Борис Ярне - Мария

– Когда стемнеет, я потеряю путь, – шептал он. – Нужно встать.

С трудом поднявшись, Генрих пристегнул меч и, забыв о плаще, двинулся дальше. Начало темнеть… Мрак…

Вскоре Генрих очутился в кромешной тьме. Он прислонился к дереву, почти обняв его, и поднял голову вверх.

– Господи, услышь меня. Мне это необходимо. Укажи путь, прошу тебя.

Мрак…

– Господи, я не сдаюсь, но, прошу тебя…

Тишина.

Генрих двинулся наугад, но вскоре, споткнувшись обо что-то, повалился ничком. Его обуяла ярость, он вскочил, вытащил меч из ножен и принялся махать им в разные стороны, срубая вслепую ветви деревьев. Не прекращая размахивать оружием, он двинулся дальше, но через несколько шагов опять, за что-то зацепившись ногой, упал.

– Проклятье! Черт меня побери! – кричал он. – Черт меня побери!

Через минуту он притих.

– Не поминай нечистого, рыцарь, – раздался голос. Генрих замер. – Дай руку.

Генрих перевернулся на бок, но не мог ничего разглядеть.

– Дай руку, рыцарь, – раздалось прямо над его ухом.

Генрих наугад протянул руку и тут же ощутил невиданную силу, с которой схватившая его чья-то рука подняла на ноги и потянула за собой. Генрих еле успевал переставлять ноги, ему даже показалось, что он летит. Послышался скрип открывающейся двери и в глаза Генриха брызнул тусклый свет от факелов и горящего камина. Его втолкнули внутрь. Мечи, щиты, луки и стрелы, развешанные по стенам, первое, что бросилось Генриху в глаза. Посреди хижины стоял могучий дубовый стол и два стула. В углу кровать. Больше ничего не было.

– Садись, – раздалось за спиной.

Генрих, не оборачиваясь, подошел к столу и сел за него. Повернувшись, он столкнулся с суровым лицом, изрезанным шрамами и морщинами, и украшенным густой седой бородой. Длинные седые волосы опускались на могучие плечи.

– Ты лесной воин? – несмело проговорил Генрих.

Мужчина сел за стол напротив него.

– Я Готтфрид. Ты проделал столь нелегкий путь через лес лишь для того, чтобы услышать одно слово, ты знаешь об этом? – услышал Генрих.

– Я… я должен был… – промолвил Генрих.

– Да, – вкрадчиво произнес Готтфрид.

– Что? – не поняв, спросил Генрих.

– Дай мне свой меч, – попросил Готтфрид.

Генрих вынул меч из ножен и передал лесному воину. Тот взялся одной рукой за рукоять, другой за острие, бросил скользкий взгляд на Генриха и в одно мгновение переломил лезвие пополам, тут же отбросив осколки в угол хижины.

– Это… – начал было Генрих.

– Он тебе не поможет, – отрезал лесной воин.

Готтфрид поднялся, подошел к стене и снял один из мечей. Он положил его перед Генрихом и снова произнес:

– Да.

– Я не понимаю, – выдавил Генрих.

– Все ты понимаешь, или поймешь со временем, а оно, время, скоро придет. Зло подобралось слишком близко.

– Нечистая сила? – спросил Генрих.

– Все зло, – ответил Готтфрид.

– Черный всадник, – еле проговорил Генрих. – Вы видели его?

– Нет, – ответил Готтфрид, – но я знаю, что он существует.

– Я его видел. Это… Дьявол?

Готтфрид промолчал.

– Это Дьявол? – повторил Генрих.

– Не знаю, – задумчиво произнес лесной воин, – я живу вдали от ваших страстей. Среди людей мне тяжело находиться. Стало тяжело… давно уже стало тяжело.

– Но…

– Среди людей много зла, и я его вдоволь повидал. Мне достаточно. Я стар. Я могу только дать совет, или направить. Если кто придет. Но, давно никто не приходит. Людям ничего не нужно. Мне странно тебя видеть, но я знаю, для чего ты здесь, и я ответил на твой вопрос. Больше мне нечего сказать. Ты можешь идти.

Генрих опустил голову. Он путался в мыслях и не знал, что можно, или, тем более, нужно было спросить.

– Я не знаю, зачем я пришел, – признался Генрих.

Готтфрид внимательно посмотрел ему в глаза.

– Это дурной знак, – вздохнул он. – Я знал твоего отца, и твоего дядю. Ты другой. Но ты видел черного всадника и… не знаешь, зачем пришел ко мне. Это нехорошо. Я не знаю, почему.

– Но вы же…

– Да, – перебил Готтфрид. – Это все, что я могу тебе сказать. Повторяю, придет время, ты все поймешь. Ступай.

– Я не смогу найти дорогу, – рассеяно проговорил Генрих.

– Сможешь! Ты рыцарь, барон Траубе. Ступай. Ты должен уйти сейчас же.

– Но почему?

– Тебе не понять. Пока не понять. Дорога в ад открыта для всех, но я не хочу там оказаться. У тебя мой меч, он тебе поможет.

– Я ничего не понимаю…

– Иди же! – строго произнес Готтфрид.

Генрих поднялся и медленно направился к двери.

– Генрих! – окликнул его лесной воин.

Генрих обернулся.

– Да, – повторил Готтфрид.

Генрих развернулся обратно, открыл дверь и ступил во тьму. Захлопнув ее, он в одно мгновение очутился возле старого дуба. У него перехватило дыхание, ноги подкосились и он рухнул на землю.

Было светло. Девочка убегала домой. Генрих осмотрел свою одежду и не заметил на ней ни малейшего изъяна.

– Господи, да что со мной происходит? – пролепетал он.

Генрих медленно поднялся на колени и принялся читать молитву. Закончив, он поднялся и направился в сторону дома. Вдруг он остановился, перевел взгляд на висевший на поясе меч. Медленно, с опаской он вынул его из ножен. Это был меч Готтфрида, лесного воина.

Нет, домой идти не хотелось. Мысли копошились в его голове так, что в глазах начало рябить от беспрерывного напряжения. Только сейчас он вспомнил, что его лошадь осталась в замке герцога. «Как же я смог так быстро сюда добраться? И сейчас точно заметят, что меня не было. А как объяснить, что я исчез, оставив лошадь. Боже! Как я могу попасть в замок сейчас? Это же так далеко! Господи, что это все?»

Проходя через одну из деревень, он оказался на ярмарке. Народу было много, и все простолюдины. Из-за ярмарочной суеты, на него не обращали внимания. «Какой же нынче час, – подумал Генрих, – раз ярмарка в самом разгаре?» Он медленно проходил между рядов, как вдруг его что-то толкнуло в грудь. Генрих остановился и перевел дыхание. Толчок был изнутри него самого. Он неожиданно ощутил страх, мгновенно сменившийся легкостью и теплотой. У него помутилось в глазах. Он начал оглядываться по сторонам – не заметил ли кто-нибудь что-то необычное в нем. Вокруг все было по-прежнему, и на него по-прежнему не обращали внимания. Генрих продолжал оглядываться, как вдруг его взгляд остановился на прекрасных черных глазах девушки, проходившей мимо. Генрих замер. Девушка заметила его взгляд и едва улыбнулась. Генриха пробрала дрожь. Какой взгляд! Какая… фигура! Плащ, опущенный до пят, не мог скрыть ее прелести. Какое лицо! «Боже, как она прекрасна! – подумал Генрих, – неужели это крестьянка?» Девушка удалялась, скрываясь в толпе, он видел уже только копну волнистых русых волос, спускавшихся на ее хрупкие плечи. Она пропала. Генрих тряхнул головой, словно пытаясь избавиться от видения, и тут же ринулся на ее поиски. Ярмарка была не настолько велика, чтобы он мог ее потерять.