Ник Каттер - Отряд [litres]

– Согласно официальному отчету, никто точно не знает, что случилось с моим сыном, – говорит Дженкс. – Но, скажу тебе, мой пацан был непотопляемым. Так вот я его воспитал. Отпрыск Джеффа Дженкса должен быть крутым сукиным сыном. С другой стороны, те, о ком ты говоришь. Думаю, ты назвал бы их врагами. Этих . Я к тому, что… Как можно бороться с чем-то подобным?

Он барабанит пальцами по рулю. На шее вздувается крупная вена.

– Его так и не нашли. Так и не вернули домой тело моего сына, чтобы мы его похоронили. Чтобы мы с женой как-то примирились с утратой, понимаешь? Формально Кент считается «пропавшим без вести» – так написано в отчетах. И я скажу тебе, парень, пропасть без вести хуже, чем умереть. Это как книга без последних страниц или фильм без финала. «Пропал без вести» значит, что ты никогда не узнаешь, чем все закончилось.

У него такой вид, будто он вот-вот сломается, но Джефф Дженкс снова берет себя в руки.

– Так что, наверное, я никогда этого и не узнаю, – говорит он через некоторое время. – У нас ведь маловато улик, да? Но вот что я тебе скажу: мой мальчик не сдался бы без боя. Я бы поставил на это все, что у меня есть.

КЕНТ БЫЛ настоящим зверем. Он мог убивать по своему желанию.

Какое-то время он думал иначе. А когда другие мальчишки оставили его в подвале – бросили , точно побитую собаку, – даже испугался. Сильно испугался.

Он ощущал, как силы покидали его, точно воздух проколотую шину.

То, что теперь жило в нем, было ужасно голодным.

Кент знал, что оно там. Лежал на грязном полу и чувствовал, как оно толкается внутри. До его ушей доносился тихий шорох, как будто по неподвижному песку скользили миллионы змей.

Кенту пришло в голову, что он может умереть в подвале. Мысль казалась совершенно невероятной. Ему ведь всего четырнадцать. Разве Бог не заботится о пьяницах и детях? Отец все время так говорил.

В какой-то момент у дверей подвала появился Шелли, чтобы накормить Кента. Хрустящий арахис ничуть не утолил голод. Но в следующий раз Шелли дал ему что-то жесткое и упругое снаружи, а внутри теплое и мягкое. И после этого Кент почувствовал себя великолепно.

Хотя Шелли все равно был плохим. Шелли обещал мясо. И совсем скоро Кент получит то, что ему причитается.

Свежая энергия по капле проникала в него. Кровь бурлила от адреналина. Он почувствовал себя так, словно съел сырой бифштекс – «Шелли должен был принести мне бифштекс; никогда нельзя отступать от своего слова, Шелли, ты подонок», – когда вдохнул запах крови, которая не была его собственной.

Кент был всесилен. О да .

Он стоял в подвале, ссутулив плечи. Чувствовал, как на спине прорастают новые кости. Они рвали мышцы и сухожилия, пробивались сквозь кожу на плечах. Совсем небольно – Кент воображал, что подобное переживает гусеница, когда выбирается из кокона прекрасной бабочкой.

Совершенно новая мощь пронзила его. Фунты свежих мышц опутали руки и ноги. Грудь с треском раздвинулась, а плечи стали шире и плотнее. Он больше не чувствовал ни боли, ни страха. Так себя ощущает супергерой… Или Бог. Так вот кто он теперь?

Слабый свет струился сверху, проникая сквозь щели в полу хижины и падая на очертания его нового тела. Оно превратилось в массу стремительно сокращавшихся мышц и раздираемой венами кожи. Кент рассмеялся низким баритоном. Если бы захотел, он мог бы проломить дверь подвала. Мог бы найти ребят, которые заперли его, и разорвать их на куски, точно бумажных кукол. Отыскать Эфраима, сына никчемного уголовника, и размозжить ему череп.

Возможно, он так и сделает. А может быть, проявит милосердие.

Но сейчас он будет ждать. Они и сами совсем скоро его увидят. Может, тогда их равнодушные сердца взорвутся.

КОГДА С ПРИХОДОМ НОЧИ остальные ребята не вернулись, Шелли решил убить Кента.

В том-то и особенность одновременного вращения стольких тарелок – одна из них непременно свалится с шеста. Но шанс увидеть, как все эти тарелки разлетятся вдребезги, необычайно взволновал Шелли.

Он нашел на берегу мертвого кейпкодского карася. Сгнившего и объеденного солнечниками, его принесло полуденным приливом. Шелли насадил карася на заостренную палку и отнес к костру.

Уже почти стемнело, когда он с дохлой рыбой прокрался к подвалу. Шелли дышал тяжело, будто лось во время гона. Из пор сочился затхлый мускусный запах – скисший адреналин, смешанный с чем-то еще более мерзким.

Шелли вытащил палку, запиравшую створки дверей, и распахнул их настежь. Зернистый свет сумерек просыпался на ступени. По ссохшемуся дереву змеились тени. Шелли осторожно шагнул вперед, присматриваясь к движениям в темноте.

– Кент?

Его жертва мучительно волокла себя по лестнице, словно упырь, восстающий из разбитого гроба. На мгновение Шелли показалось, что у Кента нет кожи, что на него надвигался неуклюжий, дергающийся скелет. Подойдя ближе, Шелли понял, что тончайший слой эпидермиса по-прежнему покрывал изможденное тело Кента. Тот весь был в набухших фурункулах: они казались половинками мячей для гольфа, спрятанными под кожей. Глазницы Кента превратились в зияющие провалы. Шелли поразило, что глазные яблоки не выпали и не повисли на блестящих стебельках…

…Кент, торжествуя, поднимался из подвала. Новоиспеченный король. Его тело блестело, точно сталь в лунном свете. В нем текли энергия и мощь. Его было не остановить. Кент приближался медленно, наслаждаясь каждым движением. Его шаги отдавались эхом далекого грома. Сжав руки в кулаки, он наблюдал, как между костяшками потрескивает безжалостная молния. Кент мог убить одним взглядом, одной лишь мыслью . Он съел божество и вобрал его силу…

…Шелли изумленно отступил назад. Не верилось, что Кент все еще способен шевелиться. Глаза у того сделались желтыми и больными. Губы на изможденном лице почти исчезли. Он вылезал из подвала с тошнотворной живостью, как ликующая марионетка в руках дергающегося кукловода. Тощие острицы, когда-то бывшие его губами, запали, открыв нечто невообразимо гротескное: изъеденные десны, зубы в которых расшатались и выпали – кроме одного, левого переднего резца. И все же они продолжали держаться вместе, скрепленные брекетами. Серые, похожие на амулеты, нанизанные на жуткий браслет, зубы стучали и щелкали в темном провале рта, вися на своем единственном цепком собрате… который, пока Шелли наблюдал, выскользнул из десны с мягким чавкающим звуком. «Браслет» перескочил через губы и подбородок Кента и упал на ступени лестницы. А Кент шел по ним, не обращая внимания на то, что под ногами хрустят, словно леденцы, его собственные зубы.

– На о-о-о ы-ы смо-о-о-оишь? – прохрипел мальчик-чудовище.