Элтэнно. Хранимая Звездой - Хозяин Острова [litres самиздат]

– Он сделал всё, как ты и предрекал! Останови разрушения, жрец!

Полнейшая сосредоточенность вдруг прервалась резкой болью в районе груди. Пророк резко распахнул не выражающие никаких эмоций и чувств глаза, чтобы увидеть, как рука самого юного из Владык вытаскивала из его тела длинный узкий меч со сверкающим драгоценными камнями навершием. Остальные восемь стояли неподалёку и с презрением смотрели на него своими холодными властными серыми глазами.

«Предательство свершилось до конца», – пришло напоследок равнодушное понимание.

– И пусть реальный мир навеки обратит фантазию! – резко произнёс Саэтар чужим голосом на древнем языке.

Пожалуй, Верховный жрец не понимал смысл сказанного. Сам Пророк тоже не воспринял бы его, но оно вдруг стало ясным для его угасающего сознания, как если бы предстоящая смерть вновь сблизила его с разумом Сотворившего. Вот только он смог лишь беспомощно моргнуть, наконец-то полностью осознавая истинное предназначение ритуала и собственную беспросветную глупость. Верховному Жрецу удалось соединиться за Гранью с творцом, желающим вернуть своё могущество любой ценой. И теперь те действовали воедино. Их связка удалась. Демоны – незримые пожиратели вымышленного бытия вот-вот получили бы подходящий облик для набивания своей ненасытной утробы этим миром. А после они вскормили бы своими телами Сотворившего, возвращая ему рассеянную силу.

Человеческие злость и сопутствующие ей эмоции переполнили молодого мужчину, словно вместе с ужасной смертельной болью к нему вернулось и полноценное ощущение жизни.

Лица Владык не смотрели больше на него. И их выжидательные взгляды, с надеждой обращённые на Верховного жреца, вызывали в нём отвращение, пробудившее совершенно новые возможности. Ведь он всё ещё оставался чрезвычайно опасным существом, наделённым бессовестно огромной властью. А между тем, стены храма плавно осыпались на пол красными по краям кусочками словно сожжённой дотла бумаги, и из щелей возникли размытые силуэты. Они проникли в тела людей, молниеносно изменяя их, обращая в ужасных белёсых лысых тварей. Чудища едва напоминали тех, кем они когда-то были…

Привычное менялось до неузнаваемости.

Порядок нарушился.

Равновесие оказалось безвозвратно утеряно.

Пророк убрал ладонь от смертельной раны, но кровь багряными пузырьками взмыла в воздух, а не стала вытекать из тела, как ей положено.

«Миру суждено умереть», – предпоследнее, что удалось подумать Пророку, прежде чем всё пространство исчезло во тьме и пламени.

Не было больше ни мальчика, ни юноши, ни мужчины. Всё существующее вокруг перестало существовать, сокращаясь до одной единственной короткой мысли.

– Я буду жить!

Чёрное беспросветное небо кипящей вулканической планеты. Насколько позволяла осознавать видимость – повсюду находились мрачные островки остывающей лавы в бесконечно алом огненном пространстве. И посреди этого ужаса осознавало себя его сознание.

…И её, запертое внутри этого разума.

Безмолвный созерцатель. Бездейственный участник событий. Не своими глазами Инге дозволено было наблюдать за происходящим и воспринимать его, познавая чужие и невероятно тяжёлые мысли на тот момент. А мужчина, не зная о её присутствии, просто стоял, смешивая в своём странном существе непоколебимое спокойствие и удушающее отчаяние. И видел этот мир. И как бы видел себя в нём со стороны.

Реальность и грёзы несовместимы. Они не могли существовать друг без друга, но их первозданные материи оказывались слишком различны для мирного бытия при столкновении. Как прожорливый демон не мог иметь свой собственный облик в мире мечты, так и человек из фантазии никогда не стал бы живым существом в действительности.

Ставшая серо-бурой кожа создавала ассоциацию с горящей фотографией, правда не лопающейся пузырьками. Искажённый рот не мог определиться с местоположением на лице, то растягиваясь, то сокращаясь. Волосы обуглились и превратились в колючие конусообразные наросты. Даже глаза, и те как будто затянулись плотной нефтяной плёнкой! И при этом всё сморщенное тело выглядело двумерно.

Наверное, должно было быть больно, но настоящее воспринималось им частично и урывками. Пророк ещё не существовал в принявшей его части действительности окончательно, ибо колебался. Его сил хватало, чтобы поддерживать даже более сложный облик и не исчезнуть. Он мог стать настоящим полностью и придать своей плоти соответствующие контуры…

…Н о можно было сделать что-то ещё.

Он ведь мог исполнить свой долг. Стать Столпом. Мог создать Мир. Новую Фантазию.

Круг замкнулся.

– Теперь ты знаешь, – спокойно проговорил Хозяин Острова, теребя в ладонях красивый синий цветок с остроконечными лепестками.

Его волосы немного потемнели.

Или же так казалось из-за пасмурного неба и изменившейся обстановки?

Озеро исчезло, как и местность вокруг. Они теперь находились на каменном холме Запретного Небесного Острова. Температура пришла в норму, но растительность так и осталась пожухлой. Ветер шуршал золотисто-коричневой листвой деревьев, а закрытые бутоны свежих синих цветов, растущих здесь повсюду, источали нежный аромат. Хозяин Острова сидел на небольшом каменном выступе, спиной к девушке, и наблюдал, как робкие лучи восходящего солнца настойчиво пробивались через облака.

– Теперь я знаю, – собственный ошеломлённый хриплый голос.

Инга стояла, не зная, что вообще ещё можно сказать. И оттого удивилась, когда нерешительно произнесла:

– Выходит, весь мой мир это твой вымысел?

– Да. Но для его совершенствования мне понадобился художник.

– Постой! А Остров? Зачем он возник?!

– Это ожившая память о прошлом. Моё напоминание мне… Я упрямо исполняю свой долг, Лисичка. Но всё ещё слишком хочу быть живым, – мужчина бережно положил цветок с синими остроконечными лепестками подле себя, и ладони его легли на колени.

Спокойное и отрешённое созерцание мира его Хозяином вызвало у неё жгучую волну возмущения.

– И как итог, ты вновь не справишься! Из-за этого душевного разброда всё вокруг стоит на ребре, словно монета, и может рухнуть в любой миг! – с яростью упрекнула она, сжав кулаки и не задумываясь о том, имела ли она право на такие слова.

– Жрицы и Владыки справляются, – и не думая придавать своему голосу хоть какую-то интонацию, а телу иную позу, равнодушно ответил бывший Пророк, выводя девушку из себя. Её буквально затрясло от гнева.