Роберт Говард - Черная книга [сборник litres]

– Не знаю. Этот тип ухитряется распарывать свои жертвы как гончая.

– Гончая! – едва не завопил он и его физиономия ужасно исказилась: глаза вылезли из орбит, жесткие волосы приподнялись дыбом на черепе, а кожа приобрела пепельный оттенок. Губы Брента раздвинулись, обнажая зубы в дьявольский усмешке страха.

– Убирайся! – задыхаясь выдавил он. – Теперь я понял! Я понял, почему ты хотел попасть в мой дом! Ты проклятый дьявол! Это он послал тебя! Ты шпион! Уходи! – Последнее слово прозвучало воплем, руки Брента, наконец, поднялись над нижней половиной двери и я заглянул в огромные дула обреза дробовика.

– Уходи, пока я не убил тебя! Я шагнул назад с крыльца, покрываясь мурашками при мысли о том, что мог наделать выстрел в упор из этого смертоносного оружия. Черные дыры и маячившее за ними лиловое искаженное лицо обещали ежесекундную гибель.

– Проклятый глупец! – пробурчал я, нарываясь на ужасную неприятность. – Поосторожней с этой штукой – я ухожу. Предпочитаю иметь дело с убийцей, нежели с сумасшедшим.

Брент промолчал. Задыхаясь и дрожа как в лихорадке, он затаился за своим дробовиком, следя за тем, как я поворачиваюсь и покидаю поляну. Очутившись среди деревьев, я мог бы обернуться и подстрелить его без особого опасения, поскольку мой 45 калибр превосходил дальностью боя его рассеивающий дробь обрез. Но я пришел сюда, чтобы предупредить этого глупца, а не убивать его.

Верхняя половина двери захлопнулась, когда я вошел в лес и поток света исчез. Я обнажил револьвер и снова зашагал по темной тропе, прислушиваясь к малейшим звукам под черными ветвями.

Мои мысли сосредоточились на Ричарде Бренте. Тот, кто искал дорогу к его дому наверняка не был его другом! Лихорадочный страх хозяина хижины граничил с безумием. Я задался вопросом, не от этого ли человека Брент прячется в глухой части соснового леса, граничащей с рекой. Наверняка этот отшельник кого-то избегал, поскольку он никогда не скрывал ненависти к этой стране и презрения к аборигенам, черным и белым. Но я никогда не верил, что Брент – преступник, прячущийся от правосудия.

Свет за моей спиной окончательно исчез и меня охватило странное леденящее чувство – как будто исчезновение этого света, пусть от враждебного источника, отсекло единственное звено, соединяющее кошмарное приключение с миром здравого смысла и человечности. Угрюмо взяв себя в руки, я продолжал свой путь по тропе. Но пройдя совсем немного, снова замер.

На этот раз то был безошибочный звук повозки: грохот колес сливался со стуком копыт. Кто мог ехать по ночной тропе в повозке, кроме Эшли? Но я мгновенно сообразил, что упряжка двигалась в противоположном направлении. Звук быстро удалялся и вскоре почти затих.

Я озадаченно прибавил шагу и вскоре услышал впереди шум торопливых неверных шагов и судорожное дыхание, указывающее на чью-то панику. Я различил шаги двух человек, хотя непроницаемый мрак не позволял что-либо увидеть. На этом отрезке пути ветви переплетались над тропой, образуя черную арку, сквозь которую не проникал даже блеск звезд.

– Эй! – осторожно окликнул я. – Кто идет?

Звуки мигом стихли и представил себе темные тени, напряженно застывшие на месте, затаив дыхание.

– Кто вы? – повторил я. – Не бойтесь. Это я – Кирби Гарфилд.

– Стоя где стоишь! – послышался суровый голос, в котором я узнал голос Эшли. – Ты и впрямь похож на Гарфилда, но я хочу убедиться. Если двинешься, я угощу тебя свинцом.

Послышался слабый треск и вспыхнуло крошечное пламя. В его сиянии обрисовалась рука, а за ней квадратное жесткое лицо, всматривающегося в мою сторону Эшли. Отблеск пламени блеснул на револьвере в другой руке и на ней же покоилась чужая рука – узкая и белая, с блеснувшим на пальце драгоценным камнем. Я различил в темноте силуэт стройной женской фигуры, ее лицо казалось во мраке бледным лепестком.

– Да, это вы, все в порядке, – проворчал Эшли. – Но что вы тут делаете?

– Я приходил предупредить Брента насчет Топа Брэкстона, – коротко пояснил я. Мне вообще не нравится давать кому-либо отчет в своих поступках. – Ты о нем, разумеется, слышал. Знай я, что ты в поселке, это сэкономило бы мне труды. А почему вы идете пешком?

– Наши лошади только что убежали, – ответил он. – На тропе лежал мертвый негр. Но не это напугало лошадей. Когда мы сошли, чтобы осмотреть тело, они всхрапнули, встали на дыбы и рванулись вместе с повозкой. Пришлось идти дальше пешими. Это весьма гнусный случай: негр выглядел так, будто его разорвала стая волков, а запах вспугнул лошадей. Мы ожидали нападения каждую минуту.

– Волки не охотятся стаями и не нападают на людей в этих лесах. Джима убил не волк, а человек.

В гаснущем огоньке спички Эшли изумленно уставился на меня и вскоре я увидел, как изумление на его лице сменилось ужасом. Он постепенно побледнел и его бронзовая физиономия стала пепельной, как случилось прежде с его хозяином. Спичка погасла и мы застыли в молчании.

– Продолжай говорить, Эшли! – нетерпеливо потребовал я. – Кто эта леди?

– Она племянница мистера Брента, – равнодушно прошелестел он сухими губами.

– Я Глория Брент! – воскликнула девушка дрогнувшим от испуга голосом, манера речи которого не скрывала ее благородного происхождения. – Дядя Ричард телеграфировал мне, чтобы я приехала к нему немедленно…

– Я видел телеграмму, – пробормотал Эшли. – Вы показывали ее мне. Только я не знаю, как он ее отправил, ведь он не был в деревне уже несколько месяцев.

– Я приехала из Нью-Йорка при первой возможности! – заверила девушка. – Не понимаю, почему телеграмма была послана мне, а не любому другому члену семьи…

– Вы всегда были любимицей дяди, мисс, – пояснил Эшли.

– Сойдя с парохода у деревни поздно вечером, я обнаружила Эшли, собирающегося ехать домой. Он удивился, увидев меня, но конечно захватил меня с собой; ну а потом этот… мертвый негр на дороге.

Она казалась потрясенной случившимся. Очевидно, девушка воспитывалась в весьма утонченном и закрытом окружении. Родись она подобно мне в сосновых лесах, вид мертвеца, будь он белым или черным, показался бы ей довольно заурядным зрелищем.

– Тот м… мертвец, – заикаясь продолжала она, но в тот же миг получила ужасный «ответ».

Из черных зарослей у тропы возник леденящий кровь пронзительный смех. Вслед за ним донеслись всхлипывающие невнятные звуки, настолько странные и искаженные, что я не сразу узнал в них человеческую речь, от слов которой по моей спине пробежал холодок.

– Мертвецы! – завывал нечеловеческий голос. – Мертвецы с порванными глотками! Много мертвецов ляжет под соснами еще до рассвета! Мертвецы! Глупцы, можете считать себя мертвыми!

Мы с Эшли одновременно выпалили в направлении голоса и мерзкие завывания утонули в оглушительном грохоте наших выстрелов. Но загробный хохот прозвучал снова, на этот раз поодаль, в зарослях, а затем вокруг нас сомкнулась черным туманом тишина, в которой я расслышал лишь полуистерическое всхлипывание девушки. Она выпустила руку Эшли и отчаянно прижалась ко мне. Я чувствовал собою дрожь ее гибкого тела. Вероятно, она последовала женскому инстинкту, диктующему поиск убежища у сильнейшего; пламя спички открыло ей, что я был мужчиной крупнее Эшли.