Елена Булганова - Девочка, которая спит. Девочка, которая ждет. Девочка, которая любит [сборник litres]

– Да ее, может, и в живых уже нет, и мы только напрасно потратим шанс… А Иола жива, иначе я бы почувствовал.

– А ты только тогда и вспоминаешь о вашей связи, когда хочешь убедиться, атлант ты еще или нет?! – взревел Иван.

– А может, ты просто знаешь, какой выбор сделала Иола, может, она сказала тебе?! И тебе тоже не нужна чужая пара? Давай, скажи, она ведь не узнает, что ты ее предал!

– Сволочь! – взвыл Разин, кидаясь на меня.

Я обеими руками поймал огромное тело буквально на лету, выдохнул:

– Сгруппируйся!

И швырнул Ивана в Печерского, целясь в область живота и груди. Моя рука метнулась под рубашку, я выхватил дафирк и выстрелил чуть выше, туда, где зафиксировал взглядом голову заклятого врага. Даже не смотрел толком, когда стрелял, а потом только увидел: Печерский пластом рухнул на диван, а Ванька скорчился на полу, зажимая между коленями и животом правую руку, которой в последний миг закрыл голову Игоря. Мощный разряд поразил обоих.

Но мне некогда было сейчас думать или пугаться. Я подскочил к дивану, забросил на плечо Игоря и ринулся в сторону двери, за которой должна была находиться Тася.

Посреди круглой небольшой пещеры стояла квадратная клетка размером примерно пять метров на пять. Каждый прут ощетинился железными шипами, так что невозможно было схватиться за него, не проткнув ладонь насквозь. Внизу на гранитном основании бесновался перевертыш, прыгал, клацал зубами. Сначала я перепугался, не увидев Тасю, но потом обнаружил ее: она сумела по шипам заползти под самый верх и скорчилась там в углу клетки. В каждом прыжке перевертыш почти доставал ее, но девочка отбрасывала его ногой. Похоже, сил у нее оставалось совсем немного…

– Тася, я здесь, сейчас помогу! – заорал я.

Единственным элементом без шипов был тяжеленный засов, который я и оттянул свободной рукой. Монстр ринулся к выходу – или, скорее, ко мне, – но я ловко отфутболил его в дальний угол клетки. Тася спрыгнула на землю, опрометью бросилась вон. Я успел захлопнуть дверь перед разъяренной мордой.

– Беги скорее, там Иван ранен! – крикнул я, не давая Тасе и рта открыть. – Хватай его и тащи к озеру, к морголам.

Услышав имя брата, Тася испарилась в долю секунды. Я поставил Печерского на землю, придерживая за шиворот, чтобы тот не рухнул. Он уже понемногу приходил в себя, взгляд сделался осмысленным, губы шевелились. Мне было невыносимо смотреть в лицо своей сестры перед тем, что я собирался сделать, но я терял драгоценные секунды, давая Игорю хоть немного очухаться. Вдруг его губы зашевелились.

– Что? – Я подался к нему, стараясь разобрать слова.

Наверное, будет молить о пощаде.

– Почему твой друг… закрыл меня… от выстрела? – еле слышно прошептал Печерский.

Странно, что сейчас его волновало только это.

– Потому что он друг! – отрезал я.

Его руки и ноги уже шевелились понемногу. Я не мог больше ждать. Я открыл клетку и спросил:

– Готов?

– Да.

Я втолкнул Печерского в клетку и задвинул засов. И бросился бежать, не желая видеть, что случится дальше. Вылетел за железную дверь, захлопнул ее. И все же услышал вопль, полный ужаса и боли…

Я не был уверен, что прямо сейчас не стану Расколотым, ведь я все же убил человека, пусть и не своими руками. Но все оставалось по-прежнему. Я вернулся в жилую комнату и словно во сне увидел там Иолу и еще кого-то. Парень вроде как знакомый. Таси и Ивана не наблюдалось. Я бросился к Иоле и крепко ее обнял, заодно убедился, что она совершенно цела.

– Как ты выбралась? Неужели Тася?..

– Ты же знаешь, я всегда умею найти выход, – с великолепным самодовольством заявила девочка.

– А где перевертыш?

– Здесь, – произнес знакомый голос за спиной. Я наконец сумел сосредоточиться и узнал Платона Альдонина, который смущенно кутался в накидку с дивана. – Я это.

– Но… как?..

– Ты же дал мне ампулы, – так и сияла Иола. – А я твердо решила не использовать их без острой необходимости. Вот и пригодились. Но Платон тоже молодец, он боролся с собой, то кидался на меня, то вроде как притормаживал. Иначе мне бы ампулу и достать не удалось. Все, я побежала.

– Куда? – опешил я.

– Так Ванька же, ты что, забыл? Я должна быть с ним. А ты проводи Платона в деревню, он еле на ногах стоит.

Выдала все это на одном дыхании и исчезла. Мы проводили ее ошеломленными взглядами, и Платон сказал:

– Вот это девчонка! Таких больше нет.

– Ты правда боролся с собой или это она сочинила? – поспешил я сменить тему.

Альдонин тяжело вздохнул:

– Пока еще оставался человеком – да, пытался. Составил для себя мысленный список дорогих людей и все время твердил их имена. Иола, кстати, там тоже была. Продержался дольше всех, но потом ничего уже не помню.

– Ладно, – сказал я. – Забирайся на плечи, и поехали отсюда.

На околице деревни нас встречал сам Соболь.

Он молча шагнул вперед и обнял меня, заодно сгрузив Альдонина. И тут же поручил его дежурившему рядом циклопу, чтобы оказал необходимую помощь.

– Как ребята, живы? – спросил я первым делом, обмирая от ужаса.

И услышал в ответ:

– Не переживай за них. Иван в деревне, окружен заботой, а вот Диму отвезли в местный лазарет. Из наших за ним там Зиночка приглядывает.

– Почему вы спустились?

Директор развел руками:

– Слух о том, что под землей идет бой, выплеснулся на поверхность. Жрец послал предупредить нас. Мы тут же бросились вам на выручку, но поспели только к шапочному разбору.

И выжидательно на меня посмотрел. Я понял, что будет легче рассказать все прямо сейчас, пока в крови еще бушует адреналин. Полчаса мы прогуливались вокруг неспящей деревеньки, устраняющей следы страшных событий, и я рассказывал ему обо всем. В какой-то момент вдруг обнаружил, что обнимаю ствол какого-то дерева и трясусь, как припадочный, а Эрик Ильич молча держит меня за плечи. Когда я чуточку успокоился, он сказал:

– Знаешь что, Алеша, а давай-ка ложись спать. Я по счастливой случайности захватил с собой пару порций сонника.

– Что? – Я ушам своим не поверил. – Спать? Теперь?

– А отчего же нет? Сейчас ночь, как на земле, так и здесь. Враги побеждены, друзья в безопасности.

– Но как же Иван? А Дима? А мой отец?

– Кстати, насчет твоего отца. Он уже дома, за него можешь не переживать.

– Почему дома?!

– Потому что я его отпустил. У нас нашелся свидетель, биорд-письмоносец. Он видел, как девушка подошла к штабу Жреца, и они вроде как заспорили с другой, наверное, верная секретарша хотела обеспечить своему шефу отдых, вот и загораживала проход. Биорд пронесся дальше и не видел трагической развязки. Но догадаться несложно.

– Да, Печерский всегда бесился, когда нарушали его планы, – пробормотал я. – Значит, папа это видел и потому решил покрывать Киру.