я не поднялся бы до тех сфер, где мне и надлежит вращаться. Итак, я вознамерился непременно обеспечить себе привидение, но вот как это сделать, не было ясно ни мне, ни миссис Д’Одд. Из прочитанного я знал, что такие феномены обыкновенно возникают вследствие преступления. Если так, то какое преступление надлежало совершить и кому? Меня посетила безумная идея уговорить дворецкого Уоткинса ради славы нашего дома принести в жертву себя или кого-нибудь другого. За вознаграждение, разумеется. Я попробовал упомянуть об этом полушутя, но мое предложение, по-видимому, не произвело благоприятного впечатления ни на дворецкого, ни на других слуг. По крайней мере, я не знаю, чему еще приписать тот факт, что все они до единого в тот же день покинули поместье.

– Любимый, – сказала мне миссис Д’Одд однажды после ужина, когда я предавался унынию за бокалом гишпанского (моему сердцу милы старинные слова), – поговаривают, будто у Джорроксов опять появлялось их гадкое привидение и даже что-то бормотало.

– Ну и пускай себе бормочет, – ответил я безучастно.

Миссис Д’Одд взяла несколько аккордов на своем верджинеле [13] Старинная (XVI–XVII вв.) английская разновидность небольшого клавесина. и задумчиво поглядела в огонь.

– Вот что я скажу тебе, Арджентайн, – произнесла она, назвав меня тем ласкательным именем, которым мы заменяем имя Сайлас, – мы должны выписать себе привидение из Лондона.

– Что за идиотические речи, Матильда? – сурово отозвался я. – Кто возьмется нам его доставить?

Она уверенно ответила:

– Мой кузен Джек Брокет.

Этот Брокет частенько становился яблоком раздора между нами. Молодой смышленый вертопрах брался за все подряд, но ни в чем не достигал успеха, ибо не был достаточно упорен. В ту пору он держал контору в Лондоне, называясь поверенным по любым вопросам. Крутился, как говорится, и тем зарабатывал себе на жизнь. Матильда устроила так, что наши дела проходили большей частью через его руки, и это, конечно, избавляло меня от лишнего труда, но комиссия Джека вечно превосходила все другие статьи расходов вместе взятые. Вот почему я отнюдь не был склонен продолжать деловые отношения с сим молодым джентльменом.

– Ах, он это может, – настаивала миссис Д’Одд, видя мой неодобрительный взгляд. – Помнишь, как он славно уладил дело с нашим гербом?

– Нам нужно было всего лишь восстановить наш старый фамильный герб, дорогая, – горячо возразил я.

На лице Матильды появилась раздражающая улыбка.

– А еще мы восстановили наши старые фамильные портреты, дорогой, – заметила она. – Ты должен признать, что Джек подобрал их очень ловко.

Стены моего обеденного зала украшает длинная вереница лиц: начинает ее дородный разбойник-норманн, продолжают все сорта шлемов, плюмажей и гофрированных воротников, а завершает элегантный, как сам граф Честерфилд, печальный юноша, который словно налетел на колонну в расстройстве оттого, что издатель возвратил ему его первую рукопись, которую он конвульсивно сжимал в правой руке. Нельзя было не признать: Джек на славу справился с той задачей и вполне заслуживал, чтобы я на обычных условиях поручил ему покупку привидения, если таковая возможна.

Одно из моих правил состоит в том, что ежели решение принято, то действовать нужно безотлагательно. Назавтра в полдень я уже поднимался по каменной винтовой лестнице в контору мистера Брокета, как указывали стрелки и пальцы на беленой стене. Эти знаки оказались излишними: бойкое притоптывание, которое я слышал и которое, однако, сменилось мертвой тишиной при моем приближении, могло исходить единственно из святая святых означенного джентльмена. Мальчишка, явно не ожидавший увидеть клиента, отворил мне дверь и провел к моему молодому другу. Тот яростно писал в большой конторской книге, лежавшей, как я позднее заметил, вверх ногами.