Елена Булганова - Девочка, которая спит. Девочка, которая ждет. Девочка, которая любит [сборник litres]

– Но мы видели этот путь! – не стерпел я. – Зачем Магистру нужны были мертвецы?! Утопленники?

– Мертвецы? Вовсе нет, – покачал головой флэмм. – Их просто вводили в состояние, близкое к анабиозу, дыхание практически прекращалось, снижалась температура, так что несколько часов в воде не могло им особо навредить. Быстрый водный поток доставлял их к решетке, дежурные циклопы получали сигнал и доставляли в город его новых жителей.

Вот это был поворот! Я сразу почувствовал себя бодрее, ведь не так страшно все оказалось.

– И как потом им вводили эликсир? – спросила Иола. – Под видом каких-то других лекарств, да?

Шарголай вперил в нее задумчивый взгляд. Вероятно, из-за усталости и сжигавшего его волнения ему трудно было снова сосредоточиться на рассказе. Но затем справился с собой и сказал:

– Вы не поняли. Свою дозу эликсира они получали еще в той деревеньке, ее добавляли в пищу или питье. Дело в том, что именно эликсир молодости, попадая в организм в первый раз, вводит человека в состояние не слишком долгой комы, что дает ему возможность пережить утопление, пребывание в ледяной воде…

Шум в моей голове свел голос на нет. Я поднял глаза на Иолу и поймал ее такой же полный ужаса взгляд. Немедленно вспомнилось, как испугало меня состояние Тер-Андроля, как в какой-то момент он даже показался мне мертвым… Кира, не понимая, в чем дело, переводила взволнованный взгляд с меня на Иолу и обратно – думаю, мы оба сейчас выглядели как безумцы. Флэмм же ничего не заметил и продолжал:

– Конечно, потом они узнавали, что произошло, но сделать уже ничего не могли. Разве пришло бы кому-то в голову восставать против Магистра, тем более что он порой и впрямь совершал невероятные прорывы? Заметьте, в одиночку, поскольку тяжелый характер, вспыльчивость и подозрительность привели к тому, что других ученых в Баланграле просто не было.

Конечно же тогда, десять лет назад, он обратил внимание на то, что не все и не сразу становятся перевертышами. И предположил, что кто-то не становится им вовсе. Начались эксперименты над отчаявшимися добровольцами. И в конечном итоге был выделен фермент, при наличии которого в крови превращение не наступало примерно у тридцати процентов принимающих эликсир. На основе этого фермента изготовили еще одно зелье, и имелись даже предположения, что оно способно вовсе снять зависимость от эликсира.

Странно, но последние фразы Шарголай проговорил таким убитым голосом, словно не о выходе из положения сообщал, а о смерти всех родственников разом. А потом вообще надолго замолчал.

– Но ничего не вышло, да? – пришел я ему на помощь.

– Нет, почему же, – почти прошептал флэмм. – Багровый Магистр одержал очередную победу. Понимаете, Магистр дружил еще с моим дедом, и я знал Легрудокка с детства, он бывал у нас в гостях, – поверьте, в Баланграле оставалось не слишком много домов, где ему бывали рады. Однажды Магистр пригласил меня к себе, рассказал о новом средстве и предложил пробную ампулу для моей единственной дочери Алугареи. Он уверял, что после применения этого средства она больше не будет нуждаться в эликсире, что с нее начнется новое здоровое поколение в Баланграле.

Шарголай снова замолчал, обхватил голову руками. Иола тронула его за плечо и осторожно спросила:

– И вы согласились?

– Нет! – простонал флэмм. – Я отказался.

– Почему? – вырвалось у меня.

– Я испугался. Подумал, а вдруг что-то пойдет не так, вдруг новые неучтенные последствия? Ведь моей доченьке ничего не грозит, эликсир дает ей возможность жить нормально. Так не лучше ли подождать, пока новое лекарство будет опробовано на других? И предложил себя вместо нее во взрослую контрольную группу. Испытания прошли отлично, и все добровольцы, включая меня, больше не нуждаются в эликсире. Я ежедневно, ежечасно проклинаю свою трусость! Потому что очень скоро все изменилось…

В последние годы Багровый Магистр все чаще обращал свои мысли к миру на поверхности земли, возможно, мечтал увидеть человечество у своих ног. Ведь людям, как и Древним, тоже хочется оставаться молодыми и жить дольше положенного срока. А может, ему наскучил наш маленький мирок, где почти каждый в душе ненавидел и проклинал его. Однажды в разговоре со мной он упомянул о лагере атлантов – ему хотелось вступить с ним в союз, обрести столь мощных союзников. Но он не был уверен в результате, поэтому почти каждую ночь поднимался на поверхность, бродил вокруг лагеря, иногда посвящал своим наблюдениям по нескольку дней. Будучи рожден лоттом, Легрудокк отлично умел оставаться незаметным.

В нашу последнюю встречу Магистр был радостно возбужден и полон надежд, потому что встретил на земле тех, кто полностью разделял его честолюбивые мечты. А потом ушел наверх, и больше мы его не видели. Ампулы же скоро закончились… Легрудокк всегда отличался болезненной мнительностью, и все формулы и технологию производства держал при себе. Так что жизнь в нашем городке очень скоро превратилась в кошмар. С каждым днем все больше народу превращалось в перевертышей. Нас даже посещала мысль обратиться за помощью к нашим братьям, от которых мы когда-то бежали, но мы боялись. Боялись, что они уничтожат нас всех во имя спасения мира Древних. А когда мы совсем отчаялись, в Баланграле появился юноша-атлант…

Тут Шарголай бросил на меня смущенный взгляд: видимо, Жрец успел рассказать ему мою историю.

– У него были ампулы, и он раздал их всем, кто в них нуждался. Но держался надменно и властно, всячески давая понять, что теперь мы всецело зависим от него и должны стать его армией, выполнять любой приказ по мановению руки, иначе снова будем брошены на произвол судьбы. Потом он приходил еще несколько раз, крайне неаккуратно, и каждая задержка повергала нас в ужас. Однажды его не было целую неделю, а потом вместо него появилась девушка, которая назвалась его половинкой.

– Это была я, – ответила Кира на вопросительный взгляд флэмма, который, похоже, порядком запутался. – Я принесла то, что смогла отыскать.

– Но этого было слишком мало, – горько вздохнул Шарголай. – Становилось все хуже, мы уже не могли выходить из домов без опасения быть растерзанными, возможно, своими ближайшими родственниками…

Он бессильно уронил голову. Великий Жрец, весь рассказ просидевший неподвижно, словно бы очнулся.

– Думаю, Шарголай, тебе стоит поспать, ты явно нуждаешься в отдыхе, – произнес он мягко, отбрасывая официальный тон.

– Но моя дочь… – простонал тот.

– Она в безопасности, друг, уверяю тебя. Все мелкие перевертыши заперты в амбаре. Спасибо, что предупредил, ты спас сегодня множество жизней. И отдельное спасибо вот за это.

Он разжал кулак правой руки, до того недвижно лежащей на столе, – в нем оказалась зажата ампула с бурлящей багровой жидкостью. При виде нее флэмм весь подался вперед, глаза его алчно сверкнули, но он тут же взял себя в руки, откинулся на стуле. И сказал тусклым голосом: